Недопетая песня альпиниста Давыдова (К 95-летию со дня рождения – к 40-летию гибели…)

Недопетая песня альпиниста Давыдова

(К 95-летию со дня рождения – к 40-летию гибели…)

Автор: Любовь Криницкая

О трагедии, случившейся в 1980 году на Памире, я впервые услышала пару лет назад. Мы готовили материал об истории развития альпинизма в Сарове. Говорили о таких «столпах», как Любовь Пахарькова и Алексей Давыдов. Ветераны-альпинисты тогда лишь упомянули, что в горы идут не только за впечатлениями и записью в альпинистской книжке. Так, им пришлось участвовать в экспедиции по возращению погибших собратьев домой, в числе которых был Давыдов. В этом году Алексею Петровичу исполнилось бы 95.

Давыдов Алексей Петрович (1925 – 1980)

Каким он был

Алексей Петрович Давыдов – яркая звезда в истории не только саровского, но и всего атомного спорта. О таких говорят: он спешил жить.

Алексей Давыдов родился 29 июля 1925 года на Украине. В 18 лет ушел на фронт: в 45-ом в составе 15-й Гвардейской воздушно-десантной дивизии участвовал в освобождении Венгрии. Награжден орденом Славы III степени, медалями «За боевые заслуги», «За взятие Вены», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.»

В 50-х Давыдов приехал по распределению в Арзамас-16. Окончил здесь отделение №4 МИФИ. Работал в КБ-11 в отделе натурных испытаний 0308, Сектора 3 (ныне ИФВ РФЯЦ-ВНИИЭФ), заместителем начальника отдела, затем начальником полигонного отдела 0312.

Люди, которые когда-либо с ним общались, отмечают, что Алексей Петрович был сильным, энергичным человеком, он просто не умел сидеть без дела. Вокруг него всегда бурлила деятельность. Узнав, что в городе организована секция альпинизма, принял в ее развитии самое активное участие.

В Советском Союзе поощрялись виды спорта, которые могли быть полезны на войне или в разведке. Например, Любовь Пахарькова и еще несколько альпинистов в конце 1949 года поехали с геологами на хребет Кодар (Читинская обл.) помочь им разведать выходы урановой руды. Когда они закончили, их группу распределили по оборонным предприятиям, ведь работа по разведке выходов урановых жил была засекреченной. Так альпинизм появился в равнинном городе.

Первый выезд в горы Кавказа, А. П. Давыдов – в центре

В 1963 году Алексей Петрович получил звание мастера спорта по альпинизму. Он не только сам повышал свое мастерство, участвуя в восхождениях на высочайшие вершины СССР, но и подготовил десятки спортсменов-альпинистов городов Минсредмаша.

Вот, каким его помнят его ученики, соратники-альпинисты Сарова.

Николай Орлов, кмс: «С Алексеем Петровичем мы познакомились в секции альпинизма. Он был председателем. Очень сильный альпинист, увлеченный, крепкий человек. Я рос, как спортсмен, под его руководством. Спорт был в его крови. Зимой на лыжах ходил, весной и летом бегал. Давыдов всегда жил на пределе возможностей. Все мечтал пройти маршрут, никем еще не пройденный. Вот так он и попал в экспедицию по восхождение на пик Москва».

Владимир Коновалов, кмс: «По характеру Алексей Петрович был взрывной, резкий, но отходчивый и добрый. Целеустремленный. Кроме того, что он сам занимался спортом, он ходил по подразделениям и привлекал молодежь к занятиям. Я так с ним и познакомился. Молодым специалистом работал на первом заводе. Давыдов подошел ко мне и спрашивает: «Давно работаешь?» — «Первый год». — «А в отпуск куда собираешься?» — «Да не думал пока». А отпуска тогда давали на 12 дней. Алексей Петрович предложил увеличить отпуск за счет путевки в альплагерь до 20 дней. В те годы, (а поехал я в 61-ом) – это была единственная возможность выехать куда-то «за зону». А для этого нужно было заниматься в секции. Вот так я и пришел в альпинизм. Несмотря на то, что внешне он казался жёстким, и с ним боялись спорить, но к людям относился очень внимательно и был отзывчив».

