Этот год – не простой год – столетие канонизации преподобного Серафима Саровского. Идея установки памятного креста в центре горного кольца на одной из самых красивых вершин Приполярного Урала горе Манараге в честь этой даты принадлежит Владиславу Парамонову, сотруднику ВНИИЭФ. Он подготовил основную группу водников, которая должна была доставить крест на байдарках, и предложил Анатолию Агапову своей командой идти навстречу пешим ходом, чтобы установить вместе тридцатикилограммовый крест 2,5 метра высотой, покрытый краской под золото, а к нему привинчена икона Серафима Саровского на металле и табличка с надписью.
Опытный турист Анатолий Агапов на свой страх и риск взял с собой на Приполярный Урал трех «походных чайников», как ласково мы себя называли, а мы – это я — Наталья Файкова, Валентин Медведкин и Владимир Селезнев, все из исторического объединения «Саровская пустынь». Набили мы рюкзаки нужными и, как потом оказалось, не нужными вещами, консервами, крупами и сухофруктами на десять дней, и поездом двумя группами двинулись в сторону Воркуты. Весь путь с нами дружно разделили байдарочники Павел Бакаринов, Владимир, Владислав и Татьяна Парамоновы.
Из Москвы 28 июня выезжали в холод и дождь, но, чем ближе подъезжали к Северу, тем становилось теплее. Попутчица Светлана из маленького приполярного поселка Израеля, рассказала, что эту железную дорогу строили заключенные, вдоль нее стоят лагеря. Местные жители говорят, что дорога возле Печоры проходит в прямом смысле по «костям». На маленькой станции, где протекает река Косью, веселая группа Парамонова (грустно было расставаться, как-никак породнились) сошла под моросящий дождик. И больше мы их не видели, хотя до места встречи в горах, где договорились встретиться, мы дошли (точнее Анатолий с Валентином), но они к этому времени из-за высокого уровня воды добрести не успели. Им, как оказалось, было очень тяжело тащить байдарки против течения при большой воде. Их группа установила крест, к великому сожалению, без нас на горе Медвежья Лапа в окружении высочайших гор Урала, и виден он теперь с многих туристических маршрутов.
А мы сошли в городе Инте после байдарочников через два часа. Пока ждали заранее заказанную машину «Урал», подкупили в привокзальном магазине продукты в дорогу: мужчинам колбасу и горячительные напитки, а мне, конечно же, зефир. Позже в машине я узнала, что весь поход моим конкурентом по части сладкого будет Володя. Но в походе законы строгие: «Мы хлеба горбушку, и ту пополам». Наш командир Анатолий не дал нам с Володей съесть на привале сразу всю сгущенку. И нам пришлось растягивать это удовольствие на весь (!) поход. А нам бы сразу лучше отмучиться и больше о ней проклятой не думать.
С трудом перелезли через высокие борта огромной машины, забросили рюкзаки, и вот мы на «Урале» едем в сторону Уральских гор, вальяжно развалившись на стареньком диване, но не долго. Потом как начало трясти, чуть Богу душу не отдали! Водители Евгений Шабаров и Александр Сорокин оказались нашими земляками из-под Нижнего Новгорода. Забрасывая нас за борт машины, они как-то сочувственно мило улыбались. Ну, еще бы! Они-то знали, что нам предстоит пережить. Семь (!) часов непрерывной тряски с неожиданными взлетами и падениями. А проехать до геологической базы «Желанная» нужно было всего-то 140 километров. Вытрясли из нас все, но только не настроение. Володя смеялся, что его, привыкшего к комфортному вагону СВ с чашечкой кофе, запихнули сначала в плацкартное купе возле туалета, а потом устроили семичасовой отдых «в пятизвездочном отеле на диване с вибростендом с шести-моторными комарами». Да, такого количества этих тварей я еще не видела! Мы все были покрыты ими, словно серым одеялом. Тут я с ужасом вспомнила, что взяла на четверых всего один тюбик мази от этих кровососущих, но раньше времени никого пугать не стала, чтоб не побили. А уж потом выяснилось, что чихать хотели приполярные комары на мазь.
