Саровские пещеры: легенды и были — 2

«Вести Города» № 34 от 25 августа 2010г. История с Еленой Мавлихановой

http://vesti.sarov.net/?id=22256

     Ничто в Сарове не влечет нас так, как монастырские Подземелья. Сейчас трудно даже представить себе время, когда горожане узнавали о них лишь понаслышке.

     Итак, 22 июля 1992 года найден вход в саровские пещеры. Тогда трудолюбивые копатели общественной организации «Саровская пустынь» еще не знали, как же скоро им придется, отложив лопаты, рассказывать людям о пещерах. Отвечать на разные вопросы, махая мозолистыми руками в глубине темной прохлады. Так стали они экскурсоводами-проводниками. Надо сказать, и знаний-то поначалу не было. Были, конечно, воспоминания старожилов. А среди них подчас встречались такие пересказы пересказов, что цвели явными небылицами. В монастырских же книгах и документах (что сами редкость) совсем не находилось подробностей пещерного устройства. Почти нет. Упоминания-то редки, и то вскользь. Это означало лишь одно. Пещеры — это действительно тайна. И, скорее всего, никому не подвластная. Либо нашим современникам надо просто «окунуться» в то время, в глубину трехсот вековой давности, либо смириться с непознаваемостью Тайны. Смиряться же пока не дано. Наверное, поэтому рассказы о пещерах грешат множеством недостоверностей.

Потерянные ли

     Один из самых спорных моментов мы упоминали в прошлой статье. Якобы в конце 50-х годов закрыли пещеры из-за потерянного там ребенка. Был ли такой случай? Или это ставшая расхожей детская страшилка? Послушаем, что говорят очевидцы.

     Нина Александровна Шалыгина, ныне живущая в Зеленогорске, вспомнила эпизод 1949-го года. Девчонкой с подругами «часто посещали таинственный подземный ход. Ходили мы, как к себе домой. В то же время ходили, рискуя никогда не увидеть света белого, погибнуть от голода и жажды, от страха задохнуться или заблудиться в хитромудром лабиринте. Все наше снаряжение состояло из спичек, огарка еле тлеющей свечки, мела для стрелок на стене и мотка шпагата, что обвязывали вокруг пояса. Ну, естественно, никто из взрослых не знал об этом, и случись беда, кроме летучих мышей, никто никогда не узнал бы о нашем местонахождении.

     Кто-то рассказывал нам ужасы о заблудившихся под землей. Что после революции здесь прятались белогвардейцы. А когда монастырь закрывали, монахи припрятали ценную утварь. О тридцатых годах ходили слухи: комсомольцы выгребали из подземелий иконы, церковную одежду и кучу скелетов и почему-то детских скелетиков. Мы слушали, замирая от ужаса, надеясь втайне отыскать что-нибудь. Но увы! Ничего не осталось на нашу долю. Каждый раз уходили чуть дальше вчерашнего. Но только когда я нашла у отца фонарик-жужжалку, мы продвинулись далеко. Фонарик светил слабо. Настал ужасный момент, когда мы остались без света. Храбрились недолго. Кто-то стал тихо подвывать. Казалось, что подземелье стало душить нас, так безнадежно обступила нас темнота. И тут показался лучик света из поворота. Значит, кто-то сегодня проговорился о подземном ходе! Ура, мы спасены!».

     Примерно про тот же 1949-й вспоминает наш постоянный музейный рассказчик Иван Иванович Забродин: «Когда перестраивалась церковь Иоанна Предтечи (храм под горой), строители-заключенные решили совершить побег, спрятавшись от охраны. Они вынули и выбросили крест из черного мрамора, находившийся в подземелье. Один встал в трубу печи (скорее всего, воздухоотвода, а не печи, — Авт.). Этого нашли быстро. Двое других спрятались в подземелье. Их искали долго. Видимо, им удалось, разобрав кирпичную кладку, проникнуть за стену и быть там какое-то время. Но и этих заключенных тоже нашли».

     Как видим, несмотря на устрашающие рассказы о непроходимых лабиринтах подземелий, несмотря на версии о нескольких уровнях ходов (а предполагают от одного до четырех уровней), на сегодняшний день нет ни одного случая потерянных в подземелье людей. По крайней мере, точно доказанного происшествия. Только слухи. И у слухов, несомненно, есть родители. Мать — режимное умолчание, отец — страх неизведанного. Замечу, что те же родители порождают в нас еще один жгучий интерес — о кладах. Ох уж это наше всегдашнее стремление к сокровищам!

Сокровища ли

     Когда речь заходит о кладах, в первую очередь уважаемые экскурсоводы упомянут о зарытых (но забытых ли?) ценностях в 1774 году. Мол, в страхе перед пугачевским восстанием монахи закопали имущество в подземельях. Об этом кое-что можно найти в монастырских летописях.

