Воспоминания Саровского колониста

(Подготовили Марина Власова и Алексей Демидов)

         Вашему вниманию представляется ещё один интереснейший документ из так называемого «Архива Агапова». Мы пока не установили фамилию этого человека — одного из Саровских колонистов 20-х – 30-х гг. прошлого века. Но со слов Анатолия Александровича, в архиве «СП» есть даже фотография Валентина Галактионовича – уникального свидетеля тех давно ушедших лет…

         Если в Сарове живут  родственники, — отзовитесь!

         В нашем городе живет участник тех далеких событий, когда в Сарове образовалась колония для беспризорных. Его судьба может считаться типичной и, по всей видимости, совпадает с послереволюционной историей нашей страны.

         Валентин Галактионович родился  в г. Махачкале, родителей своих не помнит, они умерли. В то время, а это был 1910 год, по городу ходили две беспощадные беды: голод и тиф. Он остался один с бабушкой и прожил с ней еще 10 лет. После Валентину Галактионовичу пришлось устанавливать по документам дату своего рождения.

         Однажды, когда  он спал вместе с бабушкой под одним одеялом на полу в своем полуразрушенном доме, мальчик почувствовал что стало холодно, как то неуютно, даже неприятно. Он обратился к бабушке, но она ему не ответила. Поняв все, он выбежал в страхе на улицу попросить помощи. Но никто ему не помог.

         Тогда многие в Махачкале, да и не только там, умирали: кто от голода, кто от тифа, кто от пуль — ведь шел 1920 год.

         В это время в Махачкалу пришла Советская власть. Но забота о сиротах была с самых первых дней. Детей, оставшихся без родителей, собирали на подводы и увозили в детские дома. Валентин Галактионович оказался на побережье Черного моря, под Севастополем в детском доме № 5. Через несколько лет, когда он подрос, его отправили в профессионально-техническое училище в г. Севастополь. Условия там были никудышные по сравнению с совхозным хозяйством, где для детей не жалели ничего.

         Времена менялись, светлое будущее быстро не строилось.

     Тогда он с товарищами решил поехать в Москву и пожаловаться дедушке Калинину о плохой жизни советских детей.

     В почтовом поезде, в собачьем ящике, расположенном рядом с колесами, он один, твердый в своей воле, весь в пыли, избитый летящей из-под колес щебенкой,  добрался только до Белгорода. Его сняли с поезда чекисты. Он не знал, что Совестная власть начала борьбу с беспризорностью. Привели его на станцию, где сидели такие же, как он беспризорники.

         Утром подошел состав вагонов с зарешетчатыми окнами, оттуда выглядывали лица беспризорников, собранные со всей страны.

         В каждом вагоне размещалось по 30 человек. Спали на нарах в три яруса. Кормили неважно. Давали одну буханку хлеба на 10 человек, одну селедку на двоих и два кусочка сахара на каждого. Вода была — ведро на всех. В Арзамас добирались очень долго около 10 суток — шел сбор беспризорных, и в Арзамас привезли 1500 человек, были дети 9, 10 лет, были и взрослые 20, 25 лет.

        Всех построили в колонну по 4 и повели в Саровский монастырь. Одеты были плохо, было холодно. На улице был уже сентябрь. До Сарова дошли за два дня. Ночевали в большом сарае под соломенной крышей, где останавливались Саровские паломники.

         Их подкармливали местные жители. Выносили молоко, лепешки, яблоки, сливы. После селедки всей беспризорной братии очень хотелось пить. И если по дороге встречались лужи, то не брезговали, а выпивали их полностью и с большим удовольствием.

         Через просеку подошли прямо к монастырю к деревянному мосту через Сатис и остановились у монастыря.

      Всех разделили на две группы: одесситов и ростовских — по популярной тогда песне: Одесса — мама, Ростов — папа.

        Начальником коммуны был профессиональный чекист Федор Матвеевич Пазин. Синие галифе, желтая кожаная тужурка, через плечо желтая кобура «Маузера» и кубанка на голове. Ему было лет 50.

         Ворота монастыря были закрыты. Рядом стояли две пушки с ядрами, сложенные пирамидой. Охранники постучали в ворота. Ворота были деревянные с кованными  металлическими полосами на всю ширину створок.