Валентин в машине вдруг откровенно признался, что еще в Сарове, когда собрался на вокзал, глянул на неподъемный рюкзак и дрогнул, и чуть было не вернулся домой, но автобус подошел вовремя и доставил его к поезду, а так полол бы он сейчас картошку у себя на «фазенде». Подскакивая на диване, я наслаждалась зефиром и природой. Моросил дождик. И это было счастьем, потом расскажу почему. Настроение отличное! Мы ехали туда, не зная куда (это я от лица «чайников»), а уж зачем и подавно. Видимо, за приключениями, разбавить кисло-пресную жизнь и, как обещал командир, увидеть красоты Урала сравнимые со швейцарскими. На это мы и купились.
Пощекотало нам нервы, когда на машине мы переплывали широкую быстротечную речку Кожим. Водители честно предупредили, что даже такую машину как «Урал» может снести, и чтоб мы не волновались. Куда уж там! Я все прикидывала, успею ли документы из рюкзака достать и выпрыгнуть за борт? Но все обошлось. Машина чуть поплыла, в это время мое сердце можно было отыскать в районе пяток, но «Урал» быстро поставили против течения.
Через погранзону въехали в заповедник, национальный парк Юдыг-Ва, с документами у нас все в порядке. Ели и сосны на Приполярном Урале не как у нас пушистые и разлапистые, а тоненькие и реденькие. Вскоре елочки с хиленькими, облезлыми лиственницами закончились, и началась тундра с низкорослой травой, кустарниковыми ивами, карликовыми березками с мелкими и жесткими листьями.
— По тундре, по широкой дороге, где мчится курьерский «Воркута – Ленинград»! — пели мы хором, подпрыгивая на диване «Урала».
Сидя в кузове, мы не могли видеть дорогу впереди себя, поэтому горы увидели уже на месте, куда нас доставили. Горы! Вечные, грозные и властные. Разве можно передать словами то величие, с каким они возвышаются над землей? Хочется к ним прикоснуться и немного побыть в вечности. Горы нельзя покорять, с ними надо дружить. И если они допустят к себе, можно увидеть мир в другом измерении.
Высадили нас на базе «Желанная», где мы тепло распрощались с земляками и договорись, что заберут они нас отсюда через десять дней. Дождя не было, ласково светило солнышко. Дальше мы бодренько пошли пешком, а уже через час тащились навьюченные рюкзаками «ветром гонимые и солнцем палимые». Я мало себе представляла, что такое пеший поход с тяжеленными рюкзаками по горной тропе. Ну, думаю, не я первая, обойдется, как-нибудь дотащу. Видимо, так же думали и соратники — «чайники» Валентин с Володей, у которых рюкзаки были в полтора раза тяжелее моего. Всю дорогу балагур Валентин шутил и смеялся, Володя многозначительно помалкивал, командир мучался над планом маршрута, а я любовалась горными красотами и разглядывала камешки в речках. Идя вдоль большого озера, издалека подумала, что это светится белоснежный песчаный пляж, и не поверила своим глазам. Это был снег! Снег в июле. Я тут же начала его есть. Здорово!
Через час пути Валя уже не шутил, а стонал и охал. Невыносимо идти с тяжеленным рюкзаком, я уж и так его и сяк, и сзади руками поддерживаю, и за лямки вперед тяну, а он все давит и давит на плечи. Никто и не обещал нам легкого пути, поэтому мы все по-своему героически терпели. Останавливались через каждые 20 минут, садились на камни и отдыхали. Пришлось поначалу тащить с собой бревна, нам сказали, что куда мы идем, нет дров, но мы их без труда находили на всех стоянках.
