О Борисе Васильевиче Литвинове (К 90-летию со дня рождения)

О Борисе Васильевиче Литвинове

(К 90-летию со дня рождения)

Автор В. А. Родионов

В рубрике ЛЮДИ ОБЪЕКТА

          12 ноября 2019 года исполнилось 90  лет со дня рождения Академика Б. В. Литвинова (12.11.1929 – 23.04.2010). Вашему вниманию представляются воспоминания одного из старейших сотрудников Сектора 3 – ИФВ – Родионова Вячеслава Алексеевича

Рисунок 1 – Академик Борис Васильевич Литвинов (12.11.1929 – 23.04.2010)

          Моё первое знакомство с Борисом Васильевичем произошло 24 апреля 1954 года.

Мы, молодые инженеры: Родионов Вячеслав Алексеевич и Борисов Лев Николаевич, после окончания МИФИ и защиты дипломных проектов были распределены в Приволжскую контору Госстроя СССР.

Прибыли мы на объект 21 апреля и после устройства в общежитие были направлены отделом кадров в Сектор 3 к заместителю начальника по научным вопросам Негину Е. А., который направил нас к начальнику рентгенографического  отдела 23 Тарасову Диодору Михайловичу. Борисов был определён в группу И. В. Санина, которая  размещалась в одной комнате с Тарасовым, а меня Диодор Михайлович отвёл в соседнюю комнату и представил Борису Васильевичу как молодого инженера для пополнения его формирующейся группы, в которой уже было два техника Горбунов Евгений Фёдорович и Напалкова Берта Николаевна. В той же комнате располагался начальник ещё одной группы Полянский Л. Е..

Борис Васильевич, высокий сухощавый молодой человек встретил меня благожелательно и познакомил с присутствовавшими в комнате.

Рисунок 2 – Б. В. Литвинов – молодой специалист на Объекте КБ-11 (~1952)

Несмотря на его молодость и, как оказалось, небольшой стаж работы в отделе (год дипломником и год инженером), он уже сумел приобрести авторитет у руководства отдела, Сектора и предприятия как грамотный самостоятельно мыслящий специалист.

Им при выполнении дипломной работы был предложен оригинальный способ, разработана методика и проведены первые  исследования распределения плотности продуктов взрыва (ПВ) вокруг сжатой взрывом металлической оболочки.

Исследования с оболочками разных размеров продолжались в 1954 году и он подключил меня к этим работам.. Опыты проводил сам Борис Васильевич, а мы с Горбуновым и препаратором Сергеем Корякиным помогали ему в этом, поскольку у нас еще не было книжек взрывника.

Фотообработку рентгеноплёнок проводила лаборант Рая Любимова, а дальнейшую обработку рентгенограмм на пишущем микрофотометре Молля и далее вплоть до построения графиков Борис Васильевич поручил мне.

Тем самым он приучал меня к самостоятельности и тщательному выполнению всех операций в технологической цепочке проведения исследований, начиная от отливки полусфер из ВВ, сборки зарядов, установки их на рабочем поле и подрыва до получения окончательного результата. В процессе этой работы у нас установились товарищеские отношения, быстро переросшие в дружеские.

Опыты проводились в помещении (каземате) лесной площадки, и при первом посещении его меня поразило наличие таких физических приборов как спектрограф, искровой генератор, микроскоп, которые, казалось бы, не имели отношения к проводимым исследованиям. В своих воспоминаниях Борис Васильевич объяснял это желанием по эмиссионным спектрам измерять температуру нагружаемых взрывом объектов и назвал это очередной заморочкой, но мне видится в этом важная черта его характера – постоянный поиск новых непроторенных путей в науке.

Кстати в беседе с известным журналистом В.С. Губаревым («Челябинск – 70», издАТ, Москва, 1993) Борис Васильевич подтвердил, что за эту работу он был награждён орденом Трудового Красного Знамени, а в конце семидесятых годов она была опубликована в Лос-Аламосе.

Широкий круг знаний, приобретённый им за время учёбы в институте, и постоянное ознакомление с новинками научной литературы, в том числе зарубежной, позволяли ему не только находить то новое, что можно применить в практике исследований, но и решать вопросы, казалось бы, не относящиеся к его непосредственной работе.