А. П. Давыдов со знаком «Мастер спорта СССР» на груди

Соратники Давыдова вспоминают случай: в 1967 году, были сборы в один из районов Таджикистана. Восхождение на пик Скрябина. Группа из шести человек, Алексей Петрович – инструктор. Маршрут проходил по гребню. Ближе к ночи погода испортилась, пошел снег. Палатку поставить оказалось проблематично — маленькая площадка. Давыдов после ужина проверил у подопечных наличие теплых вещей. И оказалось, что на всю группу одни пуховые штаны. И он, на правах руководителя, принял решение предмет одежды изъять и отдать единственной в группе девушке. Мол, ей нужнее.

Николай Ярошик, кмс: «Я тоже познакомился с Алексеем Петровичем на тренировке. Ему уже 47 лет было. Помню, каждое утро вместе «ползали» по монастырской стене. Мы ее использовали в тренировках по скалолазанию. А вечером бегали кросс. Без Давыдова альпинизм бы в нашем городе загнулся, наверное. Многое он брал на себя и в организационных вопросах. Он, конечно, выделялся из толпы – неординарный человек. Правдолюб. Фанат спорта. Но и тщеславен немного – очень хотел стать чемпионом СССР. Поэтому и согласился на эту экспедицию под руководством Хацкевича, хотя друг друга недолюбливали».

Тренировка  на ледовой стенке

Последнее восхождение

В 1980 г. на Чемпионат СССР по альпинизму в высотном классе от команды ЦС ФиС было заявлено первопрохождение на пик Москва (Памир, 6785 м) по центру северо-восточной стены. Алексей Петрович, будучи в возрасте 55 лет, был включен в команду из пяти человек: Вячеслав Коростылев из Сухуми, Геннадий Поляков из Челябинска, москвичи Геннадий Прусов и Игорь Хацкевич — руководитель.

Владимир Коновалов: «В марте того года мы случайно встретились на улице и разговорились. На тренировках беседовать особо некогда. Алексей Петрович рассказал, что Хацкевич пригласил его поучаствовать в восхождении на пик Москвы. И обронил: «Меня смущает маршрут – северная стена. Думаю, будет очень холодно»… Альпинисты все немного суеверны, наверное, у него было какое-то предчувствие».

Мастер спорта по альпинизму Альберт Сухоруков, в мае ушедший из жизни, писал о последнем разговоре с Давыдовым: «Он звал меня с собой, но я отказался, потому что не нравился мне стиль проведения восхождения Хацкевича. Быстро и налегке. Я и друга отговаривал. Но Алексей стоял на своем, мол, это его лебединая песня… Больше я его живым не видел».

Восхождение было посвящено Московской Олимпиаде. Очень серьезный маршрут, путь которого проходил в основном по ледово-снежной стене, полной сложных препятствий. Альпинисты предполагали пройти его за 8-10 дней, плюс три дня на спуск.

С учетом столь жестких сроков был взят весьма ограниченный запас продуктов и бензина. Видимо, стремясь максимально облегчить рюкзаки, довели до минимума и запас снаряжения.

5 августа команда вышла из базового лагеря на поляне Сулоева на заявленный маршрут. Но на первой ночевке один из участников — Владимир Кузнецов — в результате несчастного случая получил ожог. Группе пришлось вернуться в базовый лагерь, где пострадавшего заменил Вячеслав Коростылев. В результате этих событий команда потеряла 2 дня, вновь выйдя на маршрут 7 августа. По плану восхождения 14-го должен быть выход на вершину.

Владимир Коновалов: «14 августа они прошли больше половины. Высота более 6000 м. Группа оказалась на маршруте, который надо проходить рано утром. Потом начинается камнепад. Они это место проскочили. А дальше, как в песне поется: «Невозможно вперед, и назад хода нет». Началась непогода, продукты, горючее стали кончаться. А это был тот самый альпинизм, где надо карабкаться по стене и ночевать там же в сидячем положении. И в какую-то из ночевок у них разорвало палатку и унесло часть снаряжения: пуховку, мешок спальный, коврики. Хацкевич, Поляков и Давыдов не дошли до вершины 300 метров, выкопали в снегу пещеру и в ней заночевали».

