Сначала я учился в 49-й школе. Были в городе две школы – 49 и 47-я. 47-я школа[i] была более классная, но туда не всех пускали, а 49-я была школа для всех. 49-я была вся переполненная. Было много бедных учеников. Там и пальтишко могли украсть. Элементарного порядка не было.

Был буфет в 49 школе. Ученики ничего почти не покупали. Кроме деток богатых родителей, у них деньжонки водились.

Один раз мне дома дали какие-то деньжонки, думаю: дай, пирожное куплю. Это было моей большой ошибкой, не успел я это пирожное купить — пирожное было редкость, меня обернула толпа, не то, что бандиты, а просто голодные голодранцы. — Дай! Дай попробую, хоть немножко! Этому отщипнул, этому отщипнул – мне уж ничего от этого пирожного не осталось. Такая картинка из недавнего прошлого.

Школа меня удивила. Я попал в третий класс. Это было хорошее здание, теперешний Красный дом. Полы ещё монастырские, красивые, блестят. Школьные классы просторные. Но что-то дохнуло холодком казармы. Не успел я в школу войти, как на меня набросился здоровенный верзила дежурный, сорвал с меня шапку: у нас в школе не положено в шапках ходить! А я-то пришёл в школу в первый раз и не знал про такой порядок.

Посадили меня с девочкой, Фаей Сычёвой, порядок был такой, чтобы мальчик сидел с девочкой. Учительница С. была строгая, она командовала: Тишина! Молчать! – И все руки на парту. Некоторых нерадивых учеников она брала за волосы и била головой об доску. Я был человек смирный, воспитанный в деревне, никаких буйств не проявлял. Однажды учительница поставила одну девочку писать к доске. Девочка была маленького роста, она встала на табуретку, а учительнице что-то не понравилось — она выбивает из под ног девочки скамейку, и та падает. – Не то мол, дура, пишешь! Но в то же время эта С. одного ученика – он потом рассказал – приглашала к себе домой и пирожками кормила. И другую девочку тоже кормила. Жила эта учительница в том же 64 корпусе. Разнообразный у нас человек. Может кулаком двинуть, а может пирожок дать.

В нашем 3-м классе, как оказалось, был профессиональный вор. Мальчик скромный, тихий, тощенький. Он в банде состоял. В Сарове была масса освобожденных зэков, а у них были профессиональные навыки, они воровали. Мальчика нашего, поскольку он тощий был, они в форточки просовывали, а он им то ли окно открывал, то ли в форточку что-то подавал. Он потом даже нашего педагога обокрал, выследил, когда она получила получку. Она, хоть и молодая была женщина, но растяпа, при всех своих зверских наклонностях. Он был ворюга опытный, деньги не в карман положил, а спрятал в мусорную корзинку. Милицию учительница вызвала, школьных руководителей, нас всех обыскали – денег нет. Потом кто-то догадался посмотреть в мусор – деньги и выпали. Потом его поймали на другом деле, и как-то про этот случай узнали.

Группа саровских учителей на фоне 64-го корпуса. В белом платье Ксения Демидовна Рязанова. Рядом Николай Ефимович Шашкин, учитель математики. Фото из книги «Саров – это мы».

            Многие наши учителя были из семей священников. Математику у нас преподавала Садовская Елизавета Дмитриевна, дочь попа. Шишова — дочь попа. Отец у неё был Предтеченский, жил в Дивееве, был расстрелян. Гаврилова, говорили, что тоже дочь попа. Это преподаватели из старых, которые ещё до 1946 года были.

Кирдяшкина немецкий язык преподавала, её дети в школе учились. Некоторые учителя были награждены орденами, почтенные люди. Шашкин был исполняющим обязанности директора, у него, видимо, не было высшего образования, а потом его отодвинули, поставили Сказко.

В школе мне нравилась замечательная пожарная лестница. Когда летом открывались окна, можно было на эту лестницу выйти. Она и сейчас есть, со стороны Сатиса. Сохранилась с тех времён, не сдали её в металлолом, ценная вещь монастырская.

Нуварьева тоже была дочкой попа, она была строгой женщиной, но дело знала. Русский язык знала очень хорошо, ходила с большой указкой, которой и отлупить могла. Деликатненько так, вежливо. Но ученики русский язык у неё знали назубок.

