Путешествие всегда начинается с мечты. Это, конечно, тривиально. Почти все наши отчёты начинаются с подобной фразы. Но от этого она не становится менее верной.
В отличие от других мечт, мечта о Байкале наличествует не только у членов «Саровской пустыни», а у большинства взрослого населения – как, скажем, мечта о Париже. Только, в отличие от этого большинства, «Саровская пустынь» взяла, — и осуществила. Вот так.
В общую мечту сплавились отдельные: Агапов – единственный из нас, кто на Байкале уже бывал, хотел, вопреки известному афоризму, вернуться туда, где ему было когда-то хорошо. С Байкалом у него были связаны романтические воспоминания молодости.
Наталья Файкова хотела туда, где Агапов.
Володя Селезнёв хотел забраться на какую-нибудь гору, всё равно на какую. За два года до этого он впервые в жизни совершил в компании Агапова, Натальи и Валентина Медведкина серьёзный поход – по Приполярному Уралу. Радость преодоления себя стучала в его сердце, и ему хотелось повторить эти ощущения.
Что касается меня, то моё желание было поначалу простым – побывать и увидеть. Но аппетит, как известно, приходит во время еды.
Первоначальный план Агапова выглядел следующим образом. Поездом до Слюдянки, затем заброска в Ниловку – это километров 150, потом пешком с рюкзаками через перевал до Шумака (горячие источники, священные места бурятов) – это 2-3 дня, — и назад. Оставшиеся дней пять посвятить осмотру Байкала – посмотрим что успеем.
Этот план мне совсем не нравился. Во-первых, на осмотр Байкала мало времени, а для меня это было гораздо интереснее, чем поход по горам. Во-вторых, меня просто пугала перспектива спортивного восхождения в горы, я сомневался в своих способностях и знал, что никогда не получаю удовольствия от физических нагрузок. Для меня поход, если я в нём участвовал, был только возможностью побывать в интересных местах, если другого способа добраться в эти места нет.
Итак, можно было а) расслабиться и полезть со всеми на Шумак; б) сколотить свою альтернативную группу, которая бы не пошла в горы, а провела бы время внизу по своей программе и в) повлиять на Агапова и добиться изменения плана – в пользу осмотра Байкала, а не гор.
Первый из вариантов как бы всегда был при мне и не требовал никакой подготовки, кроме аутотренинга. По второму варианту я пробовал что-то сделать, но дураков типа нас больше не нашёл. Ну что ж, попытаемся воздействовать на Агапова. В Интернете скачал информацию про Байкал и стал её показывать Толе, с прицелом: «Ты посмотри какая красота и как много там интересного, пяти дней мало будет!» Агапов зрел, зрел, но дозрел только после того, как в Павлове (мы ездили туда в июне) в магазине купил компакт-диск о Байкале: «Да, действительно, красот там видимо — не видимо». Однако против полного исключения гор выступил Вова, от идеи покорить что-нибудь он отказываться не хотел. В итоге в качестве результирующего сформировался некий промежуточный вариант маршрута, в который вместо Шумака было включено восхождение на пик Черского, которое можно осуществить за три – четыре дня.
Подготовка к поездке как-то шла помимо меня. Суета и кажущиеся неотложными дела на работе, дед попал в больницу в неврологию, — я до последнего дня сомневался, что поеду. Билеты брал Агапов, и я впервые в подобном путешествии был ведомой стороной.
Накануне выяснилось, что совсем нет карт (географических). Я посидел в Интернет-клубе, наскачивал чего-то, в основном плохо отсканированных двухкилометровок, многие из которых мы с Толей распечатали на цветном принтере у него на работе. Забегая вперёд, скажу, что проблему карт я решил уже в Москве, а распечатки тоже пригодились – для расписывания пули в поезде.
Хорошо, что последнее время я стал прикупать походное снаряжение: в прошлом году купил в Нижнем очень удобный спальник, а весной, перед походом, решился – и купил хороший большой рюкзак и коврик. Непосредственно перед Байкалом я приобрёл ещё накомарник (не пригодился), дождевик (удобный, пригодился) и посуду из нержавейки (очень удобная вещь, только я перестарался с размером, можно было взять поменьше).
