Подлинная история объединения «Саровская пустынь». XVI Закрытие второго музея

Когда писался первый вариант истории объединения «Саровская пустынь», данной главы в плане не было. Но время, как известно, вносит коррективы. И – увы! – приходится говорить о вещах совсем не приятных. Закрытие музея «Саровская пустынь» в городе Сарове тоже уже часть истории, причём истории совсем недавней, в отличие от того, чему посвящены предыдущие главы. И поэтому здесь может быть больше негативных эмоций и оценок, чего ранее я старался избегать, хотя – чего уж скрывать – неприятности были всегда, как же без них! – но общий фон событий при этом всегда был ярко – положительным.

Объединение «Саровская пустынь» и одноимённый музей возникли на рубеже 1980‑х – 1990‑х годов в кардинально отличающейся от теперешней обстановке. И совершенно естественно, что базирующаяся в центре города в историческом здании общественная организация перестала вписываться в социально – экономический пейзаж годов «нулевых». С одной стороны, наш музей находился в структуре отдела культуры городской администрации, с другой, все понимали, что объединение, чьим детищем является музей, живёт самостоятельно и подчиняется городским властям лишь номинально, представляя собой отдельную интеллектуальную единицу.

До поры до времени городским властям без нас было обходиться сложно: мы устраивали экскурсии, принимали VIP – гостей и могли дать любые консультации по вопросам истории города, что иногда было нужно. Но существовавший до середины 1990‑х годов вне монастырской истории Городской музей постепенно подтягивался в этом направлении и перестраивался. К этому времени нашими стараниями уже появились книги про Саров, а читать умеют все, в том числе и музейные работники. В городском музее начали, также как и мы, проводить экскурсии, из запасников достали и развесили кое-какие экспонаты. В общем, в городе появились две параллельные музейные экспозиции по истории Саровского монастыря.

Формально мы считались любителями, они (Городской музей) – профессионалами. Хотя в действительности всё, конечно, было наоборот: стоит только подсчитать и сравнить число публикаций, изданий, докладов на научных конференциях и т.п. Но в чём сотрудников Городского музея следует признать профи, так это в интригах. Против нас, в этом отношении — любителей из низшей лиги.

К субъективным причинам сложившейся ситуации следует отнести и смену руководства города. Геннадий Закирович Каратаев, много сделавший для организации нашего музея, был отправлен на пенсию в 2004 году. На его место пришли люди более соответствующие «духу времени». С их точки зрения существование в Сарове двух краеведческих музеев было непозволительной роскошью.

В 2006 году волевым решением городской администрации музей «Саровская пустынь» был присоединён к Городскому музею. Естественно, для «улучшения обслуживания жителей города» (формулировка из официального приказа). При этом все чиновники, конечно же, постоянно повторяли, как они любят энтузиастов — бессребреников, как они им благодарны, и что никакого ухудшения условий работы они даже не почувствуют. Но это было только на словах. На деле же мы стали подчиняться директору Городского музея Остриянской, которой, честно говоря, мы были как кость в горле.

Музей «Саровская пустынь» из самостоятельного музея был превращён в отдел Городского музея с тем же названием. Сделано это было под флагом «оптимизации» городского культурного хозяйства и экономии средств. Но на деле никакой экономии не произошло. У заведующей отделом – бывшего директора нашего музея Лены Мавлихановой осталась та же зарплата, что была у неё в должности директора, только самостоятельно решать какие-либо вопросы ей теперь не было позволено. Бухгалтер теперь нам был не положен, но нашего бухгалтера не уволили, а забрали в Городской музей. Осталась работать в музее научным сотрудником Марина Куванова.

Объединение пыталось сопротивляться. Мы писали письма главе городской администрации, который нам с готовностью отвечал, что нам нечего опасаться: наша работа будет продолжена по прежнему графику и на прежних площадях. Но это было неправдой, и всё, естественно, вышло «как всегда» (по Черномырдину).

На первых порах всё было как будто спокойно. Единственным неудобством было то, что, поскольку мы теперь собирались один раз в неделю вроде как на территории Городского музея, то обязательно было присутствие при этом музейного сотрудника. А вдруг неорганизованные общественники захотят похитить какой-нибудь экспонат? И неважно, что эти самые общественники эти самые экспонаты много лет собирали и хранили, и что сам музей создан их руками. Важно, что формально теперь экспонаты и помещения стали являться собственностью Городского музея, и за ними нужен был присмотр. С ролью надзирателя над нами успешно справлялась Лена, ей же только доверялось и снятие помещения с охранной сигнализации. То есть выходило, что все мы собирались еженедельно в нашем подвальчике по собственному желанию, а Лена – по служебной обязанности, за зарплату. У неё даже распорядок работы в день наших сборов был соответственно сдвинут на вечернее время.