Первую речку переходила, сняв шерстяные носки, и набрала ледяной воды в резиновые сапоги, ноги окоченели намертво. Больше носки не снимала. Горные речки штурмовали часто, то и дело выжимая воду из носок. Привыкаешь ко всему. Комары нас просто сжирали, пробираясь через накомарник и кусая за уши. Сетка накомарника на солнце отсвечивала, и плохо было видно под собой дорогу. Жара, мы в брезентовых штанах и ветровках, я еще и в перчатках, по телу льется струйкой пот и выступает наружу белыми пятнами.
— На крепких телах появляется пот, то плачут мужчины, то плачут мужчины, — пел неунывающий Валентин. Командир весь поход называл его Димой (он ассоциировался у него с Димой Барноваловым, с которым он ходил в походы раньше), доводя Валентина до «белого колена».
А вокруг — красотища! Ледники на горах, чайки летают над озерами. Озорные прозрачные ручьи бегут, бегут, иногда пропадают под снегом и, вынырнув из-под него, впадают в озера. Везде талая вода, пили мы ее из любого ручья и озера, она очень вкусная и кристально чистая. Звук водопадов, шум горных речек, словно мы попали в рай, оказавшись наедине с природой. И только пожирающие нас комары не давали полной грудью насладиться окружающим великолепием.
Первый день похода завершился на небольшой сухой полянке. Как мы устали! Одно желание – лечь и не двигаться. Но… Разведчики Анатолий и Валентин, оставляли меня с Володей на стоянках и уходили далеко вперед узнавать дорогу, чтобы нам было легче потом идти. Ушли и на этот раз. Мы с Володей отвечали за костер и ужин, я еще и завхоз. Мне, абсолютному трезвеннику, чтобы не подвести друзей и не заболеть, приходилось каждый день принимать чайную дозу спирта. Ну и гадость, скажу я вам. Валентин со мной не соглашался и вывел закон: ничто так не старит мужчину, как ожидание второй рюмки. После веселого ужина с заслуженными «наркомовскими» под убаюкивающий шум воды заснули сразу. Всю ночь светло, как днем.
Утренняя церемония укладывания рюкзаков, а укладывали мы их по несколько раз в день, — и вперед на маршрут. Нам нельзя опаздывать, впереди встреча с водниками. Наконец, первая серьезная переправа через горную речку Балбанью. Анатолий с Валентином пошли первыми. И вдруг Валентин на скользких камнях падает на рюкзак, кое-как встает, в это время у Анатолия из рук выпадает сумка и плывет, Валентин бросается ее спасать. Я мысленно с ней распрощалась, как она вдруг цепляется за камень, и продукты спасены! Но тут течение сбивает с ног Анатолия с рюкзаком. Вода выше колен, при таком сильном течении это очень опасно. Анатолий с Валентином, быстро взявшись за руки, медленно прошли речку. Впервые в жизни я истерически смеялась и плакала от страха одновременно, ведь следом наш черед.
Анатолий вернулся, взял мой рюкзак, и мы втроем зашли в воду. Я видела в глазах Володи непомерный ужас, но его выдержка придавала мне силы. Сжав зубы и вцепившись в руку Анатолия, я все же перешла речку, абсолютно не чувствуя ног. Володя стоял посредине реки и не мог сделать ни шагу. Анатолий вернулся и буквально приказом привел его в чувство. Это была одна из самых сложных переправ. Потом мы научились переходить речки вчетвером боком, лицом к течению, держась за лямки рюкзаков.
Нам надо было перейти эту речку, чтобы дальше добираться более легким путем по дороге, проложенной ГТСкой (гусеничный тягач средний). Легкой ее можно назвать относительно, потому что шли мы по кочкам, камням и кустам тундровой ивы, которые цеплялись и путались под ногами. В болотах подо мхом булькала вода, и ноги проваливались. Заросшие мхом большие, маленькие, острые, круглые камни были зелеными, похожими на крокодиловую кожу, словно, шла я по крокодилам. А горы издалека казались малахитовыми. По склонам гор полосками лежал снег, казалось, что горы плачут. На камнях мы увидели глыбы синего снега метра три высотой, забрались и стали по нему бегать и есть его, как мороженое.
