Р.И. Островская. На южной стороне монастыря

Еще два корпуса Саровского монастыря – Архиерейский и трапезная — келарня. Оба расположены на южной его стороне и гармонично вписываются в архитектурную композицию обители.

О том, как использовались эти корпуса в 1950-60 годах, рассказывает наш постоянный автор, подлинный летописец Сарова Раида Ивановна Островская.

Немного истории

Ярким событием в истории монастыря стало причисление в 1903 году Серафима Саровского к лику святых Русской православной церкви. На торжества прибыл российский император Николай Второй с семьей. Произошло это 17 июля (30 июля по новому стилю) 1903 года. Встречать императора собралось множество народа – и духовенство, и паломники, как местные, так и из разных концов необъятной России. Справедливость ради скажу, что простой люд лицезрел Николая Второго издалека, на расстоянии. Моя бабушка Анастасия Ивановна была в той толпе.

Императорскую семью разместили в корпусах обители. В Архиерейском жила мать Николая Второго Мария Федоровна. Сам же император с семьей занимал корпус №16, который после его отъезда стали называть «Царскими покоями».

Архиерейский дом и трапезная в 1903 году

Архиерейский дом во времена театра

У входа в трапезную. Фото 1950-х годов

«Под голубым небом Парижа»…

До революции трапезная использовалась по назначению. А после образования «объекта» в ней располагалось несколько организаций.

Одним из них стал ресторан. Помещение отремонтировали (работы завершены 20.09.1948 г. – прим. ред.). Все работы по отделке проводились под руководством Ольги Константиновы Ширяевой. О ней я уже писала, да и спектакль о ее непростой, почти трагической судьбе идет в нашем театре, называется «Шок». Многие саровчане его посмотрели.

Ольга Константиновна лично сама расписала купол трапезной. Получилось замечательно! Позже восхищенные посетители ресторана дали ему название — «Под голубым небом Парижа».

Трапезная монастыря. Фото 1903 года

Афиша Саровского театра с портретом О.К.Ширяевой

В ресторане отмечали дни рождения как известные люди Сарова, так и простые труженики, те, кому позволяли средства.

Например, здесь праздновали юбилеи Юлий Борисович Харитон и Яков Борисович Зельдович. Разница в возрасте у них 10 лет (ЮБ родился 14 (27) февраля 1904 г., ЯБ — 23 февраля (8 марта) 1914 г.). В 1964 году отметить решили вместе, так как гости у них были общие, все очень известные люди страны.

Швейцаром в ресторане работал брат моей бабушки Матвей Иванович Сухов, в те годы живший со своей женой Евленией (именно так) в … землянке, вырытой в горе, где впоследствии устроили лестницу «Миру-Мир». Рядом, в таких же землянках без окон жили многие саровчане. А вот землянка с окном называлась «засыпушка». Располагались они возле железнодорожного вокзала. Таковы реалии тех лет…

И еще несколько слов о днях рождения. Так как в ту пору Дома ученых еще не было, то некоторые жители праздновали день рождения в столовой административного корпуса – в Красном доме.

Трапезная. Современный вид. Фото В.В.Тенигина

Незабвенный аромат хлеба

Но вернусь к трапезной.

Под ней была устроена поселковая пекарня, где пекли изумительно вкусный хлеб, как черный, так и белый.

Долгое время продавали его в ней же. Делалось это так: в пекарне открывалось окно, а перед ним уже стоит очередь, вытянувшаяся на всю длину корпуса №23 (его потом снесут, а на этом месте построят детскую поликлинику, ныне тоже снесенную). Аромат хлеба распространялся по всему поселку, запах запомнился мне на всю жизнь, о таком хлебе можно вспоминать только с ностальгией.

Потом порядок продажи изменился: хлеб стали возить на лошади в помещение, где сейчас находится магазин сувениров (в западном торце здания городского музея). Справа от входа, за углом находилось окошко, в которое продавцам передавали привезенный хлеб. Окно сейчас замуровано. Извозчик (имени, к сожалению, не помню, зато внешность в памяти осталась. Особенно его низенькая кепка, похожая на тюбетейку, но с огромным козырьком. И – кирзовые сапоги). Извозчик длинным крюком доставал из возка деревянные лотки с хлебом и передавал их для разгрузки добровольным помощникам. В основном это были подростки. Ребятня всегда старалась помочь извозчику разгружать хлеб, это давало право купить его вне очереди.

Хлеб был весовой. Например, покупателю нужно пять килограммов. Продавец (запомнилась одна из них — Ольга Семеновна Куражёнкова) берет буханки, кладет их на чашу стоящих тут же весов (народное название – «уточки»), а на другую – гири. Если не получалось обойтись целыми хлебами, в ход шли «довески». Их отрезали на специальном столе резаком, похожим на ножовку. Полотно ради безопасности убиралось в щель внутрь прилавка, торчала лишь ручка. Когда нужно было отрезать «довесок», полотно вынималось, легкое движение руки – и кусок хлеба отправлялся покупателю. Помню, что многие его тут же, что называется, «не отходя от кассы» (хотя кассы в том магазине не было), съедали – таким вкусным был тогдашний саровский хлеб. Пекарня работала до открытия в городе хлебозавода.