Когда-то право открывать помещение музея и ключи были у всех его сотрудников плюс у Агапова. Потом как-то Лена врезала новый замок и мне уже ключ от него не достался. А после присоединения к Городскому музею ключ был только у неё (у Агапова физически ключ остался, но пользоваться им он права не имел и соблюдал это).

Ситуация стала приближаться к логическому концу в 2010 году. Летом Остриянская попросила меня уйти с работы «по собственному желанию», так как на мою ставку в музее уже не оказалось средств. Я написал заявление спокойно, так как числился сотрудником музея довольно формально и без этих двух тысяч рублей в месяц вполне мог обойтись. Видимо, в этот момент судьба музея «Саровская пустынь» в коридорах городской власти уже была решена.

В ноябре в Городском музее состоялась проверка, проведённая силами специалистов из Нижнего Новгорода. Нам не известно, была ли эта проверка плановым мероприятием или была инициирована из Сарова, но акт этой проверки был тем знаменем, которым размахивали городские чиновники, объясняя неизбежность изгнания «Саровской пустыни» из помещения, в котором объединение находилось 20 лет. Нам долго не хотели показывать этот документ, но мы проявляли настойчивость и в результате добились, чтобы нам его показали. Акт подписан нижегородцами: г-ном Туркиным (специалист министерства культуры области), г-жой Мильцевой (зам. директора Нижегородского музея-заповедника) и г-жой Николашиной (зав. сектором того же музея). Я подозреваю, что в авторстве не обошлось без саровских деятелей, потому что до последнего абзаца Акта текст был читаемым, в конце же грамматическая согласованность текста пропала, пошли повторы и более грозные формулировки в адрес «Саровской пустыни». На момент прочтения нами текста Акта, он был ещё не подписан, и мы решили попытаться что-нибудь предпринять. Я звонил Туркину, но он перевёл стрелки на Мильцеву. С г-жой Мильцева разговор получился долгий, она вроде бы даже соглашалась с моей аргументацией, но в конце разговора сказала: «Вы сомневаетесь, что акт будет подписан?» Тут стало ясно, что дело уже решено.

Что же инкриминировалось музею «Саровская пустынь» и общественному объединению?

1. Наша экспозиция якобы «дублирует один из разделов основной экспозиции». Естественно, после подчинения Городскому музею именно его экспозиция стала вдруг «основной», несмотря на её научную несостоятельность и неудобство для последовательного экскурсионного рассказа.
2. В музее находятся «посторонние люди» — так в Акте были названы члены объединения. То, что эти «посторонние люди» и являются создателями музея, в документе не упоминалось. Составители Акта радели, таким образом, о государственном имуществе, ведь «посторонние люди» могут похитить экспонаты! (Надо полагать сами у себя).
3. У исторического объединения нет договора о совместной деятельности с музеем, что запрещено. Этот факт по ходу дела оказался самым «криминальным». Но и самым легко решаемым: достаточно было бы заключить такой договор. Но городские чиновники на это не соглашались.
4. В фондах музея перемешаны предметы, принадлежащие Городскому музею и принадлежащие объединению. Причём последние не имеют музейных номеров.

Последнее замечание требует пояснения. Так исторически сложилось, что происхождение вещей в нашем музее было двояким. Поскольку музей был муниципальным и имел хоть и крошечный, но бюджет, иногда появлялась возможность кое-какие предметы для музея приобретать. Эти вещи проходили через музейную бухгалтерию и являлись, естественно, собственностью города. Большая же часть вещей в музее туда по-простому притаскивалась членами объединения, дарилась им добрыми людьми и т.д. Эти предметы (фотографии, книги и многое другое) мы считали также собственностью «Саровской пустыни», особо не уточняя, что мы имеем в данном случае в виду, общественное объединение или музей.

