В Сарове много чего красивого было, хоть он и разгромленный был. Частенько в подземелья ходили, погулять, посмотреть. Ходили с факелами. Хулиганы норовили эти факелы отнять — нападут, погасят огонь, и выбраться становится сложней, хотя нам всё было понятно там, как у себя в курятнике, как на экскурсию ходили, регулярно, пока не завалили.
Когда пещеры завалили, не могу вспомнить. Где-то между 50-м и 52-м, точнее сказать не могу, при сём не присутствовал. Но слышал, говорили, что там заваливают.
Башни нас всегда привлекали места куда можно было забраться: городские угловые башни, колокольня, храм Серафима Саровского, храм Живоносного источника. Кого тянет выпивка, кого гулянка, а у нас было такое хобби.
Первым делом попал я на колокольню. Доступ туда, несмотря на радиоузел, был свободный. Иногда нас гоняли, но дверь была без замка. Мы старались проникнуть потихоньку, когда людей не было.
Выходишь на второй этаж, где церковь надвратная. Всё разгромлено, мусор, но росписи были в основном целые, красиво было, производило впечатление. Ещё при входе не колокольню было круглое окно, забранное полосами железными, с отогнутыми острыми углами, чтобы преступники не проникали в колокольню снаружи. На втором этаже по помосту проходим к лестнице, начинаются лестничные подъёмы на третий этаж. Перед подъёмом тоже были пустоты, заполненные мусором, проволока, дохлые голуби, в общем, хлам несусветный. Хозяевами большевики были неважными. На третий этаж забираемся по лестнице, там совершенно темно, весь третий этаж — огромный бак с водой, свет только из окна наверху. В стены бака вмонтированы скобы железные, по ним надо было взобраться наверх бака. Над баком люк деревянный, дальше штурмовая деревянная лестница под купол. Лезть было страшно, но мы лезли. По этой лестнице вылезаешь в подкупольное пространство. Один свод купола каменный, другой металлический, ты оказываешься в этом пространстве. В каменный купол тоже были вмонтированы металлические скобы, по ним выбираешься на самый верх, где была маковка. Маковка была в то время отшиблена.
Площадка, где раньше были колокола, была пустая, ничего не было. Купол верхней части был положен на огромные квадратные брёвна, были они дубовые, обитые железом.
На втором этаже были башенки маленькие по углам, сейчас их ликвидировали. Запомнилась площадка обзора, можно было ходить, перила там были мощные, но прогнившие, мы подходили к ним с осторожностью. А вот сверху никаких антенн не было, никаких крестов, обзор был великолепный во все стороны, ни в каком кино не увидишь. В сторону Дивеева и Череватова было хорошо видно, дивеевские храмы хорошо просматривались, как и череватовская церковь. За счёт долины Вичкинзы было понижение, и это позволяло далеко видеть. В другую сторону Варламовская дорога поднимается вверх, и глаза упираются в зеленую лесную чащу, по реке вниз далеко видно тоже не было. Такое было ощущение, что ты на дне глубокой чаши, когда смотришь с верха колокольни. Огромное впечатление, а на верующих, наверное, впечатление было ещё больше. Но их на самый верх, наверное, не пускали.
Что ещё запомнилось? Башенка, на которой маковка монтировалась. Мы оттуда голову норовили высунуть, головы у нас ещё тогда не кружились. Снаружи этой башенки тоже были вмонтированы железные скобы. Ребята были шустрые, не все с головой дружили, некоторые думали: если влезть, мы сможем обойти эту башенку на руках? Не касаясь ногами. Но решили всё-таки этого не делать.
После этого мы ещё несколько раз туда приходили, но через некоторое время доступ был закрыт. Но забраться мне туда хотелось. Это я уже, наверное, в классе восьмом был. Силёнки побольше были, я тренировался, у меня перекладина была, и я подумал: а залезу-ка я на колокольню по заземлению, может быть, доски можно будет потом подломать. И вот с одним другом мы решили забраться, а заземление со стороны милиции, оно и сейчас там есть. Сначала надо было взобраться на крышу проезда, а дальше дело техники, стена уступами. Выбрали время вечерком, когда смеркается. Добрались до карниза, выступа в стене, дальше ногами не доставали, можно было подняться только на руках. Друг решил, что жизнь дороже, сполз вниз, а я один полез на колокольню дальше. Уже темнеет, я оказался на втором этаже, надо было вскрыть окно, я вскрыл, а дальше были уже места знакомые. Подумал: а если я не заберусь, ведь придётся спускаться назад опять по заземлению. Но сумел залезть. Подломил доски, и у меня оказался секретный лаз. И сам стал лазить, и друзей приводить. Кое-кому с Финского рассказал, а дураков всегда хватает. Один привел друга, тот — ещё, и вот, они собрались бандой, человек 5, а, может, 10, забрались на колокольню, погром устроили, шумят. Работники радиоузла вызвали милицию, молодцов поймали, попугали как следует, некоторых даже папаши выпороли. После этого я пытался ещё на колокольню попасть, но была опасность уже в милицию попасть. И не попал туда я с тех пор ни разу. А жаль.