Советские весы — уточки. Фото из Интернета

Гладью и крестиком

В те, далекие уже 1950-60-е годы было очень модно вышивать. Искусницы, в том числе и в Сарове, создавали целые картины. Никогда не забуду замечательную вышивку «Аленушка с братцем», увиденную на одной из выставок.

Вышивали чаще всего обычным простым крестом. Кто-то увлекался «болгарским крестом», более сложным. Некоторые вышивали гладью, используя, как правило, нитки советского производства, обычное мулине. А кому-то удавалось достать импортные. Это было счастье! Особенно ценились нитки производства ГДР.

Образцы вышивок публиковались в журналах. Часто это были портреты известных исторических личностей.

Некоторые женщины «выбивали» на швейных машинках даже занавески для окон. Получалось ничуть не хуже промышленного тюля. Тогда тюль купить было невозможно, дефицитом он был страшным. В Сарове он продавался только по воскресеньям, в Промтоварном магазине, который в будущем станет известен как «Мелодия». Начинали записываться уже в пятницу. В субботу отмечались, а в воскресенье, под контролем милиции, чтобы избежать давки, начиналась продажа. Так продолжалось довольно долго. Решить проблему тюлевого дефицита удалось только к концу 1960-х.

А кое-кто из саровчанок занимался портняжным ремеслом, шил себе платья, костюмы, а некоторые мастерицы умудрялись даже шить себе пальто!

Еще одна страсть саровских мастериц – вязание крючком, из ниток, называвшихся «краше». Из них шили скатерти на столы, салфетки, крахмалили их и таким образом украшали свои жилища.

«Отгадай, чей портрет»

Дань увлечению вышивкой отдала и я. Начала очень рано, лет в восемь, увидев у кого-то одну такую работу (как помню – «Моряк» в бескозырке с развевающимися на ветру лентами).

Работа вышивальщицы, надо признаться, кропотливая. Постепенно у меня стало получаться все лучше и лучше, чему я очень радовалась.

У меня до сих пор хранятся несколько моих работ, например, портрет А.С.Пушкина. Рисунок вышивки был опубликован в популярном журнале «Знание — сила» под рубрикой «Отгадай, чей портрет». Все было зашифровано цифрами, но, вышив небольшой квадратик, я быстро догадалась, что это портрет нашего любимого поэта.

Искусством вышивки увлекались многие известные люди Сарова – врачи (помню, например, работы терапевта Таисии Павловны Кряжимской), учителя и многие-многие другие.

Свои работы они показывали на выставках, которые организовывали обычно в корпусе трапезной. Иногда, когда экспонатов было много, экспозиции устраивали на втором этаже драмтеатра, в танцевальном зале (бывший «Архиерейский дом»). Корпус располагался очень удобно — возле дороги, по которой саровчане шли на работу и с нее. Люди заходили на выставку, оставляли хорошие, теплые отзывы. Бывали случаи, когда у мастериц просили понравившийся экспонат для снятия копии. И те охотно давали.

Сама я участвовала в выставках, которые устраивались в новом здании моей школы №3. Однажды вышитый мной портрет Пушкина был даже отмечен денежным призом в 25 «сталинских» рублей (2 руб. 50 коп. – по-хрущевски). Как же я была рада! Я тут же побежала в магазин и купила на эти деньги несколько мотков ниток мулине (как помню, один моток стоил сталинские 1 руб. 20 коп.).

Только летом

Вышивкой я занималась только летом, в каникулы. Зимой такой возможности не было: во-первых, много времени отнимала учеба в школе, во-вторых, в нашей комнате-келье было довольно темно, так как горела всего одна лампочка в 40 ватт, и та часто гасла из-за того, что отключали электроэнергию, которая была нужна основному производству. Да и дел по хозяйству было тоже немало: сходить в магазин за продуктами, натаскать дрова, принести воды из колонки, расположенной возле «Спортивного» магазина (в этом здании сейчас находится предприятие «Измерительные технологии») и многое чего еще.

А вот лето — это другое дело! Сидела я на стуле возле нашего подъезда №1 корпуса №17 (северная сторона монастыря). Люди, шедшие утром на работу, смотрели, сколько вышивки прибавилось у меня за прошедшие сутки. Такое внимание, естественно добавляло вдохновения.

Часто останавливалась Лидия Андреевна Заграфова, супруга известного ученого Владимира Гавриловича Заграфова, сама кандидат физико-математических наук (от редакции: Владимир Гаврилович Заграфов (18.03.1929-19.04.2005) — российский ученый, профессор, лауреат Ленинской премии и Государственной премии СССР, заслуженный деятель науки РФ). Она брала мою работу, рассматривала ее и хвалила меня за усидчивость.

Комната наша располагалась на первом этаже, поэтому вечером при включенном свете мои работы, повешенные на стены или мебель, были видны из окна. Прохожие иногда останавливались и просили разрешения рассмотреть их поближе. Родители не возражали.

Не просто так

Вышивкой в те годы занимались многие мои сверстницы. Вышивали не просто так, от нечего делать. Своими работами они украшали жилище, ведь всем привычных ковров тогда не было.

