Дорогами миссионерской славы

Бывают разные виды туризма: водный и пешеходный, экстремальный и пляжный, и т.д. А есть ещё вид путешествий, практикуемый историческим объединением «Саровская пустынь» — это посещение мест каким-либо образом связанных с историей родного города. Некоторые предпочитают называть их значительнее – «краеведческими экспедициями», и это тоже верно, потому что в таких путешествиях добывается новая информация о прошлом Сарова, которой мы и хотим поделиться с заинтересованным читателем.

Одна из таких экспедиций состоялась в августе 2003 года на север Нижегородской области (Семёновский, Борский и Ковернинский районы) в исторический центр русского старообрядчества. Помимо общекультурного интереса нас привлекала там возможность прикоснуться к одной из наиболее ранних страниц истории Саровской пустыни.

Основатель Саровского монастыря иеросхимонах Иоанн был не только талантливым организатором. Мы знаем его и как писателя, оставившего сочинения религиозного и мемуарного содержания. А еще Иоанн много общался со старообрядцами Нижегородского Заволжья и занимался миссионерской деятельностью в их среде. Вот об этой последней стороне многообразной деятельной натуры саровского первоначальника и пойдёт у нас речь.

Миссионерская деятельность первоначальника Иоанна – довольно малоизученный пласт саровской истории. Собственно об этом есть лишь один источник – сочинение самого Иоанна «Сказание о обращении раскольников заволжских», написанное им примерно в 1710-1712 годах и изданное значительно позже, в 1875 году в православном журнале «Братское Слово». Комментаторы этого сочинения – русские историки конца XIX – начала XX века Н.И. Субботин, Н. Сахаров, П.С. Смирнов очень высоко оценивали значение миссионерской деятельности Иоанна, его труды по обращению заволжских старообрядческих скитов в официальное православие. Ставшая известной через более чем полтора века эта деятельность в некотором смысле переворачивала представления о методах борьбы с расколом того времени (начала XVIII века) или во всяком случае позволяла взглянуть на ход этой борьбы с нового ракурса.

Дело в том, что борьба с расколом в России в первой половине XVIII века прочно связана в отечественной историографии с именем Питирима – в начале настоятеля скромного Николаевского монастыря в Переславле-Залесском, а в конце карьеры Нижегородского архиепископа и члена Святейшего синода. В своей деятельности Питирим получал поддержку правительства и лично Петра I, но методы ведения этой борьбы были, как правило, далеко не мирными. Питиримом закрывались скиты, изгонялись их насельники, и ничего нет удивительного в том, что насколько он получал одобрение в правительственных верхах, настолько же его ненавидели простые жители старообрядческого Заволжья. «Питиримово разорение» — так они говорили об этом времени.

Но из «Сказания…» Иоанна следует, что именно ему, а не Питириму, принадлежит приоритет в начале обращения заволжских старообрядцев; что Иоанну, а не Питириму надо приписать заслугу перехода в официальное православие нескольких скитов и превращения их в обычные монастыри русской церкви; что, наконец, именно по предложению Иоанна Питирим и занялся миссионерством!

При этом Иоанн — настоятель мало кому известного в то время провинциального монастырька, действовал безо всякой правительственной поддержки, без войск, — одним только умным словом и добрым отношением. И добился в конце концов перехода в официальное православие трех старообрядческих скитов. Первым шагом этого перехода стало участие старообрядцев в богослужении, которое Иоанн провел специально для этого приехав в Заволжье в ближайшем к раскольничьим скитам Спасском монастыре на Кезе. Дальнейшими же хлопотами по превращению скитов в настоящие монастыри занялся уже преемник Иоанна – Питирим. И потому понятно, почему последнему достались все историографические лавры. Но миссионерской путь Иоанна – путь мирного убеждения разошелся с путем Питирима – путем официальной церкви петровской эпохи, предпочитавшей насильственные методы обращения.

Почему же наш первоначальник отошел от этой работы, может быть ему тогда бы посчастливилось стать членом синода и архиепископом? Но у Иоанна были другие жизненные планы: именно в то время (1705 год) он самым активным образом занимался главным делом своей жизни – организацией Саровского монастыря.

