Судьба краеведа. О Н.В. Артёмове

Город Саров краеведами небогат. Причина этого в специфике его истории. Монастырь Саровская пустынь, существовавший на месте, где сейчас стоит город, был закрыт весной 1927 года, после чего население возникшего на месте монастыря посёлка несколько раз менялось: там последовательно существовали коммуна и колония для беспризорников и различные лагеря. В 1941 году производственная база в поселке перешла в ведение наркомата боеприпасов, а в 1946 г. в Сарове был организован секретный объект для разработки отечественного ядерного оружия. Только начиная с этого времени поселок (с 1954 года – город) стал расти и развиваться без полной смены его жителей.

Следствием такого формирования населения города является то, что большинство пожилых людей не являются местными уроженцами. Во времена самых активных работ по ядерному проекту (с 1946 по середину 1960-х гг.) в город свозились специалисты со всех концов СССР. Только часть малоквалифицированной рабочей силы прибывала в «зону» по оргнабору из окрестной сельской местности. Таким образом, социальный слой, обычно рождающий краеведов в других городах, в Сарове до сих пор почти отсутствует. Поэтому люди, которые по своему умственному складу в других условиях стали бы краеведами, не имея корней в данной местности, в условиях Сарова выступают в качестве историков разработки и испытаний ядерного оружия. Необходимо упомянуть и о такой саровской специфике, как негласном (а иногда и гласном) долго державшемся запрете на исследования по истории Сарова, вызванном соображениями режима секретности, который действовал до сравнительно недавнего времени.

После такого предисловия, хотелось бы перейти к рассказу о человеке, представлявшем немногочисленных краеведов города Сарова, хотя исследователем саровской старины он стал только в конце своей жизни, большую часть которой он посвятил истории бывшего Ардатовского уезда.

Николай Васильевич Артёмов родился 10 апреля 1919 года в селе Кремёнки ныне Дивеевского района Нижегородской области, неподалёку от Сарова. Образование получил в Арзамасском педагогическом техникуме (позднее, в 1954 г. он закончил Арзамасский государственный учительский институт) и в 1939 году был призван в армию. В самом начале Великой отечественной войны в августе 1941 года Артёмов был тяжело ранен и вернулся домой инвалидом 1-й группы (у него не было одной руки). С этого времени и до окончательного ухода на пенсию в 1977 году Николай Васильевич работал учителем истории и директором в сельских школах Дивеевского и Ардатовского районов. В 1979 году Н.В. Артёмов переехал жить к родственникам в Саров, где и скончался в 1995 году [1].

Николай Васильевич Артёмов в разные годы

            Как мы уже говорили, Н.В. Артёмов в течение всей своей жизни занимался историей родного края. Вполне естественно, что в последние годы жизни его стала интересовать история Сарова.

В силу изложенных в начале причин, в конце 1980-х – начале 1990-х годов на волне пробуждения интереса к родной истории в Сарове краеведением стали заниматься люди сравнительно (тогда) молодые. К сожалению, взаимопонимание с Артёмовым у них не сложилось. Дискуссиям и шумным спорам Николай Васильевич предпочел одиночество. А поскольку результаты своих исследований в то время он не публиковал, в городе сложились легенды о фантастической осведомлённости Артемова. Те немногие счастливчики, которым удавалось побывать у него дома (автор к ним не принадлежит) рассказывали потом об «огромной картотеке», картах, книгах и прочих сокровищах, которые в условиях практически не известной тогда саровцам истории своего города, вызывали жгучее желание со всем этим познакомиться. Но это никому не удавалось.

После смерти Н.В. Артёмова его архив был передан родственниками историческому объединению «Саровская пустынь» и изучен. По этому архиву можно восстановить круг интересов краеведа, его достижения, взгляды и особенности работы, которые по-видимому были характерны для многих его коллег по краеведческому цеху 1950 – 1970-х годов.

К слову сказать, каких-то особенных материалов по истории Сарова у Артёмова не оказалось, основная часть его архива относится к изучению им территории бывшего Ардатовского уезда (в основном нынешние Ардатовский, Дивеевский, Первомайский районы Нижегородской области) и Арзамаса.