В последующие дни погода заметно ухудшилась. Наблюдатели, следившие с поляны Сулоева за продвижением группы, заметили, что темп ее подъема значительно снизился.

15 августа Хацкевич дал по рации команду на выход вспомогательной группе под руководством мастера спорта Геннадия Яковлева. Она должна была подняться на пик Москва по западному ребру навстречу основной команде, попутно разведав для нее удобный путь спуска. Ребята не знали, что у альпинистов порвало ветром палатку и унесло часть вещей. Обо всем этом на сеансах радиосвязи не упоминалось.

19 августа Хацкевич попросил продлить группе контрольный срок до 25 числа, не сказав, что на исходе и продукты (они кончились на следующий же день).

А 21-22 августа над горами разразился настоящий снежный буран. Наблюдатели потеряли команду из виду. Лишь 23-го они заметили в разрывах облаков, как медленно продвигались вверх по навешенным еще до непогоды перилам три маленькие фигурки. На следующий день на перилах были видны два человека, но они не двигались. Стало ясно, что произошло несчастье.

Вспомогательная группа Яковлева достигла в тот день вершины. 24-го Владимир Кузнецов и Сергей Ягупов спустились навстречу основной команде. Услышав голоса товарищей, их окликнул Коростылев, занятый обработкой склона и установкой перил в 200 м от вершины. Спустившись к нему, альпинисты узнали, что Коростылев и Прусов обрабатывали путь подъема, когда начался буран. Откопав в снегу нишу, друзья остались в этом укрытии. Оба получили обморожения. В результате Геннадий Прусов полностью потерял возможность двигаться и продолжал лежать в нише, а Коростылев, у которого были сильно поморожены пальцы ног, превозмогая боль, нашел в себе силы, чтобы продолжить работу.

Кузнецов остался отпаивать чаем изможденных альпинистов, а Ягупов продолжил спуск. Вскоре он увидел на перилах Хацкевича и Давыдова, но это были лишь окоченевшие, припорошенные снегом тела… Алексей как будто бы тянулся вверх к Игорю, видимо, он пытался снять капитана.

Удалось отыскать пещеру, в которой лежал Поляков. Он был без сознания. Сергей его с трудом привел в чувство. Больной рассказал, что с утра работал с Хацкевичем на перилах, но почувствовал себя плохо (боли в животе) и попросил Давыдова сменить его. О гибели товарищей Поляков ничего не знал. Сообщив, что рация находится в кармане рюкзака Хацкевича, он снова впал в забытье, из которого так и не вышел больше. Через несколько часов он умер на руках у Ягупова.

Тут же развернулась спасательная операция. Система спасательных работ была поставлена таким образом: когда объявляли о том, что кто-то терпит бедствие, остальные группы, находившиеся рядом, прекращали восхождение и шли спасать. Все — от перворазрядников и выше имели жетон спасателя.

На зов откликнулась команда альпинистов Западно-Сибирского военного округа, которая только что закончила сезон восхождений и готовилась к отъезду.

Владимир Коновалов: «В августе мы с женой работали в альплагере Джайлык на Кавказе, и сообщение о трагедии получили чуть позже. Связь тогда так работала: от групп с маршрута поступает сообщение в базовый лагерь, где находится группа поддержки, оттуда по рации сообщение передают в Душанбе, потом в Нальчик, и уже потом в альплагерь. Т.е. цепочка очень длинная. В конце дня сообщили о том, что группа на пике Москва терпит бедствие, есть погибшие…»

Из воспоминаний Андрея Петрова, альпиниста вспомогательной группы, снимавшего выживших друзей: «Алексею Петровичу Давыдову было 55. Узловатый и мускулистый дядя Леша. Больше никто не скажет, что в палатке проще лежать с клубком железной арматуры, чем с Давыдовым. Молодежь секции не будет хвастаться, что им удалось-таки обогнать Давыдова на лыжах. Он дрался в десанте в войну с фашистами, в мирное время возглавлял лабораторию и был нежным отцом двух почти взрослых сына и дочери. Водил свою ГАЗ-24, был обеспечен. Но сказал, что мечтает об одном: «Хочу сделать в сезоне хорошее восхождение. На Москву».