Мы не станем здесь раскрывать подробности этих интересных и давних событий, остановимся еще раз на их результате.

Из «Сказания о обращении» известно, что итогом миссионерской деятельности Иоанна стало присоединение им к официальной церкви трех старообрядческих скитов на реках Керженец и Бéлбаж, называвшихся по именам их руководителей скитами Филарета, Иоасафа и Артемия. Естественно, что при чтении этих эпизодов сочинения Иоанна сразу возникали вопросы: а где были эти скиты? и что с ними потом стало? Иоанн писал, что обращенные скиты были преобразованы в православные монастыри и получили от правительства вотчины, но названия этих монастырей не указал. Предположение о локализации этих мест есть у Н.И. Субботина: по его мнению, из Филаретова скита был образован Успенский мужской Кержебелбажский монастырь, а из Иоасафова скита – женский Троицкий Белбажский.

Для нас эти названия звучали до недавнего времени совершенно абстрактно, но при этом зрела идея найти и посетить эти места, увидеть их своими глазами, и, если получится, ощутить в них присутствие духа нашего Первоначальника.

Итак, мы отправились в это путешествие в наше прошлое, путешествие полное ностальгических настроений, которое мы назвали, вспомнив комсомольскую молодость, – «Дорогами миссионерской славы».

На Керженец

Самая знаменитая старообрядческая речка России – Керженец хорошо известна саровским туристам. Редкий байдарочник не ходил по ней. Даже теперь по берегам её – в основном темные и малонаселённые леса. Что уж говорить про XVII век, когда на берегах Керженца можно было легко спрятаться от церковно-чиновничьего преследования. Позднее, кода старообрядцев уже «достали» и на Керженце, часть их ушла дальше – в Сибирь, где их называли «кержаками». Оттуда и нападающему сборной России по футболу досталась фамилия, связанная с нашей нижегородской речкой.

Пейзаж лесного Заволжья отличается от наших мест. В редких на пути селениях почти не увидишь купола церквушки или колоколенки. То ли дело в нашем крае – что ни населенный пункт, то храм. Старообрядцы церквей не строили, молились в часовнях и молельных домах, скрываясь от постороннего глаза. Интересны старообрядческие кладбища – вместо привычных крестов на могилах стоят голбцы (говорят, что так правильно их называть, хотя в народе их часто именуют более привычным словом – «голубцы»). Это деревянные столбики, прикрытые сверху двумя дощечкам как крышкой. Обязательный атрибут голбца – небольшое углубление для медной иконки. Но эти углубления на подавляющем большинстве кладбищ стоят сейчас, как пустые выклеванные глазницы – «мелкая пластика» ценится нынче в антикварных магазинах, и старообрядческие кладбища разграбили, как древнеегипетские захоронения…

На старообрядческом кладбище

Успенское

Петляя по Заволжью, Керженец принимает правый приток Бéлбаж, также известный древними скитами. У слияния этих двух рек расположено одно из интересующих нас мест – село Успенское. Когда-то здесь был монастырь, образованный из бывшего Филаретова скита. Монастырь действовал давно и недолго – с 1708 по 1764 год, и мы не рассчитывали застать здесь какие-либо его остатки, но оказалось, что они есть.

Во-первых, название села – Успенское – топонимическое указание на то, что здесь существовал Успенский Кержебелбажский монастырь. Кстати, вам ничего не напоминает это тяжеловесное название? Сконструировано оно по тому же принципу, что и первоначальное наименование нашего монастыря – Сатисо-градо-Саровская пустыни. В обоих названиях указывается точное географическое местоположение у слияния двух рек. Можно предположить, что и первое из этих двух названий также сочинено первоначальником Иоанном.

В старых монастырских актах 1719 и 1721 годов упоминается имя келаря – иеромонах Филарет. Не тот ли самый? В 1703 году этот Филарет приходил к Иоанну, который находился в то время в Арзамасе. Иоанн много беседовал со скитоначальником, а потом допустил его к службе в храме. Потрясённый терпимостью и добротой священника официальной церкви, Филарет тогда и принял решение отойти от старообрядчества.