Вышивками украшали и школьную форму. Некоторые мамы шили своим дочерям подворотнички, а также манжетки на рукава, вышивая на них гладью скромные рисунки. Это считалось школьным шиком тех далеких лет. Иногда такие манжетки мне перепадали от Жанны Тюлениной, племянницы молодогвардейца, Героя Советского Союза Сергея Тюленина. Мастерством подобной вышивки владела ее мама, Мария Фроловна Тюленина.

И вот что важно: вышивки в те годы не продавали, только дарили – на день рождения, на праздник, так, от души. Продавать же – никогда!

Моим нехитрым работам примерно 65 лет. Когда-то они висели в нашей келье вместо ковров. Они постарели, но все равно радуют меня как память о тех далеких временах, когда красивых вещей почти не было, зато тяга к прекрасному у саровчан была огромная.

Драма о кожаном пальто

Рассказ об этих корпусах хочу завершить небольшой криминальной историей, случившейся в конце 50-х годов прошлого века.

Многие саровчане в возрасте, уверена, помнят, что в то время архиерейский корпус являлся частью Саровского драмтеатра, входом в него. Здесь располагался небольшой вестибюль, билетная касса и кабинет администратора. Здесь же стоял контролер и проверял билеты у пришедших на спектакль. Отдав их, саровские театралы шли дальше – в гардероб, а оттуда, раздевшись, — в зрительный зал.

Театр в те годы пользовался огромной популярностью, на спектакли саровчане ходили активно и часто. Однако подобный интерес создавал и определенные трудности, например, с раздеванием и сдачей вещей в гардероб: места на пятачке перед ним банально не хватало.

Чтобы не толпиться и поскорее пройти в зал, представители руководства института (а среди них было немало театралов) разоблачались и оставляли вещи не в гардеробе, а в кабинете администратора.

И вот однажды, во время спектакля произошло ЧП: из кабинета исчезло коричневое кожаное пальто одного из руководителей КБ-11, крупнейшего ученого страны…

(от редакции: Раида Ивановна просила не называть его имя и фамилию. Скрепя сердце, выполняем ее просьбу).

Перепуганная администратор, разумеется, сразу же позвонила в милицию. Та оперативно отреагировала и, предположив, что воровство совершил один из молодых рабочих, начала обзванивать городские общежития. И как оказалось, не зря: дежурная одного из них рассказала, что недавно в таком же кожаном пальто пришел один из жильцов общежития, сильно поддатый молодой человек. Милиция немедленно выехала на место и действительно обнаружила и похитителя, спавшего крепким сном, и то злополучное пальто.

Меня в этой истории радует то, что для незадачливого вора она закончилась на позитиве: владелец пальто категорически заявил, что не считает себя пострадавшим, и потому наотрез отказывается подавать на воришку в суд.

Вот какое он проявил благородство!

И еще несколько слов о кожаных пальто.

В Сарове, кроме этого крупного ученого, они были еще у двух человек – постоянно проживавшего в городе сотрудника КБ-11 Будникова (имя-отчество, к сожалению, не помню) и часто приезжавшего на «объект» выдающегося организатора советской военно-медицинской службы, заместителя министра здравоохранения СССР, генерал-лейтенанта медицинской службы Аветика Игнатьевича Бурназяна.

Такие пальто были в те годы экзотикой. Это уже потом, в 1980-е и 90-е годы, кожаные вещи стали обыденностью. А в описываемый период на них все обращали внимание, все хотели иметь их в своем гардеробе.

А.И. Бурназян

«Подрезал кто-то…»

Как оказалось, криминальный интерес к вещам высокопоставленных лиц проявляли не только в Сарове. Ниже одна такая история. Ее автор – Нелли Эпатова, бывшая сотрудница комбината №817 (ПО «Маяк»).

«В 1949 году… приехали Курчатов и Берия. Приходили они и в нашу лабораторию. Берия тогда был совсем не таким, каким его сегодня изображают. Весь замученный, не выспавшийся, с красными глазами, с мешками под глазами, в задрипанном плаще, не очень богатом. Работа, работа, работа. На нас, красавиц, даже не глядел…

На другой день приходит — хромает: лег спать, а под ним сетка провалилась кроватная. И никого за это не посадили.

А потом сдавали в Течи первый деревянный театр. (Челябинск-40 — это поселки Татыш и Течь, старинные русские поселения, между ними сколько-то километров). Все съехались: расконвоированные заключенные, заключенные под конвоем, ИТР, охрана, Музруков и Берия собственной персоной. Его шофер дремлет, а задрипанный плащ Берии — тот же самый, в котором он в первый раз приезжал — лежит в машине. Торжества кончились, Берия возвращается к машине, а плаща нет. Подрезал кто-то. И тоже никого не посадили. Такое впечатление, что ему вообще было на все наплевать, кроме работы».

Источник: https://memory.biblioatom.ru

Редакция сайта благодарит за предоставленный материал Валерия Викторовича Тенигина, редактора газеты «Вести города», в которой он был опубликован.

«Примечания редакции» сделаны редакцией газеты.