На дневной стоянке спрятали запас еды и лишние вещи, а их оказалось ужасно много, «чайники» они и на Урале «чайники», сделали так называемый «схрон», чтобы на обратном пути забрать его. Таких «схронов» будет три. Неожиданно увидели ГТСку и что есть мочи замахали руками, чтобы нас подвезли, а она спокойно переплыла речку и уехала, махнув нам зеленым задом. Как потом оказалось, ГТСка была заполнена киношной аппаратурой, режиссер из Москвы снимал фильм о Приполярном Урале.
Второй день пути мы шли часов восемь. Ночевать остановились возле речки Балбанью на стоянке оленеводов, они выбирают самое сухое место и оставляют дрова для тех, кто придет после них. На многих стоянках валялись оленьи рога, одни в качестве трофея мы привезли домой.
После ужина и «наркомовских» Валентин опять шутит, у Володи болит спина, у Анатолия сводит мышцы ног, у меня ноет загривок. Когда с меня сняли рюкзак через пять часов ходьбы, мне и без него все равно было тяжело идти. При ходьбе для устойчивости я широко расставляла ноги и разводила в стороны руки, а ребята смеялись над моей неуклюжей походкой и называли «марсианкой». А еще они называли меня «наша мамка» и говорили, что турист – это что-то среднего рода, нет ни женщин, ни мужчин.
На следующий день встали рано, в 5 часов, можно было и в 3, все равно не спали, на свежем воздухе быстро высыпались. Воздух такой чистый и прозрачный, что не можешь надышаться. Запах как от ленора «Альпийские луга». Все время светло, в тундре суровая продолжительная зима, прохладное короткое лето и длительный полярный день, солнце практически не заходит. Уже мастерски перейдя утром речку, встретили ГТСку и водитель указал нам дорогу на перевалы к горе Манараге.
Первый перевал взяли достаточно быстро и легко. Потом пять часов очень тягучий подъем на довольно сложный перевал «Зигзаг». Идем по снежнику и проваливаемся (могли и в расщелину, но Бог к нам смилостивился), в сапогах снег, над головой печет солнце, накомарник облеплен комарами. Мужчины, простите меня, глупые создания, еще и плюются в накомарник, по, видимо, врожденной привычке, а я посмеиваюсь над ними.
Впервые увидели золотой корень (радиола розовая), скромно набрали заваривать чай. Когда Валентин с Анатолием ушли на очередную разведку, мы с Володей рухнули на пенки и уснули. Часа через два проснулись и забеспокоились. Ничего путного из вариантов их отсутствия не придумали и решили: давай будем волноваться еще через два часа, и уснули снова. До начала второго волнения не хватило 10 минут, как на горизонте показались силуэты наших разведчиков. На расспросы, что они там видели, они отмахивались:
— Сами увидите.
И через два часа, поднявшись на перевал, мы были вознаграждены прекрасным видом: перед нами открылась великолепная панорама горного озера, покрытого черным льдом. Обойти его можно или по отвесному леднику, или по скользким камням. Валентин с Анатолием готовились рубить ступени на леднике. Я с содроганием смотрела на отвесный зловещий ледник, и по спине пробегал озноб. Одно неверное движение — и ты в озере, а в ледяной воде больше двух минут не протянешь. Володя молча ушел исследовать другой берег озера, и мы, слава Богу! выбрали камни.