Да, конечно, нашей виной было то, что учёт поступлений в музейную коллекцию вёлся недостаточно полно. Об этом у нас часто заходил разговор, но наши освобождённые музейные сотрудники всё не находили времени для наведения порядка в учётных документах. Повторю, все вопросы могли бы быть сняты путём заключения соглашения общественного объединения с Городским музеем. Там можно было бы оговорить всё: и порядок ведения учёта, и расписание занятий. Мы даже писали проекты таких соглашений, но руководству Городского музея соглашение было не нужно. Для него лучшим общественником был «мёртвый» общественник. А то ведь на фоне этих общественников беспомощно смотрится и «уникальная» экспозиция Городского музея, большинство экспонатов которой хоть и подлинны, но никакого отношения к истории Сарова не имеет. И некомпетентность сотрудников музея. И отсутствие в нём какой-либо научно-исследовательской работы. И многое другое.

По результатам проверки в отделе «Саровская пустынь» была назначена сверка фондов. Приказом от 28 декабря 2010 г. директор музея Остриянская запретила кому-либо, кроме тех, кто проводит «сверку», входить в помещение «Саровской пустыни». Запрет был «на время сверки», но мы уже догадывались, что это – навсегда.

Правда, один или два раза мы нарушили строгий приказ. Один из них – вечером 13-го января, — хотелось в последний раз традиционно встретить старый Новый год. Потом нас за это представляли чуть ли не преступниками, пытавшимися вынести из музея ценности государственной важности.

Разгневанная г-жа Остриянская 25 января направила Агапову письмо, чтобы «Саровская пустынь» выметалась со всем скарбом из своего помещения в три дня. Но тут уж мы не согласились. Люди-то могут уйти, а куда девать вещи? На свалку?

«Демонтаж экспозиции» 5 февраля 2011 г. Слева направо: Н.Остриянская, С.Фёдорова, А.Агапов, В.Степашкин, И.Малышева, Е.Мавлиханова. Фото К.Ткачёва

Мы, хоть и понимали, что плетью обуха не перешибёшь, решили не уходить без боя. Несколько раз мы для обсуждения текущих дел собирались в клубе «Родные просторы» Центра внешкольной работы, где я тогда ещё работал. Опять-таки, писали письма в инстанции, попросились на заседание комитета Городской думы (название комитета я не помню, речь шла о социальных вопросах). На заседание, которое состоялось 3 февраля, пошли мы вдвоём с Толей Агаповым. Депутаты, конечно, лицемерно рассыпались в словах уважения, признавали заслуги и т.д. Вообще тогда никто из начальства не называл вещи своими именами, говорили, что нам Городской музей выделит для собраний свой конференц-зал, а для хранения коллекций что-то ещё. Но собираться под приглядом музейных смотрительниц нам как-то не улыбалось. То есть, нам предоставляли заведомо неприемлемые условия. Начальник отдела культуры Рогожникова говорила даже, что когда Городской музей заберёт «свои предметы», здание останется объединению, и пусть оно распоряжается им как хочет.

Депутаты прямо на заседании комитета решили организовать свою комиссию, которая придёт на место и сама во всём разберётся. Записалось в комиссию человек десять разных казавшихся активными людей. Но на деле к нам пришли только двое – не запятнавшие себя какой-либо даже минимальной оппозиционностью Стрельцов (директор Горавтотранса) и М. Федотова. Это опять-таки было знаком, что всё уже решено, причём не депутатами. Г-жа Федотова держалась строго, даже не пытаясь делать вида, что у нас есть шанс. В общем, эта «депутатская проверка» оказалась очередной фикцией, призванной только зафиксировать принятое решение.

После того как депутаты и сопровождавшие их представители СМИ удалились, нам ничего не оставалось, как разделить музейные экспонаты с Остриянской и хранителем музея С. Фёдоровой. Вещи, надо отметить, уже были для этого кем-то заботливо приготовлены — сняты со стен и вынуты из витрин. Нам-то давно нельзя было уже заходить в свой музей, а вот сотрудникам г-жи Остриянской можно было и заходить, и по своему усмотрению распоряжаться экспонатами. Нам в очередной раз дали понять, что назад хода нет, а «депутатская комиссия» — просто формальность.

Депутаты Стрельцов и Федотова на закрытии музея «Саровская пустынь». Скриншот видеосъёмки «Колючего Сарова»

Отдельно хочется сказать о роли городских средств массовой информации в этой истории. Во всё время существования исторического объединения его члены бесчисленное количество раз публиковали статьи в городских газетах и выступали по городскому телевидению. Но реально вступилась за интересы нашего музея только газета «Саров» во главе с Александром Алексеевичем Ломтевым. 31-го января, когда директором Городского музея был первый раз назначен так называемый «демонтаж экспозиции» с нашим участием, мы пригласили на него представителей городской прессы. Пришли Андрей Алексеев из «Сарова» и незнакомый мне корреспондент из «Вестей города». Начальство в лице Рогожниковой, Степашкина и Остриянской было этим весьма недовольно, и корреспондента «Вестей города» им удалось даже прогнать. Но с Алексеевым этот номер не прошёл, и он остался наблюдать за «развитием событий».