Но такое позволяли себе не все учителя. Шишова Вера Павловна, биологию преподавала, скромная женщина, порядочная учительница. В 6 классе у нас была учительница Глухова Римма Серафимовна, довольно известная в Сарове женщина. Потом она ушла из школы и стала диктором Саровского радио. Фамилия её Давиденко стала, вышла замуж. Была очень весёлая, жизнерадостная, учила нас хорошо.

Ещё из учителей запомнилась Моршанцева Серафима Яковлевна, женщина была построже, историю преподавала и частенько нам рассказывала занятные истории из древнего мира. Студентов развлекала и интерес к истории прививала. Много, оказывается, похождений было в древние времена. О чём сейчас даже не упоминают. Сейчас у моих внуков учебники пресные пошли.

С.Я. Моршанцева потом куда-то уехала. Её папа был директор кладбища. После того, как кладбище, где проспект Мира, закрыли, открыли новое кладбище, директором которого стал отец Серафимы Яковлевны. И все с юмором говорили: «Тебя отправят к Моршанцеву». Шутки такие были саровские.

В 49 школе я учился до 6 класса, в 7 класс меня перевели в 12-ю, тогда её только что построили. Сталин умер в 53-м, значит, это случилось на следующий год примерно. Мы гибель товарища Сталина застали в 49-й школе. Кое-кто заплакал, но большинство – нет. Чтобы народ плакал, я, честно говоря, не видал. Нас отпустили по такому случаю, занятия закончились, и мы отправились играть в козла — там же, в школе, прыгали через спортивного козла. И тут идёт почтенная учительница: «Вся страна плачет, а они, что, подлецы, делают!»

Педагоги в 12-й школе были более современные, более молодые. Директор был Павленко. Был в 12 школе актовый зал, чего не было в 49-й. В 49-й был просто из двух классов составленный зальчик, довольно таки бедный, там же и спортом занимались. Физический и химический кабинеты в 12 школе были просторные. Под школой огромный подвал. Преподаватель военного дела в старших классах, Шанин Степан Георгиевич, наладил очень хорошо военную подготовку. Стрелять мы все умели. В большую перемену можно было спуститься в подвал и стрелять, патронов не жалели. Тир был для школьников. Педагоги, которые помоложе, и ученики палили беспощадно. В соревнованиях по городу у нас были успехи. Может, наша школа была в математике не сильна, но по физической подготовке, по лыжам, по стрельбе – успехи были налицо.

Потом директор устроил уроки автодела. В других школах этого не было. Он сам нам давал уроки, нам это пошло многим на пользу. Я сам запросто мог разбирать двигатель – поршни, шатуны.

Нас учили водить машину, правда, грузовик. Ездили по Варламовскому шоссе, тогда оно было очень узкое, а движение было уже большое, ехать было страшно, потому что надо было одним колесом висеть над кюветом, чтобы не столкнуться со встречной машиной. Потом навыки вождения многим пригодились.

Был у нас ещё один хороший урок – учили провести электропроводку, как предмет назывался, сейчас не могу вспомнить. Это не труд, а только было с электричеством связанное.

По литературе была Лорита Николаевна Заграй, очень сильная учительница. Табачук по математике. Одно время Павленко куда-то исчез. Директор у нас появился другой. Пожилой мужчина. Он, может, и знал математику, но ему лень было проверять тетрадки. Он нашёл очень хитрый метод, как, не проверяя тетрадки, оценить учеников. У нас был Ваня Сугробов, считался сильный математик. Директор смотрел, что у Вани – Ване ставил пятёрку. А у остальных смотрел, подходит ли под Ванино решение, если подходит – 4 или 5, если нет – двойка. И вот как-то мне он что-то такое поставил, я гляжу – забыл, как его звали – и говорю: «а ведь у меня правильно решено». Тот посмотрел: «Эх, Ваня, Ваня, как же ты меня подвёл». Самокритично выступил в данном случае.

В школе был хор. Первые места занимал, школа гремела. Постановки были, я, помню, участвовал в «Молодой гвардии».