Так, незадолго до моего прихода в отдел, как мне рассказывал Женя Горбунов, случилось ЧП: с рабочего поля каземата пропал заряд из секретного ВВ. Поиски с участием солдат длились не один день, но заряд как в воду канул. Взрывнику и руководству отдела грозили серьёзные неприятности, если бы Литвинов не нашёл в канадском журнале точную рецептуру «секретного» ВВ. Инцидент был благополучно исчерпан.

Другой пример: в пятидесятые годы нам явно не хватало просвечивающей способности рентгеновских установок. Борис Васильевич искал все возможные способы её увеличения, в том числе за счёт увеличения чувствительности рентгеноплёнок как путём применения более эффективных способов их проявления, так и с помощью помещения их в момент экспонирования в сильное электрическое поле. Исследованием последнего способа занимался Женя Горбунов, но эффекта замечено не было. С одной стороны могла быть недостаточна напряжённость поля, а с другой, как выяснилось в исследованиях А.Д. Ковтуна семидесятых годов, заметный эффект от приложения поля даёт только отечественная плёнка с большим содержанием бромистого серебра, а импортная с оптимальным содержанием не даёт дополнительного почернения за счёт активации «лишних» зёрен. Мы же работали на английской плёнке «Ильфорд».

Работы по распределению плотности завершались, и Диодор Михайлович предложил заняться нашей группе отработкой нового заряда.

Схему такого заряда, еще в начале 1953 года предложил начальник Сектора 3 В. К. Боболев, но первые опыты, проведенные группой Л. Е. Полянского, дали неудовлетворительные результаты, а заниматься оптимизацией конструкции у него не было возможности из-за загруженности работами по другим темам.

Борис Васильевич разработал перспективный план исследований, а для повышения информативности опытов поручил мне разработать чертежи трёхкадровой рентгеновской установки с расположением трубок в одной вертикальной плоскости.

Вскоре такая установка была изготовлена и собрана. На ней было проведено большинство опытов с малой моделью в одну четверть натуры. К этому времени наша группа пополнилась инженером Сельченковой В. Н. и препаратором Моторновым А. П. и работа закипела. Первые обнадёживающие результаты были получены к концу марта 1955 года и доложены на совещании у Боболева В. К., который был удовлетворён полученными результатами, но вскоре был переведен в Главк Министерства, а на его место назначен Борис Николаевич Леденёв. Весной 1955 года мы с Горбуновым сдали экзамен на «Книжку взрывника» и Борис Васильевич стал поручать нам самостоятельную подготовку и проведение взрывных опытов. Примерно в это время группа пополнилась ещё одним инженером Склизковой Л. Ф. и препаратором Еруновым А. И.. Анализ проведенных опытов позволял Литвинову выбирать  наиболее перспективные варианты и вводить в них дальнейшие коррективы. Отсутствие программ двумерных расчётов, вернее невозможность их создания на ЭВМ того времени, потребовало существенного увеличения числа опытов.

Умение быстро сближаться с людьми и заражать их своей энергией и уверенностью в достижении поставленной цели позволили Б.В. при поддержке предложения Ю.Б. расширить коллектив разработчиков за счёт привлечения теоретиков, конструкторов и газодинамиков. Заряд был разработан и изготовлен, но до моратория 1958 года не был включён в план испытаний и в дальнейшем по каким-то причинам не был испытан.

За короткий срок Борису Васильевичу при неизменной поддержке Диодора Михайловича, благосклонном отношении руководства Сектора и Юлия Борисовича удалось силами одной группы с привлечением сторонников из других секторов отработать атомный заряд, сконструированный по нестандартной схеме, и подготовить его к испытанию. Эта работа высветила блестящие организаторские способности Б.В., умение перспективно планировать работы, создать и сплотить коллектив единомышленников, анализировать получаемые результаты и находить пути совершенствования конструкции. По натуре он был оптимистом, без боязни бравшимся за новые неординарные задачи, и, как показывают две его первые работы, он их успешно их решал. Неудивительно поэтому, почему пришедший на смену отправленному в Китай Леденёву Николай Александрович Казаченко предложил Литвинову занять должность заместителя начальника Сектора по ОКР. Уйдя в апреле 1959 года на эту должность Борис Васильевич не оставил работу над своей любимой схемой, предложив вариант с термоядерным усилением. Опыты по его отработке закончились уже после откомандирования Б.В. в НИИ-1011 на должность Главного конструктора. И хотя эти заряды в то время не были доведены до испытаний во ВНИИЭФ, хорошие идеи не исчезают бесследно: гораздо позже уже во ВНИИТФ под руководством Б. В. Литвинова были отработаны и испытаны несколько вариантов таких зарядов и один передан на вооружение. На этом наши совместные работы закончились, но контакты и дружеские отношения продолжались до его последней тяжелой болезни.