Старт
28 июля 2005 года, четверг – 29 июля, пятница
Кроме перечисленных выше постоянных участников акций, организуемых «Саровской пустынью», в путешествии участвовала еще дочь Агапова Марина, а на полпути, в Новосибирске, должен был присоединиться Дима Шадрин – друг Марины, единственный член экспедиции, которого я не знал. Маринку, правда, я знал ещё школьницей, теперь она взрослая дама – 26 лет не шутка! – но по-прежнему называет меня «дядя Лёша», что приятно, а Селезнева – «дядя Вова».
В Москве сразу перебираемся на Ярославский вокзал. Нынешний Транссиб, почему-то начинается там, хотя мне казалось, что ближе и логичнее ехать через Арзамас, мы бы там заодно и в поезд сели.
В зале ожидания Агапов затевает перевес снаряжения: всё должно быть взвешено и распределено по справедливости. Хорошая и правильная процедура. В процессе укладки выяснилось, что Наталья забыла взять спальник. Позавтракали припасами и разбежались на время. Я съездил в магазин «Атлас» — купить какие-нибудь карты. Там было всё, что надо: я купил двухкилометровый атлас Прибайкалья, планы Иркутска и Улан-Удэ, отдельные карты районов пика Черского и Хакус (не пригодилась). Потратил 900 рублей. Потом оказалось, что всё это можно было купить в киоске на привокзальной площади в Слюдянке, только в три раза дешевле. Купив карты, прошёлся до площади перед Большим театром, посидел на лавочке, дыша московским воздухом и рассматривая приобретённое.
К 12 часам все собрались на место, пообедали в кафе, тут же, в зале ожидания.
Дорога
29 июля, пятница – 2 августа, вторник
Поезд № 339 Москва – Улан-Удэ отходил в 14:20.
Едем до Байкала в плацкартных вагонах. Давненько я в них не ездил. Но с компанией – ничего. Нас пятеро, четверо занимают одно плацкартное купе, пятый лишний. Очевидно это я. Ничего страшного, место нижнее, спокойное. Кроме меня тут едет пара бурят сверху и немолодой уже мужик из Рыбинска – руководитель группы водных туристов. В группе выделялся Ионас, гражданин свободной Литвы, который по мере дневного продвижения поезда накачивался пивом, а к ночи багровел и вырубался. Группа ехала в нашем же вагоне, они сойдут в Слюдянке, где и мы, с той лишь разницей, что их уже будет ждать транспорт, а мы сойдём в неизвестность. Ну, до этой неизвестности ещё пилить четверо суток почти, так что можно расслабиться и отдохнуть.
Что мы и делали. Никогда не думал, что поездка в плацкартном вагоне будет как отдых. Накопившаяся за год усталость давала о себе знать, и мы много спали: утром, днём, вечером и, само собой, ночью. Володя так вообще спал, наверное, по двадцать часов в сутки. (Замечу, что на обратном пути, после отпуска, спалось уже не так). Смена часовых поясов (разница между Байкалом и Москвой 5 часов) при таком режиме дня прошла легко.
Главным развлечением были станции. Расписание изучалось и к выходам на станциях готовились. Большинство станций – мелкие, поезд останавливается минуты на две, даже двери не открывались. Но несколько раз в день поезд останавливался на узловых станциях, где менялся локомотив, или в крупных городах. Тут стоянка 15-20 минут и можно было погулять, купить газеты, продуктов и т.п. Моей задачей и одновременно развлечением был поиск местных сортов пива. За время путешествия моя коллекция пивных этикеток пополнилась 50-ю новыми экземплярами. Народ сначала ворчал, потом проникся идеей, стал активно помогать. Единственный казус вышел, когда мой «отмачиватель» — пластиковая бутылка с отрезанным верхом, наполненная водой и содержавшая очередную отмачиваемую бутылку, ночью перевернулся и залил какие-то важные натальины вещи. Само собой разумеется, все приёмы пищи запивались пивом. Иногда народу надоедало, начинался разброд: «всё, больше пива не пью!» Но проходило время и уже раздавалось: «ужин… А где же пиво?» Но в целом ребята постарались, без них бы мне столько не выпить. Накопив большой экспериментальный материал, устроили обсуждение: где пиво лучше. Победило пиво «Чепецкое» глазовского разлива. Лично мне ещё абаканское понравилось. Запомнилась станция Барабинск в Новосибирской области – вкусной и обильной едой и низкими ценами.