Горное озеро (все картинки кликабельны)
Заночевали на самом перевале, на маленьком пятачке земли. В 2 часа ночи дружно проснулись, совсем не хотелось спать. По палатке забарабанил дождь. Мгновенное решение собираться и спускаться. Мягко сказано, идти вниз, потому что дороги вниз просто не было, одни скальные породы, огромные валуны и снег. И в довершение в ущелье между горами сверху с грохотом мчится река, которую надо переходить. На три шага вперед я старалась не думать, иначе кранты! Шаг за шагом, судорожно цепляясь за огромные камни выше моего роста, я спускалась вниз. Силилась удержать равновесие, боялась сорваться, а рюкзак предательски уводил меня в стороны. Мы переходили по отвесным скалам с одной стороны ущелья на другую через водопад. Коленки дрожат, мышцы сводит, в горле сухо, а вокруг благодать! Красота неимоверная! При ходьбе по узкому каньону, у меня дрожали не только коленки, сердце рвалось выпрыгнуть из груди. Глаза боятся – ноги идут, и это спасало. Видимо, только со страху можно было перейти эту несущуюся сверху речку дважды! А Валя еще вечером хотел сделать две ходки, потом сам же смеялся, за второй половиной рюкзака он бы никогда не вернулся. И все повторял:
— Если у меня не инфарктное, то уж предынфарктное состояние точно. Чтобы забыть страх, которого я натерпелся, никакого спирта не хватит!
И вот мы успешно спустились в прекрасную долину реки Манараги. Начались альпийские луга с пышной растительностью, окруженные горным кольцом. Одним словом — земля Санникова. Анатолий доволен нами, а мы собой. Смогли! Когда подошли к реке, не могли напиться. Все! Можно отдыхать. Мы быстро разбили лагерь, и «отключились» до обеда. А потом летели по равнине до 7 вечера, затормозив лишь у балка «Олений», деревянного вагончика с печкой для туристов. Мы шли по лугам, а душа пела. Необычайно пышная и красочная растительность, ярко желтые, красные, синие, малиновые крохотные и огромные цветы. Все цветет и благоухает, запах такой свежий, что слышится хруст. Равнина понятие условное — долины с крутыми склонами у крупных рек — дорога то вверх, то вниз. Потом началась тайга с высокими деревьями и многочисленными сказочными озерцами, на поверхности которых плавали облака. Услышали кукушку. Валентин громко спрашивает ее:
— Кукушка, кукушка, сколько нам осталось маяться?
А в ответ – тишина.
— Видимо, вечно, — вздохнул он, и мы безысходно побрели дальше.
А Володя так разошелся, что, когда мы остановились на ночлег, сказал, что еще бы столько же прошел. Состояние организма – безразличная усталость, уже все равно сколько идти. Это был третий день пути. Остановились мы на реке Манараге у подножия горы Манарага – зубчатой красавицы. До чего же хороша! Восточнее реки Манараги протянулся хребет Мандынырд, по вершинам которого проходит граница Европы и Азии, а за ним Сибирь. Может, мы прошли бы и дальше, но надвигающаяся гроза остановила нас. Как потом оказалось, наше место — самое лучшее. Кругом лес, зелени, дров — сколько хочешь, комаров столько же. Только разложили лагерь, как Валентин сразу же попробовал рыбачить, но крючки спиннинга безнадежно пустые выпрыгивали из воды. Лето в этом году сдвинулось на две недели, только снег сошел, поэтому ни грибов, ни ягод, ни форели, ни тебе хариуса.
Мы договаривались встретиться с нашей водной группой на слиянии рек Манарага и Юлко-вож, где образуется речка Косью, возле горы Медвежья Лапа. На следующий день на встречу с ними пошли Анатолий и Валентин налегке, а мы остались их ждать, от нечего делать я писала стихи, Володя загорал, пока не сгорел.