     Действительно, «Саровская обитель немало встревожена была пугачевским нашествием… Одна из шаек вступила в Темников, предводителям банды донесли, что в Сарове скрываются дворяне, не покоряющиеся мятежнику, и что кладовые там полны всякого добра… О. Ефрем собрал братию на совещание и с общего совета решил: всем молодым, средним крепким и здоровым людям, монахам и послушникам удалиться на время опасности. Казначею оставить деньги на необходимые расходы, а самому с имеющейся суммой отправиться (в Арзамас) в Высокогорскую пустынь, состоящую под управлением Сарова. Кресты, сосуды и другие священнические ценные ризничные вещи скрыть благонадежном и безопасном от пожара месте». Все, ни слова более о месте схорона. Здравый смысл подскажет нам, что надежное, безопасное от пожара место в лесной обители — именно подземелья. К слову, беда пугачевских погромов от Сарова отведена весьма колоритно: в самый момент готовности выйти шайке к богатому монастырю, «два крестьянина доносят на своего господина, и в его дом уводят злодеев, а потом на казенный винокуренный завод, где произведен грабеж и убийства». Другими словами, близкий винный заводик стал более привлекательной приманкой, чем отдаленный монастырь. Но здесь-то резонен вопрос: а зачем монахам оставлять ценности в подземелье, когда прошла угроза погрома?

     Уместно вспомнить романтичную легенду пензенских подземелий, тем более, что в те ранние времена Саровский монастырь относился к Тамбовской и Пензенской епархии. О серебряном кладе Пугачева упоминает Владислав Самсонов в своей книге «Подземные тайны». Описывая лабиринты под Пензой, автор-спелеолог приводит легенду, как «крестьянский вождь спрятал в подземной галерее под дном реки Суры свою казну — около тысячи пудов серебра». И сам же вполне справедливо сомневается в том народном предании: «По-моему, легенда лишена логики. Разбитое правительственными войсками отступающее воинство Пугачева как никогда нуждается в денежных средствах для поддержания слабеющей боеспособности. Не случайно повстанцы изъяли на свои нужды из пензенской воеводской казны сумму в 13 тысяч рублей». Хороший вопрос: зачем закапывать то, что может помочь в борьбе за жизнь. Соглашусь с Владиславом, — излишне романтизированы именно наши представления о тех военных кладах.

     В послереволюционное годы монахи, предвидя закрытие монастыря, вполне могли спрятать богослужебные вещи до лучших времен. Здесь уместно привести случай 50-х годов, когда при расширении проспекта Сталина (ныне проспект Мира) вблизи бывшей Соборной площади, строители наткнулись в земле на нечто, что можно назвать большим тяжелым ящиком. Настолько тяжеленным, что при погрузке его в грузовую машину под ящиком подломилось бревно. Об этом громко молчали все участники той ночной операции по вывозу ценного груза. Парадоксально — тот случай опять-таки не имеет никаких документальных подтверждений! И никаких реальных вещественных доказательств. Одни гипотезы. Мол, увезли в Гохран. Или разделили между собой энкаведэшники. Остается довольно слабая надежда на то, что в свое время всплывут какие-то определенные монастырские атрибуты, что позволит приблизиться к разгадке, а что же все-таки нашли.

Надежда ли

     Мне помнится еще один рассказ старожила, скорее шутливый. Вспоминал Н., когда пацанами крутились на монастырской площади, влезали во все норы, совали нос во все щели. И нашли! Ребята 12-14-ти лет копнули в подземелье тайничок и обнаружили бочонок. Он был плотно закрыт. Они вне себя от радости покатили тот бочонок в укромное место, но не укрылось это от бдительного ока милиционера, к слову сказать, единственного в поселке на тот момент участкового. Он строго расспросил ребят, что это они такое делают. Те растеряно сказали правду: мол, нашли в подземелье. Милиционер конфисковал бочку. Мальчишкам осталось проводить взглядом вожделенный предмет, удаляющийся от них на лошадиной подводе (средство передвижения милиции). Прошли годы. Н. никак не мог отделаться от детских фантазий, а сколько же могло бы поместиться в том тяжеленьком бочонке. И как-то раз он встретил того милиционера, узнав его в сидящем в парке на лавочке старичке-пенсионере. Интерес давний заставил Н. подсесть к бывшему участковому и заговорить с ним: «А помните, вы у мальчишек отобрали бочонок из подземелья? Что там было? Я тот пацан, и мне очень надо знать». Тот мечтательно задумался, и с некоторой паузой произнес: «А, что было? Очень вкусное вино, очень. Да-а, было дело».

     Привожу эти яркие примеры исключительно для не в меру ретивых посетителей подземелий. Для тех, кто хватается за лопаты прежде, чем включает логику. Думать надо, прежде чем копаться в слепой надежде отрыть клад и тем самым рушить редкий и хрупкий подземный памятник. «Где хрупкий? — спросите, — 300 лет стоял, и ничего ему не было…». Было! И довольно часто. Провалы, проседания почвы или мульды (как называют их геологи) появляются на соборной площади регулярно, особенно по весне. Само собой — вешние воды делают в доломитовых породах пустоты, а те грозят карстовыми провалами. Помнится, работая с нашими монастырским архитектурным наследием, специалисты московского проектного института «СИМАРГЛ» сделали настораживающий вывод. И, кажется, археолог Елена Хворостова произнесла страшноватую фразу: «Монастырские здания стоят на дырах, как на швейцарском сыре… В любой момент можно ожидать провалы…». Что и случилось в один прекрасный день 1992 года.
Об этом в следующих выпусках нашей газеты.

Опубликовано на сайте газеты «Вести города» 25 августа 2010г.

Елена Мавлиханова, на фото Елены Пегоевой
— редакция газеты «Вести города» на экскурсии в подземелье