Поездка по Транссибу в первый раз сама по себе интересна. Мне показалось странным, что пейзаж за окном за все четыре дня почти не изменился: лес, берёзки… Только в районе Омска – Новосибирска за окнами были бескрайние и безлюдные степи («эх, японцев бы сюда», — подумалось), а потом опять: леса, берёзки. Только за Иркутском появились горы, а потом – Байкал. Наш поезд был пассажирский и, по-видимому, имел какой-то низкий приоритет: ни разу ни на одной станции его не ставили на первый путь. А на первой платформе все ларьки. Поэтому поиски пива и пропитания иногда сопровождались опасностью быть отрезанными каким-нибудь шальным составом. Часто мы видели, что на первом пути стоит поезд № 1 «Россия» Москва – Владивосток – все окна в вагонах задраены, наверное, кондиционеры работали, и шёл он значительно быстрее. Мы смотрели на него снизу вверх, как пассажиры «Антилопы Гну» смотрели из кювета на проносившиеся по шоссе паккарды и форды.
А погода была жаркая, это доставляло неприятные ощущения в дороге. Хорошо ещё, что окошко в купе открывалось. Чтобы оно и не закрывалось, мы вставляли в него в распор пластиковую бутылку. Дима придумал приспособление, названное мной «кондиционером»: в пластиковой бутылке проделывались два отверстия таким образом, что в одно воздух забирался, а из второго выдувался в нужном направлении. Это изобретение было сделано после того, как бабка, ехавшая на боковом месте, попросила окно прикрыть, её внуку дуло.
А в целом в поезде было тихо и спокойно. Народ деловито ехал куда ему нужно. Одни сходили, другие на их места садились. Уже на обратном пути резанул контраст в нашем поезде Москва — Берещино. Какие-то пьяные орали, на ноги садились среди ночи, крики в Навашине, Мухтолове… А с нами в поезде Москва – Улан-Удэ ехали десятка полтора девочек-буряток – детский танцевальный ансамбль «Звезда Бурятии» возвращался с фестиваля из Туниса.
Основным способом убить время в поезде был преферанс, играли все, кроме Вовы. За поездку расписали наверное полсотни пуль. Мы с Агаповым играем примерно в одну силу, Наталья же хочет повысить своё мастерство, а заодно научиться вести запись. Но, по-моему, научиться ей так и не удалось. В конце пути она задавала те же вопросы, что в начале.
Марина и Наталья ведут дневники, каждая свой. Заметки Натальи я использовал при написании этих, а что в Марининых, так и осталось неизвестным.
Вечером в воскресенье в Новосибирске к компании присоединился Дима Шадрин. Марина готовилась достойно встретить друга, даже вымыла волосы в вагонном туалете. Сразу по этому поводу распили пакет вина, Димой же принесённый. У Димы билет в другой вагон, но он в основном проводит время с нами.
В Иркутске вокзал находится прямо на берегу Ангары. Походили, посмотрели, прониклись ощущением, что скоро Байкал. За Иркутском поезд идёт медленнее, есть несколько туннелей, после одного из них уже видно озеро. А вот и конечный пункт – город Слюдянка, куда мы прибыли в 13:51 по местному времени.
Прибытие
2 августа, вторник
Первым делом надо было разведать обстановку. На привокзальной площади стояли несколько потрёпанного вида транспортных средств. Мы иногда по привычке называли их газелями, хотя на самом деле в тех краях газелей нет как класса. По всем дорогам ездят подержанные корейские и японские микроавтобусы, большие автобусы тоже редкость. В самом вокзале и вокруг него кучковались несколько групп туристов, которые, впрочем, скоро разъехались, и площадь опустела, как и до прибытия поезда. Здание вокзала, сложенное из местного мрамора — на ремонте, и вся жизнь идёт вокруг маленького павильончика, внутри которого нам удаётся узнать, что туристский поезд (наш ориентир) до станции Байкал ходит дважды в неделю, по средам и субботам. Ну вот, на нём завтра и поедем, — подумал я с надеждой, но как оказалось, преждевременно.
Следовало позаботиться о ночлеге. А Байкал вот он – рукой подать. На его берегу – бетонные остатки чего-то, когда-то бывшего набережной и мусор, горы мусора. Тут же небольшая рощица, примыкающая к забору огородов обывателей города Слюдянки, и там уже стоят несколько палаток (как потом оказалось, какие-то иностранцы). Мы решили особо не мудрствовать и расположились рядом, на травке. Тут же подошли ребята из Перми и поставили свои палатки неподалёку от наших. Их трое, один из них – поляк по имени Томаш. Они уже окончили свой поход по Саянам и загорают в Слюдянке, не могут купить билеты на поезд.
