Интервью газете «Саров» о работах на монастырской площади

К резиденту сайта СК обратилась редактор газеты «Саров» Марина Ковалёва с просьбой прокомментировать происходящее на монастырской площади города.

М.К. — Много говорится о восстановлении монастыря, о сохранении исторического наследия, всё так красиво произносится, а тут вдруг без проведения археологических раскопок снесли целый культурный слой! Это же неправильно!

А.П. — К сожалению, так происходит почти везде в нашей стране. А у нас в городе – в 100% случаев. Вот есть у нас городище – памятник археологии. По закону, памятником архитектуры является любой объект, о котором есть информация, что там (в земле) что-то было. В своё время тут проводились археологические работы, были отчеты, и известно, что памятником архитектуры можно считать площадь около 40 га – всю старую часть города, ограниченную четвертым валом (он проходил примерно между пр. Ленина и улицей Гагарина). И в принципе, любые работы на этом месте (даже рытье канавы или вкапывание столба) должны идти после проведения археологических работ, раскопок (за счет подрядчика).

При любом вскрытии грунта теряется информация.

Если дом строили в 50-х годах, например, то такого закона еще не было. И узнали об историческом городище мы в 90-х годах. В городе есть власть, которая должна следить за этим. Но нет никакой структуры, которая должна отвечать за эту работу.

М.К. — Или есть, но мы не видим работу этой структуры?

А.П. — Одно время в городе был человек, который профессионально должен был заниматься охраной памятников. Была такая должность. Но не прижилась, видимо.

М.К. — Какая историческая информация может находиться на территории монастырской площади?

А.П. — Есть монастырский слой и домонастырский. О монастыре мы хоть что-то знаем – есть письменные источники– изученные или не очень, но они есть. А о домонастырском периоде ничего не известно, и только археология – единственный источник информации.

М.К. — А подземная церковь?

А.П. — Она гораздо глубже, 10-12 метров. По идее, раньше Успенский собор и подземная церковь не мешали друг другу.

Еще там, в котловане, нашли остатки советского фонтана. Видимо, когда центр города начали обустраивать, на монастырской площади был фонтан. И сейчас нашли детали его конструкции – металлический бак, трубы… Не знаю, может ли быть это предметом для серьезных археологических работ, но тем не менее…

Обнаружили сейчас и монастырское кладбище. Уже сейчас вскрыто около десятка могил. Сначала копали ковшом экскаватора, а потом все-таки вручную стали разбирать. Говорят, что нашли кости, их собрали.

К сожалению, очень трудно идентифицировать эти захоронения – ни одного памятника, ни одной надписи не сохранилось на своём месте, но, тем не менее, это важно.

У стен Успенского собора было кладбище, где хоронили настоятелей, видных благотворителей. Определи (вроде бы) могилу строителя Успенского собора – Ефрема.

Конечно, хотелось бы, чтобы так не делалось – а сначала были бы проведены тщательно эти работы.

Конечно, стройка Успенского собора – дело хорошее и нужное, но при этом уничтожили некоторые участки культурного слоя земли, который там мог быть. Никто не знает, есть ли там что-то важное.

М.К. — Но изучать – надо. По закону. А что Вы можете рассказать о подземном ходе, который нашли строители во время рытья котлована?

А.П. — Ему всего лет сто с небольшим, но все равно жалко, что его разрушили. Его нужно было как-то изучить, научно зафиксировать. Мы («Саровская пустынь») предполагаем, что это просто коммуникации для отопления Успенского собора. Но мы же не профессионалы. Полагалось выполнить профессиональные археологические раскопки на Монастырской площади до начала строительства. Это дело не быстрое и недешевое, поэтому на него все и плюют. Иногда (если прокуратура напишет «жалобу») в крупных городах подрядчик предпочитает заплатить штраф, чем проводить такие работы. Любой штраф выйдет дешевле, чем раскапывать культурный слой два года. Иногда культурный слой бывает очень мощный – многометровый.

М.К. — Есть ли у нас в городе организации, способные профессионально сделать раскопки?

А.П. — У нас нет. Это специализированные организации, они строго контролируются, там работают высококвалифицированные специалисты. Только одна организация в стране выдает разрешение на такие археологические работы. Всё строго.

Когда археологи приступают к работе, начинают вскрывать какой-то раскоп, они не знают мощность культурного слоя, это всё узнается потом. Может быть, работа закончится за месяц, а может быть, придётся возиться три года. И эту возможность он должен получить, так как второй попытки провести работы на этом месте уже не будет.

Я заезжал посмотреть на котлован, там можно увидеть (на срезе), где шел ров средневекового городища – успенский собор был построен на бывшем валу и на рву. Это может быть одной из причин, почему он «трещал». Ров засыпали грунтом – и построили собор. Грунт просел (это его свойство). Ров шел поперек холма. Была как бы крепость. Там, где колокольня – был первый вал, а тут второй. Это вал периода 11-12 веков. Можно было бы этот ров зафиксировать. Я, конечно, его (ров) сфотографировал, но профессионалы его изучили бы досконально – обмерили, что-нибудь нашли из той эпохи. Это история нашего города, и она теперь утрачена. Всё, что там выкопал экскаватор, мы уже никогда не узнаем. Обидно.

Вроде хорошее дело – строительство Успенского собора, но делается оно не идеально.

Опубликовано в газете «Саров» № 15 от 13 апреля 2016 года в материале под заголовком «Утраченная история»