Он не был обузой в команде, шел впереди, обрабатывал маршрут. Часто работал больше других. Кто будет теперь для молодых примером отзывчивости и беззаветности? И его юмор – едкий и мягкий одновременно».

Владимир Коновалов: «После возвращения домой, меня сразу же отправили на Памир изучить район. Рассмотреть его можно только с вертолета, которые с сентября в горы уже не летали. Но я познакомился с капитаном группы СИБВО – сибиряком Николаем Шевченко, помогавшим снимать оставшихся в живых Прусова и Коростылева. Их удалось эвакуировать лишь 1 сентября! Он сказал, что на Памире уже началась зима, и времени, чтобы снять погибших – не было. Живых бы спасти! Я вернулся домой, и началась подготовка к экспедиции по снятию ребят».

Николай Орлов: «Я в тот год не смог поехать в горы – был в длительной командировке на Новой Земле. И письмо с сообщением о гибели Давыдова получил только в сентябре. Причем сведений было мало — просто замерзли. Всех подробностей не знал никто. Даже выжившие ребята немного могли сказать».

Трагическая цепь событий

Впоследствии, пытаясь найти причину гибели троих сильных мужчин, пришли к выводу, что трагичными оказалась цепь событий: потеря продуктов и теплых вещей и вследствие этого переохлаждение и истощение на высоте за шесть тысяч метров.

Николай Ярошик: «Я со всеми, кроме Полякова и Хацкевича, был хорошо знаком. Часто встречались на Кавказе, в Джайлыке. Конечно, для многих – это было трагичное событие.

Маршрут они выбрали серьезный, там постоянно камнепады. Непогода тоже помешала им на восхождении. Но, даже потеряв часть снаряжения и продукты, руководитель группы до последнего не хотел просить о помощи, надеялся справиться».

4 октября 1980 г. состоялось заседание центрального совета физкультуры и спорта Министерства среднего машиностроения. Обсуждали несчастный случай при восхождении на Памире. Было принято решение о проведении в 1981 году экспедиции по снятию тел погибших. Руководителем был избран московский альпинист Вадим Неворотин, уже имевший опыт подобных работ. Из 70 заявлений выбрали 35 лучших альпинистов Минсредмаша из Москвы, Сухуми, Харькова, Обнинска, городов Урала и Арзамаса-16. От КБ-11 отправились Альберт Сухоруков, Николай Орлов, Владимир Коновалов, Николай Ярошик. В состав поисково-транспортировочной экспедиции вошел и выживший Владимир Коростылев.

Владимир Коновалов: «Готовились год. Специально для поднятия тел были разработаны три лебедки с планетарным механизмом. В мае 1981 года был организован сбор в альплагере Джайлык. Там мы проходили акклиматизацию, проверку готовности, тренировались проводить спасработы. 6 июля вылетели в Душанбе, оттуда в поселок Джиргиталь. А там нас ждал вертолет, который забросил группу к подножию ледника Сугран, за пиком Москва. Отряд был разделен на три группы. Одна группа поднимается, оставляет палатки, продукты, снаряжение и спускается. Далее поднимается вторая, проходит дальше, делает еще одну заброску и спускается. Вот такими поступательными движениями и выдвинулись 11 июля. Через восемь-девять дней поднялись до высоты 6000 м.

Все это время погода была плохая: туман, снежная крупа, ветер. 1 августа вертолет кое-как сбрасывает лебедки.

И вдруг 5 августа просыпаемся: солнце, небо чистое. Приняли решение не терять времени и начать работу по спуску тел».