Не известно, бывал ли в Филаретовом скиту сам Иоанн, скорее всего он до него не доехал, а вот Питирим точно бывал, и еще некоторое время здесь жил будущий шестой настоятель Саровской пустыни Ефрем – строитель Успенского собора. Иоанн, познакомившись с Ефремом, не сразу пригласил понравившегося ему монаха в Саров, а сперва направил его сюда. Здесь в Успенском монастыре Ефрем жил предположительно с 1722 по 1726 годы «утверждая в вере православной», как потом напишет его биограф, тех, кого когда-то привел к ней Иоанн.

Сразу после обращения, в качестве поддержки, монастырю были даны вотчины с крестьянами, в 1744 году монастырь владел 357 крепостными душами. А в 1764 году монастырь закрыли, тогда по приказу Екатерины II были закрыты более половины российских монастырей.

            Успенское. Колокольня Кержебелбажского монастыря

Успенское встретило нас белыми грибами, растущими прямо посреди села у здания администрации. Куда нас занесло, в какой медвежий угол?! Глава сельской администрации посетовал: вымирает деревня. Жителей трудоспособных мало, в школе только два класса – первый и четвертый, в остальных нет учеников. Монастырь? Никто про монастырь не помнит. А вот церковь была…

Мы подошли к развалинам. Это каменная колокольня с воротами и остатками каких-то построек по обеим сторонам — явно остатки монастырского комплекса, колокольни сельских церквей выглядят обычно по-другому. Значит, Кержебелбажский монастырь был каменным! Восьмидесятилетняя местная жительница с охотой показала нам, где стоял храм и где проходила церковная ограда. Большую территорию, оказалось, занимала церковь — метров двести на сто – видимо, здесь и был монастырь два с половиной столетия назад. Сейчас на его месте большая неработающая лесопилка. Всё сломали в 1930-х годах, а зачем, никто и тогда бы наверное не ответил. Вокруг – просторы необъятные, ставь лесопилку в любом месте…

Успенское. Вид с колокольни на село и Керженец

Потом мы не спеша прогулялись лугами к месту впадения Белбажа в Керженец: без этого наше ностальгическое путешествие было бы неполным.

Место впадения Белбажа в Керженец

Белбаж

Выше села Успенского по реке Белбаж (ударение на первом слоге) располагался ещё один монастырь, преобразованный стараниями основателя Саровской пустыни Иоанна из старообрядческого скита – женский Троицкий Белбажский. Основанный, как и Успенский монастырь в 1708 году, он отличался от него тем, что не был закрыт при Екатерине II, а просуществовал до ХХ века, история его окончилась уже в 1920-х годах. На месте монастыря образовалось село, которое так и называется — Белбаж.

В старых документах указывалось, что основу монастыря когда-то составили «монахини-раскольницы», жившие на иждивении богатого местного жителя по имени Артемий. Значит, здесь, скорее всего, и располагался упоминавшийся Иоанном Артемиев скит. Есть также мнение, что в Белбаже был другой опекавшийся Иоанном скит – скит Иоасафа, но не исключено, что они тут рядом находились оба: известно, например, что в знаменитом Комарове (речь о котором у нас впереди) в лучшие времена было несколько десятков обителей. Источник указывает также, что обращен «от раскола» скит на Белбаже был архиепископом Питиримом, но участие в обращении принимал еще и некий Филарет – по-видимому, это уже известный нам персонаж, скитоначальник, хорошо знакомый Иоанну.