Как потом Анатолий рассказывал, что до первого «балка» они добежали лихо, но тут-то дорога и закончилась. И как зайцы они скакали по кочкам и речушкам пока были силы, бодры и резвы не в меру, часа два. Закончились тундра и болота и вошли они, как сказал Анатолий, в парк, как на Елисейских полях, только вот зайцы встречаются, и не дай Бог, медведь. Прошли сколько смогли, даже больше. Оказавшись с другой стороны горы Манараги, не узнали ее, вместо зубьев остроконечная вершина. На открытом месте реки на гальке поставили треугольную пирамиду с коловоротом, если ребята доберутся, то этот знак не пройдут. Как потом мы узнали, они его так и не заметили. Туда Валентин с Анатолием шли, надеясь встретиться с группой, а обратно в полусне уныло брели по бездорожью, напролом еще два часа. Непролазный бесконечный лес давил на психику, и выйдя из него, они безумно обрадовались болоту. Теперь как-нибудь доползем, думали они. Комаров — несметное количество! Кожа на них уже не реагировала.
— Вот бы мою супругу сюда, — сказал изморенный Валентин, — она бы быстро привела нас в чувство, и мы бы летели, как птицы!
Смех, смехом, а когда они увидели дымок от нашего костра, на душе у них сразу потеплело, и, подходя к палатке, Валентин кричал нам:
— Я люблю вас, люди!!!
Их ждал ужин, но они настолько были измождены, что сил не было есть. И только огненная вода помогла и восстановила дух. Ноги гудели у них всю ночь.
Следующий день мы спокойно отдыхали. Погода – то ли жди дождя, то ли снега. Все эти дни утром густой молочный туман, где можно потеряться, до 12 часов обязательно была гроза, с 16 часов жарило солнце. После обеда мы вышли на маршрут по тропе, которая вывела нас на северный склон горы Манарага (1820). Шли долго и нудно по лесу и болотам вдоль реки. Поднявшись наверх, мы увидели во всем величии самую высокую на Урале гору Народную (1894), гору Мрачная (1305), гору Урал (1584), хребет Непреступный и вершины южного (1646), центрального (1640) и северного пиков горы Колокольня. Долго стояли и не могли насмотреться на завораживающую природу. Хотелось крикнуть этой неприступной горной вечности: «О-го-го. Смотрите, как мы высоко!»
Наташа и Манарага
Над вершинами многочисленных гор висела грозовая туча, за нами светило солнце. Стал накрапывать дождь, и перед нашим носом выгнулась широченная радуга, огромная-огромная, полным кругом и рядом с ней зеркальная радуга — отражение. Мы любовались и фотографировали ее. Когда я шла впереди, всем казалось, что я прохожу через ворота радуги. В связи с изменившимися погодными условиями, командир принял решение возвращаться, не дойдя до вершины Манараги, на которую все эти дни мы так стремились попасть, и мы так и не увидели долину с той стороны Манараги. Гроза в горах – опасная штука. До самого лагеря нас поливал докучливый дождь, не смущая комаров, а потом он закончился. Получилась легкая прогулка без серьезного восхождения на Манарагу. А жаль. Чувство неудовлетворенности долго не отпускало.
Возвращаться решили следующим утром через новый перевал, а не «Зигзаг», чтобы на всякий случай в запасе остался день. Какие неожиданности готовил нам перевал, мы не знали.
Утром 6 июля я напекла блинов (на постоянно затухающем огне в котелке это сделать весьма трудно), и в 11 часов мы вышли под моросящий дождик. Несколько раз отсиживались под клеенкой. Возле балка «Олений» подсохли, и к вечеру дошли до верхней стоянки, где нас ждал «схрон». Когда до стоянки оставалось всего лишь метров пятьсот, произошло ЧП. Я переходила речку и поленилась пройти чуть выше мимо камня и попросила подбросить меня с рюкзаком на большой камень. Подняла ногу и дернулась вверх. Анатолий не успел мне помочь и поднять рюкзак, я соскользнула с камня и со всего размаха подбородком шмякнулась на него. Как только мозги не вылетели? Боли не чувствовала, все онемело, и только капала кровь, и лились слезы от обиды. Рассеченный подбородок обработали перекисью водорода и залепили пластырем. Видимо, я настолько выглядела жалкой, что мужчины предпочли молчать. Они во время похода тоже не обошлись без увечий: Валентин подвернул ногу, и она распухла, Анатолий вывихнул палец, еле вставил на место, Володя обгорел на солнце до цвета вареного рака.