Наш лагерь в Слюдянке
После пяти дней в душном поезде главным желанием было окунуться в воду. И помыться. Что мы тут же и осуществили, едва поставив палатки. Кайф!!! Теперь я чувствую себя человеком! Тут каменистое дно, но мелко, поэтому вода, хоть и прохладная, но терпимая. Только теперь мы видим, какая кругом красота. Противоположный берег Байкала в лёгкой дымке, чайки прогуливаются и — тишина.
Разбив лагерь, мы подумали, что теперь есть время на осмотр слюдянковских достопримечательностей, а их известна была нам только одна – частный минералогический музей некого Жегалова. Надо было кого-то оставить сторожить лагерь, и вызвался я. Хотелось немного побыть в одиночестве и отдохнуть с дороги. Пермяки тоже куда-то двинулись, оставив на хозяйстве поляка, который всё это время чистил и резал какие-то горные корешки. А я побродил вокруг, пополняя коллекцию пивных этикеток, повалялся на коврике с книжкой.
Народ вернулся через несколько часов довольный. Музей оказался на самом краю города, и там Агапов пообщался с туристскими инструкторами, которые заверили его, что сходить на пик Черского — это просто, как нечего делать. Короче говоря, завтра с утра надо идти. Народ весь поддерживает эту идею; я молчу – а что ещё делать?
Сходили за продуктами на ужин и на пристанционном базарчике закупили копчёного омуля, 25 рублей хвост. Рыбка с виду неказистая, но удивительно вкусная. Мы его потом ели везде, где он был: холодного копчения, горячего, вяленого, но самым интересным оказался омуль малосольный. Попросту говоря, это сырая свежая рыба. На меня тогда зашумели: «ты чего нам принёс?!» Но, поскольку я принёс несколько рыб, пришлось их есть, и где-то рыбе на третьей мы поняли, что это вкусно. Во всяком случае, никто из нас ничего подобного раньше не ел. Байкальское суши, только без риса.
Ужин готовили на нашей печке. Печку купил Агапов, — это маленькое такое устройство, помещающееся в кармане. Дров требует чуть, и поэтому проблем с топливом у нас никогда не было. Палка от забора, горсть шишек, — и ужин готов. Мы даже носили с собой дрова для этой печки в рюкзаке.
Легли спать. Но не тут-то было. Пермяки, оказывается, ходили не просто так погулять, а с определённой целью. Назад они пришли с двумя девицами, и пока было тепло, они сидели с ними и пили водку на берегу, а когда стемнело и похолодало, перебрались в палатку, поближе к нам, соответственно, и стали петь песни. А поскольку приняли на грудь к тому моменту они уже прилично, петь тихо у них не получалось. Мы с Вовой пытались их и увещевать, и ругались с ними, но всё впустую, – утихомирить спустившихся с гор пермяков не удалось. Короче говоря, ночь прошла беспокойно.
Восхождение
3 августа, среда – 5 августа, пятница
Вовин мобильник поднял нас в 6 утра. Пока собирались, наблюдали восход солнца на Байкале, первый на маршруте. Насчёт автотранспорта мы договорились накануне вечером, и микроавтобус за 150 рублей довёз нас с нашим скарбом до музея Жегалова. Там, также согласно вчерашней договорённости, мы оставили часть вещей, без которых можно будет обойтись в ближайшие три дня: при доме там не только музей, но и гостиница, и склад.
Не успели мы пройти ста метров, как с нами на самом краю города поравнялся видавший виды газик. Мы тормознули его: хоть часть пути по горной дороге проедем. Но фокус не удался. Вскоре машина встала, и водитель объявил, что кончился бензин. А может быть, он просто не захотел трястись с нами и нашими рюкзаками по горной каменистой дороге. Ну да ладно, хоть километра два, но сэкономили.
Дальше дорога шла почти всё время вдоль речки Слюдянки, переходя с одного её берега на другой. Как правило, везде в местах переправ через реку перекинуты мостики или лежат брёвна, по которым можно перейти. Один только раз мы, не заметив мостика, перешли реку вброд: ну и холоднющая же вода! В одном месте ровная дорога ушла вправо к мраморному карьеру, и нам пришлось пробираться по довольно крутой тропе вдоль обрывистого берега.