    Из монастыря ни слуху, ни духу. Начали стрелять. Дверь приоткрылась — выглянул монах. Охрана силой открыла ворота и впустила колонну беспризорных на территорию монастыря. Они ворвались  как черти — с криками и гиканием. Монахи, а их было около двадцати, были шокированы и напуганы. Беспризорники ходили кучками по монастырскому двору, заходили, куда хотели. Их покормили жидкой «баландой» из рыбы и положили спать в Успенском соборе. Окна у собора уже были выбиты — было холодно. Шустрые беспризорники в алтаре собора быстро обнаружили монашеские одежды — ризы и головные уборы с крестами. Ризы в чехлах висели аккуратно на вешалках и были очень красивыми разных цветов: желтые, красные, черные, зеленые; из сукна, шелка, бархата. Чтобы погреться, беспризорники, надели на себя церковные одежды, а некоторые, более сильные, и по несколько сразу. Утром, когда они вышли из собора, охрана была сильно удивлена, изменившимся внешним видом ребят. Утром их повели вниз под монастырь на берег у Саровки и там начали стричь  под машинку наголо. Волос было много, и их бросали в Саровку. Затем роздали одежду: нижнее белье и милистиновые костюмы (тип рабочей одежды), черные тужурки, ботинки рабочие с заклепками и черную буденовку с зеленой звездой. И группами их отвели по монастырским кельям. В комнатах жило по 40-80 человек.  В комнатах топились голландки -печи, обложенные белым кафелем. Из более взрослых выделили инструкторов.

         Привезли станки и оборудовали деревообрабатывающий цех, токарный и слесарный участок.

         Здесь уместно вспомнить кинофильм «Путевка в жизнь». До сих пор ведутся споры: о Саровской ли коммуне этот фильм или нет. Дело в том, что узкоколейку, соединившую Саров с ж/д станцией Шатки, строили сами колонисты. Шпалы делали на лесопилке, где сейчас находится ДОК.

Мустафа дорогу строил

Мустафа по ней ходил

Мустафу Жеган угробил

А Колька Свист похоронил

Конечно, сценарий написал писатель, но прототипы были, и были в Сарове.

         Колонисты вскрывали могилы Саровских старцев. Это были склепы, сделанные из чугуна. Их вырывали и делали из них печи, У каждого склепа свой спуск, свой гроб. Если кто помнит рассказ монахини С. А. Булгаковой. Они вскрывали гробы и мумиям в рот вставляли папиросы.

         В 1930 году был набор рабочих на Горьковский авиазавод, из коммуны забрали 500 человек.

         В Саровский монастырь приезжал начальник МВД Горьковской области Погребинский. Он был родственник, вернее свояк Ягоде, и судьба его трагична. После того, как судили и расстреляли Ягоду, Погребинскому был только один путь. Он его выбрал — застрелился в собственной квартире. Был смелым человеком, вместе с начальником колонии -Федором Пазиным -ходил на медведя.

         Саровская коммуна жила примерно так, как это описано у Макаренко. Здесь было самоуправление. Был клуб, ставили спектакли, даже балет. Очень много было трагических случаев.

         Вот, например. У повара была дочь, влюбился в нее колонист, гуляли вместе. Но уркоганы типа Жигана не могли смотреть на это просто так. Дочь была группой изнасилована, а парня, чтобы не сказал и не мстил, зарезали.

         В колонии играли в карты. Игра была жесткая. Ставка 10 р — 1 см финского ножа. (Финка — лезвие одевалось на ручку). Играли на все лезвие. Выигравший пользовался неумолимым правом: «Куда хочу, когда хочу». Мы… , но делалось это крайне редко. Слабости в колонии не прощались.

         Была попытка привести сюда девушек. Приехало их человек 600. Их быстро расхватали, затем начались драки, поножовщина. Девушки оказались заразными и их быстро увезли.

         На Ключевой жил бывший монах вместе с приемной дочерью. Колонисты слышали о зарытых монашеских кладах. Решили выпытать у монаха. Пытали сильно, подрезали ухо, но золото не нашли.

         К 1936 году колония превратилась в большое хозяйство и напоминала маленькую страну, жившую по своим законам. Кроме колонии здесь жили мастера и их семьи, воспитатели, учителя, была больница. В это время  образуется поселковый совет. Советская власть вошла в Саров.

       Первым председателем поселкового совета в 1934 году стал Сергей Иванович Акишин, но Советская власть у наших коренных жителей ассоциируется с именем Ивана Ивановича Бичугова, который председательствовал с 1936 года по 1947 год. Знал очень много и в конце жизни рассказывал о тайнах и легендах Сарова, но в то время у наших горожан стояла задача выполнить государственную задачу особой важности. Было не до истории.