Цирк
На вечерней стоянке Анатолий с Валентином ушли на разведку нового перевала в сторону горы Народная, а мы с Володей как обычно остались ждать. Тропинку подъема они помечали камнями, чтобы завтра нам легче было ее найти.
Перевал оказался двойной. Сначала был длинный подход метров 400 вверх по камнепаду, потом плато из камней с километр и крутой взлет на перевал. В чем прелесть пешеходных походов по горам я на тот час так до конца и не поняла, когда на тебе рюкзак килограммов 25, мокрая насквозь одежда, и ты карабкаешься, задыхаясь от суши в горле, по скользким шатким камням на заоблачную высоту, не имея никаких сил.
Но когда мы поднялись на перевал, и поняли, что это наша последняя верхняя точка, мы дружно загрустили. Дальше один спуск и дорога домой, и все!! Я больше не увижу, как у подножия горы бурлит река, как со снежников бегут веселые ручьи, по скалам прыгают дикие олени. Под моими ногами не будут хрустеть мох и ветки ивы, я не буду обнимать камни, проваливаться в снежниках и вязнуть в болотах. Я больше не увижу безумно красивые вершины гор, Манарагу в тумане, не смогу купаться в питьевой воде и не смогу радоваться жизни на уровне облаков…
Спуск оказался серьезным, и внизу на озере впервые за весь поход мы встретили группу туристов. К вечеру дошли до нашей второй стояки на реке Балбанью, где находился еще один «схрон». И как обычно, супчик-каша с тушенкой и комариным мясом, кофе со сгущенкой и сто грамм «наркомовских».
А утром, вылез Володя из палатки, прошелся до речки и говорит:
— Я вдруг почувствовал себя оленеводом, который вышел на природу, подошел к речке, попил воды и возвратился в ярангу, только вот почему-то оленей нет. Природа замечательная, настроение хорошее. Поел, отдохнул, поспал, еще раз тоже самое. Здорово!
Река Балбанью
8 июля за один день мы добрались до базы «Желанная». Было это так. Вышли в 12 часов, надоело лежать, да и ветер сильный. Быстро подошли к первому «схрону», рюкзаки опять потяжелели, и направились в сторону «балков», где увидели пастухов и стадо оленей. Переправились через речку, оставили Володю с рюкзаками и пошли к оленеводам. Навстречу нам с громким лаем ринулись собаки, породистые лайки. Нас предупреждали, что оленеводы не любят туристов, но это неправда, очень интересная встреча получилась. В стороне от «балков» стояло штук 18 нарт со скарбом, покрытым оленьими шкурами. Вокруг бегали дети легко одетые, хотя было прохладно. И представляете, без накомарников! Женщины на костре в большом котле варили мясо с очень вкусным запахом. Мужчины собирались ставить ярангу, но пережидали ветер. Мы поздоровались, отдали им наши остатки круп и мешок. 73-летняя Анастасия Николаевна Валей, как мы поняли, была у них главная. Голова ее была повязана цветной шалью, ложкой на длинной ручке она мешала в котле варево и напоминала мне шаманку.
Своим любопытным взглядом меня покорила ее внучка Настя Хатанзеева, оленевод в третьем поколении, и я завалила ее вопросами. В детстве Настя каждое лето помогала бабушке пасти оленей, и вот уже десять лет после школы работает оленеводом. Я ее спросила, почему ей нравится эта профессия? На что она искренне просто ответила:
— Оленей жалко.
Численность их стада две тысячи голов. Мужчины пасут, а женщины занимаются хозяйством. Есть и домашние олени. Я попросила разрешения потрогать рога у олененка, они бархатистые и теплые, я чувствовала пульсацию крови.