Вот в это место и лежал наш дальнейший путь, но прежде, чем рассказать о самом монастыре – несколько путевых замечаний. Первое: путешественник, не верь картам и атласам! Дороги на севере Ковернинского района проложены совсем не так, как считает автодорожный атлас и другие более подробные карты. Некоторые дороги, указанные на картах, на местности отсутствуют, и наоборот – есть дороги на карте не показанные. И второе: грибы. Никогда, даже в самом раннем детстве автор этих строк не видел такого их количества! Это лето было грибным и в Сарове, но то, что творилось там, на севере области, не идёт с нашими грибами ни в какое сравнение. Количество грибов в лесу, помноженное на невозможность их серьёзно собирать – а девать куда? – доводило участников экспедиции иногда до полубессознательного состояния, когда они просто начинали кругами бродить по лесу, срывая и потом бросая грибы, рискуя заблудиться в этих колдовских местах…

Керженские рыжики

Обед «на грибах»

Теперь о монастыре. Большинство построек Белбажского монастыря сохранились, но сейчас они производят гнетущее впечатление. Здание главного храма – Троицкого, построенного в 1720-1726 гг., сравнительно недавно, судя по остаткам оборудования, использовалось как кузница, теперь же и эта мастерская заброшена. В монастырский комплекс входят еще два храма, построенные в первой половине XVIII века: Введенский и Спаса Нерукотворного, в одном из них сельский клуб (при нас был закрыт на замок). В келейном корпусе внутри — следы еще недавно функционировавшего гаража. В общем, монастырь, похоже, был заброшен дважды, и от этого почему-то грустнее. Сейчас используется только одно здание — в бывшем игуменском корпусе расположился дом милосердия. В нем живут человек 25 инвалидов. Сохранилась также часть монастырской каменной ограды с парадными воротами.

Троицкая церковь в Белбаже

Спасское

Итак, мы нашли и посмотрели места двух старообрядческих скитов, преобразованных при участии саровского первоначальника Иоанна в монастыри в начале XVIII века. Кроме того, нам хотелось посетить ещё одно место, связанное с этими событиями – Спасский монастырь на реке Кезе (приток Линды, которая в свою очередь впадает в Волгу), в нём Иоанн впервые причастил обратившихся к официальной церкви старообрядцев, тем самым, закрепив их обращение. Это произошло в ноябре или декабре 1705 года, тогда в Спасский монастырь пришли из Филаретова скита к причастию 8 монахов, 1 монахиня и миряне — 16 мужчин и 3 женщины. А вот с Белбажа монахини Артемия и Иоасафа прибыть не смогли «за снегами великими и неудобного ради пути». Они прошли это посвящение позже.

Действительно, нынешнее село Спасское расположено ближе к месту Филаретова скита, чем к Белбажу. Сейчас это село – в Борском районе и, как видим, оно также как и другие посещавшиеся нами места сохранило в своём названии воспоминание о своём монастырском прошлом. Монастырь был основан в 1630 году, а когда закрыт — нам не известно, но скорее всего это произошло ещё в XVIII веке. Попалось в документах и другое название монастыря — Спасо-Раевский. Если это название дано было за местоположение, то с ним можно согласиться. Монастырь, точнее, то что от него осталось, находится на красивом холме, внизу – луга, речка, за ними леса – чем не рай земной?!

Спасское. Улица

Спасский монастырь известен был нам ещё и тем, что из него к Иоанну пришел в 1692 году один из первых насельников Саровской пустыни – монах Герасим, так и известный как Герасим-кезенец. Характер Герасим имел вздорный и оставил по себе память противоречивую. Бывало, воровал, бывало – пил горькую («впаде в страсть пианственную»), но при этом хорошо знал грамоту и имел и красивый и «громогласный зело» голос. Он конфликтовал с другими пустынниками и в конце концов Саров покинул.

В самом селе нам указали на развалины церкви и каких-то еще сооружений, некогда связанных с церковью в единый комплекс. Очевидно тут и был когда-то монастырь. Церковь давно не действует, и в памяти местных жителей никаких воспоминаний о монастыре нам пробудить не удалось. Интересно только – тот ли это храм, в котором провёл богослужение Иоанн? Для ответа на этот вопрос необходима более точная датировка церкви.

Спасское. Храм и около него

Спасское. Наличник

 Опубликовано в газете «Городской курьер», 2003, №№ 42 и 44.