Оставались ещё угловые башни. Залезал туда из спортивного интереса. В северо-западную угловую башню забраться было довольно просто. На каменном красном здании была лестница деревянная на самую крышу, по ней на карниз квадратной части башни, там были маленькие квадратные окошечки. Если залезть в окошечко, ты оказывался в цилиндре. Там тоже внутри много чего интересного. В цилиндре перекрытие, в нем колодец деревянный. Забраться было не так просто: где по бревну, где как кошка, где как змей, но заползали, смотрели. Все эти башни мы обследовали. В некоторые я самостоятельно нашёл доступ, в некоторые кто-то показывал. В башне, которая со стороны Саровки к первому заводу, там лаз ещё проще. Нужно было в поликлинику детскую прийти под видом больного, а там лестница на чердак, а с чердака ход крытый, проникаешь в такое же квадратное окошечко, и ты в башне. Там не так уж интересно, всё примерно одинаково. И в третьей башне было также. Четвертая башня к тому времени была уже изуродована.
На храм Серафима Саровского нетрудно было забраться. Там была железная лестница между храмом и архиерейским корпусом, прочная, крепкая, она на крышу выводила. В конце концов надо было нырнуть под купол. Купол был произведением архитектуры, сварная или склепанная конструкция, внизу бетон. Советские товарищи, разгильдяи редкостные, маковку-то сбили, но ничем её не накрыли, и дождик шёл на все металлические конструкции. Наверное, железо было старинное, хорошее, и потому не проржавело за годы советской власти. Выбирались мы под этот куполок, никакой крыши не было, обзор замечательный. На месте маковки была огромная дырка, несколько человек могли смотреть одновременно. Но это уже было не так интересно, как с колокольни.
На угловую башню со стороны ДОКа было попасть также легко. Надо было по пожарной лестнице забраться на пристройку к театру, через чердак, ещё раз через чердак — и ты на высоте. Мы лазили туда ещё за голубями, на колокольне особенно много их было. Вечерком голубь плохо видит, и его можно было спокойно брать.
В храме Живоносного источника была оригинальная вещь. Чтобы наверх попасть, в стене, которая ближе к Сатису, был ход, дверь снизу, лестница — и ты вылезаешь под купол.
Макушки у всех церквей были отбитые. Маковка от церкви Серафима Саровского долгие годы валялась на берегу Саровки. Скелет маковки.
Пушки монастырские долгие годы стояли прислоненные к колокольне изнутри. С метр длины, миллиметров 50 – 60 диаметр ствола. Мне потом кто-то рассказал, что физрук 15 школы утащил одну пушку к себе на огород. Может правда, а может, брехня. В Мотызлее была получше пушка, из неё палили по праздникам, ещё в советское время. Собирали деньги на порох. В Илёве пушка тоже была, но её кто-то утащил, и палили по религиозным праздникам из ружей.
Успенский собор я застал. Вход в него был изуродован, и большого интереса он у нас не вызывал. Меня интересовало пролезть наверх, там же было опасно, по бревну надо было пробираться. Говорили, что один молодец там башку свернул.
Там был гараж для тяжёлых машин. Въезд был, кажется, с алтарной части, там был пролом. Но не возьмусь точно утверждать.
Как сносили, я видел. Только издали. Я пошёл в магазин. Ещё жили мы в 64 корпусе, значит, год был 51 — 52-й. И вот: грохот, взрыв, одна башня упала. Море пыли, крики, шум, гам. Тут кто-то пояснил, что взрывают собор. Я продолжал стоять и глядеть. Следующая башня, ещё взрыв. Башни упали по очереди. Корпус пока оставили. Работали деликатно. Я даже потом с одним из этих людей был знаком, которые заряды закладывали. Сверлились в стенах шпуры, туда закладывался заряд. Корпус потом добивали. Горы битого камня потом использовали. Делали дорожки на стадионе. Около генеральской столовой была тоже дорожка красная, теннисная площадка рядом была засыпана красной крошкой. А дорожка была длинная, параллельная Октябрьскому проспекту.
Монастырь в 1957 году
В юго-западной башне я был. Да, там ничего особенного нет – одно цилиндрическое помещение. Единственно, что я там увидел, это на стене написанный чёрной краской год – по-моему, 1875.