Архив можно подразделить на три части: бумаги (черновики, письма, отдельные выписки и конспекты книг и источников и т.п.), карты и картотеку. Картотека до сих пор не изучена и не расшифрована. Дело в том, что Н.В. Артёмов пользовался одному ему известным способом кодировки источников с помощью аббревиатур, и поэтому понять что откуда взято невозможно.

Большую историческую ценность представляют собой собранные Артемовым межевые карты. Их оказалось 163, и все они за единичными исключениями относятся к дачам бывшего Ардатовского уезда. Наиболее старые карты относятся ко времени Генерального межевания, то есть к 1780-1790-м годам (любопытно, что, судя по сохранившимся на некоторых из них пометкам, картами XVIII века пользовались еще при планировке колхозных полей). Наиболее поздние карты датируются 1920-1930-ми годами и освещают сначала организацию хуторов, потом – колхозов. Бóльшая часть карт относится к XIX веку. Каким образом и когда они попали к краеведу неизвестно, понятно лишь, что благодаря Артемову карты эти для нас сохранились. Можно сказать уверенно, что данный картографический фонд станет ценным источником для местных исследователей. Среди людей, которые были землевладельцами Ардатовского уезда, и чьи имена есть на картах – князья Шаховские, Блудовы, Кугушевы и Звенигородские, Николай Александрович Мотовилов (человек близкий Серафиму Саровскому), Чаадаевы.

Папки с рукописями составляют 115 единиц хранения в рукописном фонде объединения. О родном крае Н.В. Артемова как истинного краеведа интересовало всё: география, археология, история древняя и новейшая, революционные события (как же без них в те годы?), топонимика, народное образование (тут безусловно профессиональный интерес), здравоохранение и многое другое.

Несколько папок содержат обширную переписку с краеведами и историками, как любителями, так и профессионалами. Пожалуй, это наиболее интересная для стороннего читателя часть бумаг. Среди основных адресатов Артёмова П.В. Зимин из Пензы, П.М. Травин из Краснослободска, А.А. Золотарев из Мурома — бывший директор Муромского музея, И.П. Ениватов из села Стандрово в Мордовии, Г.П. Вохромов из Арзамаса и другие. Что интересно, многие краеведы тогда не просто обменивались информацией – дружили, ездили друг к другу в гости, были в курсе семейных и житейских проблем друг друга. Об этом говорит и интенсивность переписки, жаль только, что она сохранилась не полностью.

Не стеснялся Николай Васильевич обращаться с запросами и в различные организации — государственные архивы, административные органы. Есть в одном из дел, например, письмо от Николая Фёдоровича Мокшина, ныне профессора, одного из ведущих специалистов по истории и этнографии мордвы. Тогда же, в 1961 году, молодой аспирант весьма подробно ответил на письмо, направленное в Мордовский университет от членов кружка «Юные краеведы» школы деревни Кавлей, которым руководил Артёмов. Вопросы касались мордовский ономастики [2].

Здесь мы не будем касаться собственно исторического содержания архива, интересного более для специалистов, занимающихся историей Нижегородской области. Хотелось бы обратить внимание на то, как документы архива дают представление о методологии работы краеведов, об условиях, в которых они вели свои исследования. Условия же для работы были гораздо сложнее нынешних. Например, достав на время у кого-то необходимую для топонимических изысканий книгу «Горьковская область. Административно-территориальное деление», краеведы переписывали ее от руки полностью. Также вручную составлялись географические карты, ведь пользоваться в серьезной работе общедоступными картами 1960-1970-х годов выпуска было бессмысленно. Отсутствие у сельских и районных краеведов доступа к закрытой информации компенсировалось фанатичной преданностью делу.

Как справедливо выразилась героиня фильма «Москва слезам не верит», в то время с бумагой в стране была напряжёнка. Николаю Васильевичу редко удавалось писать на хорошей писчей бумаге. Много писал он в ученических тетрадках, использовал для заметок и листки перекидных календарей. Этих календарных листков в его архиве – сотни, а скорее тысячи. В конце концов, такое постоянное взаимодействие с календарями сыграло свою роль: целое дело в архиве посвящено составленным Артёмовым различным календарям. Календари были на годы XVIII-XIX веков, на будущее, с особенной тщательностью составлены были календари на годы жизни Александра Сергеевича Пушкина [3]. Безусловно, краеведение – разновидность чудачества, но без таких чудаков пострадала бы наука.