Мимо нас промчались нарты, запряженные оленями, по траве, как по снегу. Хозяин не взял с собой собаку, и она с обиды долго протяжно выла в след. Настя рассказала, что на каждой стоянке они находятся несколько месяцев, и что летом олени едят все подряд, а зимой ягель – белый мох. И что мама ее работает в городе в цехе сувениров, где шьют шапки и бурки из оленей шкуры. Чем мы приглянулись оленеводам, я не знаю, но сама Анастасия Николаевна подарила нам на дорожку две вяленые рыбины, которые мы съели в поезде (раньше не дали), вкуснее пробовать мне не приходилось. Попрощавшись с этими добрыми улыбчивыми людьми, мы пошли по дороге дальше.
Через час догоняет нас ГТСка. Володя все мечтал прокатиться на «горном такси» — ГТСке. Мы голосуем, и вот счастье! Водитель Вячеслав Цыганков, начальник поисковой геологоразведочной станции соглашается подбросить нас до базы «Желанная», а это целый день пешего пути! Мы пролетаем за час. Представляете американские горки? Так это езда на ГТСке. Я сидела в кабине в метре от земли и от страха могла вымолвить одно слово: «Мама!» Мы мчались по кочкам, булыжникам, колдобинам со свистом, скрежетом и грохотом, плыли по реке, погрузившись полностью, предварительно закрыв окна. Думала, отобью себе весь зад, но что удивительно, было мягко и комфортно, только очень близко от земли, казалось, что я носом ее бороздю.
У ГТС Анатолий Агапов, Наталья Файкова, Валентин Медведкин, Владимир Селезнёв
Радости и счастью не было предела, когда мы оказались на базе «Желанная». Вячеслав показал нам место временной стоянки оленеводов возле небольшого озера, где мы и остановились, и посоветовал подняться на гору, где проводились раскопки и при солнышке можно найти горный хрусталь.
Весь вечер мы расслаблялись, не зная, куда себя деть, на что применить, собственно поход подошел к концу. Грусть и радость, все вместе. Завтра день отдыха, и — домой.
Утром мы пошли на гору за хрусталем. Гора казалась рядом, рукой подать, а шли до нее несколько часов. Наверху великолепное горное озеро бирюзового цвета, из которого вниз с грохотом падает река. И странный ландшафт, который мы назвали лунным, вокруг стояли вздыбленные серые тонкие плиты, и мы ходили среди них, как марсиане. Поживиться горным хрусталем, сверкающим гранями на солнце, забрались не только мы, но и два парня — геолога из Кривого Рога. Когда я спускалась по тропинке вниз, на камне меня ждал огромный сантиметров двадцать кусок прозрачного горного хрусталя, подарок с неба. Вот это находка! Вечером мы показывали друг другу добычу, облизываясь на богатства соседа.
Озеро у Желанной
На следующее утро за нами приехал «Урал» и повез назад в город Инту. Погода была солнечная, но дорога ужасная! Помните, я говорила, что дождь – это хорошо? Все 140 километров в течение семи часов мы медленно, но методично покрывались противной серой мелкой пылью. На рюкзаки лучше не смотреть, не говоря о наших лицах цвета пыли. Такого чувства омерзения я еще не испытывала! Мне пришлось собрать в себе всю имеющуюся выдержку и терпение. Как я дотерпела, не имею понятия, но внутри меня зрел вулкан, думала, не дотяну. На вокзале я отмылась, пришла в себя и успокоилась. С моей-то брезгливостью, в общественном туалете в раковине, на которую я старалась не смотреть, я мыла голову, Толя лил на нее воду из кружки. Чего только я не натерпелась! Дальше мы сели в поезд и через 40 часов были дома. Анатолий предупреждал нас:
— Трудности быстро забудутся и останутся надолго только хорошие воспоминания.
Так и вышло. Мы мечтаем по первому зову командира взвалить на себя рюкзаки и пойти хоть на край света, чтобы вновь увидеть что-нибудь интересное и вновь преодолеть себя.