Примерно на половине пути нас ждал сюрприз – не обозначенный на карте горный приют с кафе и даже баней. Собственно, это было бы не таким сюрпризом, если бы мы поверили небольшой вывеске, встреченной по дороге «кафе, баня, ночлег – 2000 м» (какой-то остряк-турист ещё от себя приписал: «интим»). В общем, сервис по пути к пику Черского развивается. Эх, хорошо бы здесь и заночевать, но нельзя. Мы попили чайку и тронулись дальше. С нами вместе отдыхала группа немцев. Понаехали…
Пора бы и пообедать. Видим справа на полянке каких-то людей. Оказалось, группа водников из Уфы (где я только две недели назад был в командировке), их цель – река Утулик – лежит за перевалом, ну и рюкзачки у них не чета нашим – с припасами и катамаранами, килограмм по 50. Что за удовольствие?
Уфимцы приглашают нас к себе на полянку, и мы останавливаемся. Все понимают, что я – слабое звено, поэтому меня уложили горизонтально, а остальные занялись обедом. Все мы были напуганы угрозой энцефалитных клещей, опрыскивали себе ноги специальным спреем, поэтому, когда я заметил ползущее по себе насекомое, напоминающее клеща, то забеспокоился. Знатоки сказали, что клещей привлекает белый цвет, я снял светлую рубашку, но тут же заметил ещё одного. Тогда я перебрался со своим ковриком подальше от кустов, но «клещи» продолжали появляться. Был призван для консультации специалист из числа уфимских туристических зубров, и он авторитетно подтвердил: да, это оно самое. Но паника не успела охватить нас. Я ещё сразу заметил, что уж больно легко давятся эти «клещи» пальцами. В общем, не помню уж как быстро, но мы все поняли, что это никакие не клещи, а простые лесные клопы. Оставшееся время обеда прошло спокойно.
Дорога вверх очень красива. Воздух чистейший, вокруг горы. Особенно красивые места наверху – Горелая и Казачья поляны. Но идти всё тяжелей и тяжелей. 20 километров в первый же день – не шутка. Причём, с подъёмом на 900 метров. И чем ближе цель, тем тропа всё круче и круче. Нас обогнали люди, работающие на метеостанции, с навьюченной лошадью. Теперь очень легко отличать нужную нам тропу от боковых ответвлений – по лошадиным следам.
Под конец силы совсем покинули меня, ноги практически не двигаются. Такое со мной впервые. Мозг вроде посылает сигнал конечности: «сделай шаг». А конечность не сдвигается с места. Со мной в хвосте колонны бредёт Володя, ему если и легче, чем мне, то не намного. Я высказал предложение переименовать хребет Хамар-Дабан в Кошмар-Дабан. Уже перед самой метеостанцией – крутой подъём. Мы с Володей идём так: сделаем шаг – стоим, ещё два шага – ещё постоим. Наконец Агапов говорит: «мы пойдём вперёд, там оставим свои рюкзаки и вернёмся за вашими». Ушли. Мы покорно бредём, не спеша. Вдруг навстречу Агапов: «Мужики, метеостанция метрах в двухстах, может, сами дойдёте?» И мы дошли.
Загнанные лошади
В каком-то смысле я стал жертвой недобросовестной рекламы. В карте района пика Черского, которую я купил, было написано, что на пик «идут и стар и млад». И что «подъём по серпантину приятен, но долог». В общем, я не рассчитал своих сил, но потом не жалел.
Вышли на небольшую открытую седловину, на которой стоит метеостанция Хамар-Дабан. Уже вечер, 8 часов, а это значит, что 20 километров вверх мы прошли за 11 часов. И тут на меня напал невообразимый жор. Я увидел в руках Натальи кусок батона и взял себе большой кусок, съел. Тогда Наталья мне предложила пакет с сухофруктами, и я сожрал – другое слово было бы не таким точным – полпакета кураги и чернослива.
Все туристы разбивают лагерь у метеостанции, потому что там единственный на ближайшую округу источник воды – колодец. Вода в нём мутноватая, но хорошая. Место красивейшее. Лагерь стоит на краю ущелья, по другую сторону которого видна речка с каскадом водопадов. Водопады шумят, создавая ощущение, что в ущелье всё время идёт поезд. Вокруг кедры и заросли черники. И комары. Странно, что внизу у Байкала их нет, а здесь наверху есть. Марина по моему примеру в очередной раз переименовала горы: Комар-Дабан.