Большие трудности испытывали краеведы и с публикацией результатов своих исследований. Надо отметить с сожалением, что подавляющая часть рукописей Артёмова, многие из которых были уже им оформлены как готовые к публикации, так и не увидели свет. Вот характерный отрывок из письма, полученным Артёмовым из редакции горьковской газеты «Ленинская смена» в 1951 году.

Здравствуйте, тов. Артемов!

Ваша статья о работе руководимого Вами краеведческого кружка безусловно представляет интерес для читателей. Думаю, что она будет напечатана в газете. Кое-что придется подсократить – в особенности описание разных исторических событий.

За лето, очевидно, кружок соберет новые экспонаты для школьного музея, ребята побывают в походах по району. Пишите, что будет интересного. Да и не только об этом надо информировать редакцию. Вы тесно связаны с комсомольской организацией, со всей молодежью. Комсомольская работа, труд и досуг молодых хлеборобов, — разве это не может быть темой для статьи?

Зав. отд. пропаганды и агитации Трунов [4].

Или еще одно письмо оттуда же.

15.II.52 г.

Здравствуйте, тов. Артемов!

Прошу извинить за то, что задержался с ответом.

Относительно статьи не могу Вам сказать, что-либо определенное. Мне кажется, что она не представляет интереса: глубокая старина, не связанная с современностью… Во всяком случае, пока я подержу ее у себя, быть может, поближе к 400-летию Арзамаса удастся напечатать. (400-летие Арзамаса отмечалось в 1978 году, т.е. через 26 лет после этого письма; видимо, существовала точка зрения, что «днём рождения» Арзамаса следует считать 1552-й — год похода Ивана Грозного – А.П.) <…>

Кроме этого мне хотелось бы попросить вот о чем. У нас плохо освещается самостоятельная теоретическая учеба комсомольского актива и молодой интеллигенции. Быть может, в ваших краях есть хорошее? Расскажите, пожалуйста. А, возможно, следует покритиковать за это райком комсомола? И такая корреспонденция будет ценна для газеты.

            С тов. приветом

            Зав. отд. пропаганды и агитации Трунов [5].

Краеведение проходило по ведомству идеологии, а у идеологических работников тогдашних газет были другие приоритеты.

Выручали круглые даты. Н.В. Артемову удалось опубликовать газетные статьи и даже их циклы в 1967 году к 50-летию Октябрьской революции, в 1970 г. – к 300-летию восстания Степана Разина, в 1978 г. к 400-летию города Арзамаса. И конечно, больше интереса к краеведческой тематике проявляли не областные газеты, а районные, с некоторыми из которых у Артемова установились хорошие отношения. Особенно много его материалов опубликовала дивеевская районка «Ударник», где работал такой же краевед-энтузиаст Василий Иванович Карпушов.

Нельзя утверждать, что труды Н.В. Артемова были совсем не признаны. Именно ему как известному знатоку местной старины было доверено написание самого раннего хронологического раздела в «Очерках истории Арзамаса» [6]. В 1973 году Артёмову даже предлагали стать директором арзамасского архива, но он отказался, предпочтя учительствовать в сельской школе [7]. Однако, при изучении материалов архива у нас сложилось впечатление, что объем проведенной исследовательской работы, о котором можно догадываться по сохранившимся документам, значительно превышает объем опубликованного. И действительно, нельзя же было надеяться в то время на публикацию районной газетой изысканий по помещичьему землевладению XVI-XIX вв.

И еще на одно обстоятельство обращает внимание архив. Несколько раз журналисты из областных средств массовой информации, прослышав о знающем сельском краеведе, приезжали к нему, получали интересовавшие их сведения, а потом публиковали под собственными именами, иногда даже не упомянув имя своего информатора [8] . Наверное в этом одна из главных причин, почему Николай Васильевич в конце своего жизненного пути замкнулся, отгородился от журналистов и коллег-краеведов, оставшись один на один с накопленными за долгие годы работы сведениями и документами.

Но, как говорится, рукописи не горят. И сейчас архивный фонд Артёмова активно используется в работе саровскими исследователями, а статья о Николае Васильевиче включена в книгу о знаменитых людях Ардатовского края [9].