2 февраля 2011 года «Саров» печатает большой материал под названием «Куклы». Дело в том, что хотя г-жа Рогожникова и грозилась оставить здание музея объединению, другие чиновники давно объявили планы открыть в освободившемся помещении «музей игрушки» или, как его чаще называли «музей кукол». Оказывается, историческому городу Сарову более необходим музей игрушек, чем музей истории монастыря. Собственно, об этом и был вышеуказанный материал. Через неделю Ломтев продолжил ту же тему публикацией «Ломать не строить».

Так выглядела вывеска на двери музея 3 марта 2011 года. Фото Ал.А. Демидова

Похоже, что чиновники здорово перетрухали и решили нанести симметричный «ответный удар». Во всяком случае, 5 февраля, во время визита в «Саровскую пустынь» парочки депутатов их сопровождали представители всех подконтрольных городской администрации СМИ: газеты «Городской курьер», телевидения, а также сайта и бесплатной газеты «Колючий Саров». Телеканал К-16 выпустил репортаж, в котором корреспондент О. Федотова заявляла, что «в музее «Саровская пустынь» многие экспонаты являются копиями экспонатов основной экспозиции». Правда, когда ролик передачи размещали в интернете, этот перл убрали.

Ещё смешнее был другой эпизод той же передачи. Показали, как г-жа Остриянская ведёт экскурсию для М. Федотовой и Стрельцова (видимо, перед тем как пройти в «Саровскую пустынь», наши депутаты решили посниматься в Городском музее). Голос диктора: «В музее об истории Саровской пустыни рассказывают даже предметы окрестных жителей». Остриянская показывает монисто, когда-то принадлежавшее местной крестьянке. «Самая старая монета 1745 года, как раз монастырь образовался» (вообще-то он существовал уже 39 лет). «А самая поздняя – 1923 года, монастырь закрылся» (закрылся он спустя 4 года – в 1927-м). Вот такой вот «рассказ об истории монастыря», очень наглядно характеризующий уровень экспозиции и познаний сотрудников Городского музея.

Но ещё лучше отработали задание горадминистрации Кугукин (пишущий под псевдонимом «Мартин») и Мочалов из «Колючего Сарова». На сайте и в газете появилась двухполосная статья Мартина «Пустая пустынь», где помимо дилетантских рассуждений и прямого вранья были фотографии коробки от коньяка «Наполеон», обнаруженной в нашем подвальчике, старого шашлычного мангала и т.п. Получалось уже, что в «Саровской пустыни» собирались не просто старые некомпетентные краеведы, но пьяницы и гуляки, резвившиеся на казённой территории за государственный счёт. Противно даже вспоминать этот шедевр «свободной» саровской журналистики, желающие могут с ним познакомиться, если не боятся, что их стошнит.

Оставлять всё это без ответа не хотелось. Вскоре, опять в «Сарове», было помещено большое интервью с Агаповым и мной, где мы ответили на обвинения в наш адрес. Конечно, всё это напоминало размахивание кулаками после драки, но что поделать, если драки-то и не было, а вместо неё были чиновничьи интриги. В конце концов, задевало нас не столько желание властей закрыть наш музей, — оно понятно, а то, как это было сделано. Уж как минимум благодарность от города, как нам кажется, за всё нами сделанное мы заслужили.

Итак, в феврале 2011 года историческое объединение «Саровская пустынь» оказалось на улице. Обсуждались разные варианты дальнейшего существования, — о том, чтобы просто обидеться и разойтись по домам, речи, естественно, не было. Но, как поётся в старой песне: «Слава богу, мой дружище, есть у нас враги. Значит, есть, наверно, и друзья». Поступило довольно неожиданное предложение от наместника монастыря игумена Никона. «Пора объединиться обеим Саровским пустыням», — сказал он.

В общем, всё получилось по пословице «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Союз с монастырём, в возрождении которого есть, безусловно, и наша опосредованная заслуга, придал новый импульс историческому объединению. Посмотрим, что из всего этого получится…

А в нашем здании по осени открылся-таки музей народной игрушки. Говорят, уникальный, единственный в России.