После приезда в город в марте 1956 года моей жены Лиды и возвращения из командировки в Киев в июле его жены Аллы между нашими семьями быстро установились дружеские отношения.

В то время Литвиновы жили в двухкомнатной квартире вместе с семьей Корицких, и между ними сложились дружеские, почти родственные отношения, которые сохранились до конца. Примерно в это время Борису Васильевичу была предложена отдельная квартира, вторым претендентом на которую был, если память не изменяет, инженер по ТБ Лебедев В. И.. Узнав, что у претендента более тяжелые условия проживания, Б.В. отказался от ордера, сказав, что он может подождать. Бескорыстие и широта души всегда были свойственны его натуре.

Вспоминается такой забавный эпизод: 21 апреля у меня родилась дочь, и я позвал отметить это событие Бориса. В то время у меня была полученная незадолго до приезда жены комната в трехкомнатной квартире, в которой из мебели были только железная кровать с панцирной сеткой и две табуретки, (купить в то время другую мебель практически было  невозможно), и мы с выпивкой и закуской устроились около стенного шкафа, разложив всё по полочкам, что не помешало торжественно отпраздновать такой важный момент в жизни молодой семьи. Молодость непритязательна.

В дальнейшем мы часто отмечали семейные торжества и всенародные праздники совместно. На память о тех днях я бережно сохраняю подарки Бориса Васильевича: мраморную пепельницу со скульптурой немецкой овчарки, преподнесённую мне к 25-летию, и отличный альбом «Русские художники XVШ – XIX века», изданный в Польше и содержащий 178 цветных иллюстраций знаменитых картин с отличной передачей цветов, к 30-летию (наша полиграфическая продукция в то время не отличалась таким качеством). Отменный вкус и жажда познания всегда помогали ему отыскивать что-то особое, нестандартное. Так, находясь в командировках или отпуске, он обязательно посещал книжные магазины и однажды был очень доволен приобретением двухтомного альбома картин Сукарно, изданного в Джакарте и стоившего недёшево.

Вспоминается мне и встреча нового 1960 года в недавно полученной им двухкомнатной квартире на улице Ушакова. Наши жёны, обе ожидавшие прибавления семейств, вскоре после встречи Нового года устали и ушли отдыхать в другую комнату, а мы продолжали праздновать, и Борис предложил сделать фотоснимок при свете зажжённой спички, так как ему удалось достать где-то сверхчувствительную киноплёнку и её надо проверить. Я изобразил подвыпившего гуляку с папироской в губах, а он, выключив свет, зажёг спичку и с помощью своей незаменимой «Смены» сделал снимок, который получился очень хорошим, и я с удовольствием иногда смотрю на него и вспоминаю нашу молодость.

В апреле у Литвиновых родился второй сын Миша, а в конце лета они получили для проживания небольшой коттедж, и вскоре к ним приехала из Симферополя мама Бориса Дина Ивановна.

В 1961году они предложили нашей семье провести отпуск в Крыму у его двоюродной сестры Тоси, которая жила в посёлке Фрунзенское, расположенном  между Алуштой и Артеком, где она работала в военном санатории, и где Борис неоднократно отдыхал. Примерно в июне-июле мы с женой и дочерью Ириной приехали в Симферополь, где познакомились с его тетями, сёстрами Дины Ивановны Фаиной и Антониной (Тосей старшей) и Тосей младшей. Пробыв пару дней в гостеприимном Симферополе, мы отправились на Южный Берег во Фрунзенское, где нас с женой разместили в сарайчике, а дочь в доме. При знакомстве с морем нас поразил обширный, практически пустой (санаторий находился на ремонте) мелкогалечный пляж, который простирался от горы Медведь, за которой расположен Артек, до Маленького Медвежонка, за которым были виноградники и далее поместье князей Гагариных, в котором размещался дом отдыха. В самом Фрунзенском кроме санатория в парке с кипарисовыми аллеями, ближе к большому Медведю, размещались так называемые маршальские дачи, где, между прочим, снимался кинофильм «Отелло». На питание Тося устроила нас в рабочую столовую, и у нас появилась масса свободного времени для купания и обзора окрестностей, чему способствовала солнечная сухая погода. Крымский климат с его мало изменяющимся атмосферным давлением, сухим воздухом, жарой днём и прохладой вечерами нам очень понравился и мы много раз потом отдыхали в Крыму в санаториях и дикарями. Спасибо за «открытие» Крыма Борису Васильевичу.