Физкультурник у нас был хороший. Ефремов Валентин, по отчеству уж не помню. Физкультурник и военрук – это была сила в школе нашей. Николай Ефимович Шашкин, который математику преподавал и жил в древние времена в 64 корпусе, дожил до преклонных лет и преподавал и в 12 школе. Один раз он попал в нехорошую ситуацию: одна его ученица сделалась беременной, тогда с этим делом было строго, подошли очень оригинально и странно, педагогический совет обвинил Николая Ефимовича в том, что он как педагог не справился со своими обязанностями, недосмотрел. Сочли, что он недостоин быть педагогом, раз у него ученицы рожают в 7 классе.

А Павленко опять вернулся, и мы заканчивали школу опять при директоре Павленко. Он вёл историю.

Был ещё Осягин, но он, в конце концов, на завод ушёл, может, мало в школе платили.

Мы школу закончили и кое-какие знания в результате получили. Мы могли с осциллографом работать, фигуры Лиссажу знали. Я, правда, сейчас многое забыл, из того, что мы тогда знали.

А насчёт химии – страшное дело — наши ученики умели бомбы делать. Воровали химикаты в химическом кабинете. Воровали карбид на стройке, причём одному руку оторвало, доктора зашили.

Один ученик стал собирать бомбу в сарае. Сделал бомбу с электроподрывом, всё как надо, крышка была на резьбе. Под резьбу попала частица взрывчатки, стал завинчивать резьбу – взрыв. Приходит в школу – волосы на голове сгорели, всё лицо изуродовано. Думали, что его избили: «Кто?» — «Я сам». С тех пор он бомбой не занимался.

Ученики на фоне 12-й школы: Л.Русин, И.Сугробов, В.Захаров, Л.Митин, А.Халявин. 1958 год. Из архива Л.С.Русина

[i] Впоследствии переименована в 1-ю школу.

Просмотров: 1 545

К этой записи 10 комментариев

  • Отлично ! Продолжайте, пожалуйста.

    1. А. М. Подурец А. М. Подурец:

      Ещё будет!

  • ОдинИзНас:

    В тексте упоминается 12-я школа. Это та, которая есть сейчас? Или была еще какая-то другая?

    1. Сергей:

      12 школа в которой Русин учился была в 65 метрах- за забором южнее главного пятизального физпавильона, построенного в 1953 году на центральном стадионе и сейчас стоящего рядом с главной трибуной. Поскольку школа была рядом со стадионом, учитель физкультуры (Ефремов Валентин Васильевич) действительно сделал школу 12 непобедимой в спорте. Это заметил Добровольский Николай Герасимович (председатель Горспортсовета). Он пригласил Ефремова к себе в замы по учебно-спортивной работе, и Ефремов где-то до конца 70-х годов грамотно там работал. Но потом Ефремов переехал в подмосковье и в Звездном городке физподготовкой космонавтов занимался.

    2. А. М. Подурец А. М. Подурец:

      В 12-й школе был потом МУПК, а потом здание снесли, чтобы построить дома на Музрукова 37 и 39.

  • Ткачёв К. И.:

    Степана Георгиевича Шанина я хорошо знал – у нас в третьей школе он тоже вёл предмет «Военное дело», но уже в 70-х годах прошлого века. Об этом я написал здесь: http://sarpust.ru/2020/04/k-i-tkachyov-shkola-moego-detstva-otrochestva-i-yunosti-chast-1/, http://sarpust.ru/2020/04/k-i-tkachyov-shkola-moego-detstva-otrochestva-i-yunosti-chast-2/.

  • Наумов Андрей:

    Евремов В.В и Шанин С.Г. успели также поработать в школе 13 с момента ее открытия.

    1. Ткачёв К. И.:

      Вы ошиблись в фамилии Ефремов.

  • Виталий:

    Справа мой отец, Халявин Александр Яковлевич, ныне покойный. Халявины проживали на Блюхера. Лорита Николаевна Заграй(Кашинцова) -директор школы 20 потом. Спасибо за Ваш труд.

    1. Ткачёв К. И.:

      Александра Яковлевича я хорошо знал – мы работали в одном подразделении (НИКе). Школа 20 была подшефной у НИКа, поэтому Лориту Николаевну я тоже знал – она была сильным директором.

Добавить комментарий для Виталий Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

You may use these HTML tags and attributes: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>