Николай Орлов: «Поднялись на вершину с лебедками. Там ребята ранее установили палатку. Утром следующего дня спустились к пещере и разыскали тела. Ребята из спасотряда говорили, что Давыдов и Хацкевич висели на стене. Но на самом деле Алексей сумел спустить Игоря на площадку, попытался, видимо, его оттащить в пещеру, но сам умер, склонившись над товарищем. Последние силы отдал на этот поступок, пытаясь спасти, словно с поля боя раненного бойца.

Сначала Гену Полякова подняли, он лежал в пещере, его было проще упаковать. На следующий день Игоря Хацкевича с помощью лебедки. Потом уже Давыдова. Его тяжелее всего, так как застыл в неудобной позе, накрыв собой капитана. На один подъем уходило около двух часов. Сначала вытянули на вершину, до которой они так и не дошли. А потом в течение двух дней спускали к морене, куда мог приземлиться вертолет».

Возвращение домой

По решению супруги Игоря Хацкевича похоронили на поляне Сулоева. Алексея Давыдова и Геннадия Полякова отправили в Арзамас-16 и Сухуми.

Владимир Коновалов: «Мне пришлось сопровождать тела Давыдова и Полякова в Душанбе. 10 августа с поляны Сулоева вертолетом спускаем в Джиргиталь, оттуда на самолете в Душанбе. Но почему-то самолет не прилетел, хотя договоренность была. А температура воздуха 35^о С! И тогда нас забрал почтовый самолет, к вечеру доставил в аэропорт Душанбе. Там нас ждали родственники погибших. На следующий день упаковали в цинковые гробы и на самолете в Москву, а оттуда на «буханке» — в Саров».

Николай Ярошик: «Альпинизм – не всегда взятие вершин и новые впечатления, это и подобные печальные экспедиции. В Советском Союзе старались не оставлять погибших в горах. Но случаев, когда тела снимали с такой высоты (более 6000 м) по пальцам можно пересчитать. Это была масштабная, сложная операция, длившаяся целый месяц! ЦС ФиС потратил около 80 тысяч рублей на проведение работ. Сейчас подобное вряд ли станут разворачивать».

Алексей Петрович вернулся домой и похоронен на кладбище в Сарове. Но его дело живет: каждый год в первое воскресенье июня альпинисты бегут кросс памяти Давыдова.

В этом году исполняется 40 лет с того дня, как упрямый романтик в последний раз поднялся в горы.

Многие, прочитав этот текст, зададут резонный вопрос: «Какой в этом смысл? Зачем лезть навстречу верной смерти?» Альпинисты, мечтательно и чуть печально улыбнувшись, ответят: «Вы не поймете». Не понять тем, кто не поднимался в горы, как кружит голову, обнимает со всех сторон бесконечное звездное небо. Не почувствовать той сумасшедшей радости от осознания – ты смог. Не увидеть, как твои друзья на высоте становятся другими. Да и самого тебя меняют горы. И, возможно, именно там, среди льда и снега, можно почувствовать себя по-настоящему живым.

Вот что написано о северо-восточной стене пика Москва на сайте mountains.tos.ru:

«В самом сердце Памира, в верховьях ледников Гандо, Сурган и Фортамбек высится величественный массив пика Москва (6785 м), представляющий собой грандиозную пирамиду из снега и скал. Обрываясь северо-восточной 2-х км снежной ледовой стеной, которая практически вся изрезана ледовыми сбросами, массив пика Москва приводит в трепет всех обитателей лагеря на поляне Сулоева, который является одним из форпостов при восхождении на пик Коммунизма с запада. Единственный более-менее безопасный маршрут по С.-В. стене пика Москва проходит по центру по неявно выраженному контрфорсу, однако и в этом случае в верхней части стены все же приходится преодолевать ледовые сбросы».

Любовь Криницкая, фото предоставлены В. Коноваловым и из сети Интернет

В статье использован материал из альманаха «Лед и пламень» № 10, с сайтов: mountain.ru, djailyk.ru, risk.ru, sarpust.ru.

(Первая публикация в Сарове – газета «ВЕСТИ города» № 29 от 22 июля и №  30 от 29 июля 2020 г., прим. Ал. Д.)