В августе Бориса Васильевича вызвали в Главк и сообщили ему о решении направить Главным конструктором в НИИ-1011 (ныне ВНИИТФ). Ему очень не хотелось ехать на Урал, менять наладившиеся работу и быт, начинать всё с начала, но никакие отговорки не действовали, а советы мудрых людей не ломать свою жизнь убедили в необходимости отъезда, и приказом министра он был назначен 21 августа Главным конструктором. После прощального вечера, организованного в коттедже, Литвиновы уехали, а Дина Ивановна осталась в городе и ещё несколько лет работала в магазине «Дружба». Всё это время сохранялись добрые отношения с нашей семьёй. На этом наши взаимоотношения с Борисом Васильевичем не прекратились: мы обязательно встречались при приезде его в Саров или меня в Снежинск как в рабочей, так и домашней обстановке. Он живо интересовался делами на работе и жизнью семьи и города.

Рисунок 3 – Б. В. Литвинов выступает на 50-летии ИФВ (2002) – «проблемой ГДТС надо продолжать заниматься»!

(Справа Директор ИФВ А. Л. Михайлов)

Мне достаточно часто приходилось бывать в составе экспертных комиссий во ВНИИТФ и по завершении их работы бывать на приёмах у Главного. Он внимательно выслушивал все замечания и, если был не согласен, говорил «здесь вы, ребята не правы», но никогда не давил своим авторитетом с целью изменения заключения. Он всегда уважал мнение других, как и не менял своего в угоду вышестоящим лицам. Практически каждый приезд он приглашал меня вечерком к себе в коттедж на берегу Синары, где в непринуждённой обстановке расспрашивал меня о семье, о знакомых, оставшихся в Сарове, рассказывал о своём житье-бытье, о своих увлечениях рыбалкой, работой в саду, сбором и обработкой редких наростов на деревьях и необычных корешков, коллекционированием красивых камней, коих множество на Урале и в горах Семипалатинского полигона, где он часто бывал, и прочих мелочах.

Рис. 4 – На первом плане слева направо: Бабадей С. М.,

Фомичёва Л. В., Литвинов Б. В.;

на втором плане: Болтнева Б. Н., Корицкий В. А.

(Саров, ИФВ, 2002)

Борис Васильевич страстно любил Природу, умел видеть и слышать её в любое время года и в любых проявлениях, о чём он написал замечательную книгу «Времена года», которую с дарственной надписью моей жене и мне (Лиде и Славе) презентовал в мае 2004 года.

В последние десятилетия, занимаясь сбором материалов для написания истории развития Ядерного Центра в Снежинске и всей отрасли, он написал еще четыре книги, из которых у меня нет только изданной в 2000 и переизданной в 2005 году книги «Основы инженерной деятельности». Две книги с дарственными надписями он вручил мне в 2002году «Атомная энергия не только для военных целей» и «Слово не воробей…, 100 откровений современной российской элиты» (одно откровение его). Последнюю книгу «Грани прошедшего» он прислал к 60-летию РФЯЦ-ВНИИЭФ с дарственной надписью «Дорогим Лиде и Славе Родионовым о совместной жизни, работе и дружбе с любовью от автора».

Рисунок  5 — Автограф Литвинова Родионовым

Я благодарен судьбе за то, что она свела меня и сдружила с таким Настоящим человеком, от общения с которым я так многому научился.

Рисунок 6 — А. В. Родионов, Л. А. Родионова и В. А. Родионов

(28 августа 2014 г.)

                                                           В. А. Родионов (сентябрь 2010 г.)