Метеостанция Хамар-Дабан
Нас с Вовой пожалели и отправили полежать в палатку, пока готовится ужин. И тут, когда я просто спокойно лежал, у меня стало сводить судорогами ноги. Выручила Наталья, сделала мне массаж. Было чертовски больно, но судороги прекратились.
Ужинали в темноте, гладя на потрясающее небо с падающими звёздами и под шум водопадов. Приняли немного «наркомовских» (у нас собой был спирт, литра полтора). Интересная реакция произошла на алкоголь: выпили немного, но Вова как-то сразу захмелел, а я наоборот – вообще не почувствовал, что пил, чего обычно не бывает.
Ну всё, отбой, завтра ещё на пик Черского лезть.
На пик пошли налегке, все вещи, кроме документов, денег и фотоаппаратов оставили в палатках. Сначала дорога серпантином идёт вверх на макушку первого гольца, нависающего над седловиной метеостанции. Скоро кедровый лес сменяется зарослями рододендрона и кедровым стлаником, ещё выше – альпийские луга. С гольцов открывается изумительная панорама: вдалеке горные цепи, внизу – озёра. Говорят, с пика Черского виден даже сам Байкал. Если дойдём – проверим.
На седле между первым и вторым гольцами стоит памятник женщине, погибшей здесь в зимнем походе в 1960-х годы. А между вторым гольцом и пиком нас поджидало довольно опасное место – скальный перешеек, по которому пришлось карабкаться, прижимаясь к камням и стараясь не глядеть вниз в пропасть. Ещё когда поднимались к метеостанции, сперва Вова с Толей, а потом, глядя на них, и я сделали себе палки-посохи. Хорошая вещь, в горах третья точка опоры оказалась не лишней. С перешейка неожиданно открылся сказочный вид на расположенное внизу озеро Сердце, названное так из-за напоминающей этот орган формы.
Три сердца: одно внизу, два — в пятках
Вдруг и без того еле заметную на гребне тропку прервала расселина. Будь моя воля, я бы вообще дальше не пополз, но неутомимый Агапов нашёл обход, и мы, цепляясь за скалы всеми возможными частями тела, всё-таки этот перешеек преодолели. Наверное, если бы эти заметки почитал опытный горный турист, он бы посмеялся, но там, наверху, мне, например, было страшно не на шутку. В общем, натерпелся…
Теперь предстоял тягучий подъём собственно на пик. А сил у меня уже не осталось. Где-то, как мне казалось, на середине подъёма я сел на камешек и сказал, обходившему меня Селезнёву: «иди, я вас здесь подожду». Мне неожиданно стало безразлично, побываю я на пике или нет, всякий спортивный азарт, и без того мне не свойственный, пропал начисто. Сижу я так, сижу, любуясь горными далями, и вдруг из-за скалы неподалёку выглянула довольная Вовкина физиономия: «Лёша, а я уже на пике!» Пришлось вставать и идти. Вершина была вся уставлена разнообразными искусственными сооружениями. Тут был и флаг России, и крест, иконы и молитвы, тряпочные повязочки на всём, про сложенные аккуратными кучками камни я уж и не говорю. И Байкал действительно виден. Но на вершине мы пробыли совсем недолго, сфотографировались и вниз. Дело в том, что вдалеке явно шёл дождь, он мог сместиться в нашу сторону, и карабкаться назад по мокрому гребню нам никак не улыбалось.
На вершине
Преодолев гребень (дождь удачно прошёл стороной), мы устроили небольшой привал, перекусили, позагорали, отдышались. Обратно решили идти не вокруг первого гольца, а напрямик, там различимо виднелась тропка. Когда уже перевалили за голец и спустились на серпантин – старый монгольский тракт, — наша «молодёжь» решила идти быстрее, не по длинному серпантину, а по более крутому и оттого более прямому пути. Мы с Вовой решили не торопиться и, как положено старым быкам, медленно доползли до лагеря. По дороге встретили водников — уфимцев; они, бедолаги, только-только метеостанцию прошли.
А на метеостанции нас ждала баня (договорились с хозяином накануне). Мылись все вместе: Агапов, Наталья и мы с Вовой. Вот так мы там в горах опростились. Большого удовольствия от мытья не получили: очень уж перетопил хозяин баню, дышать нечем было, а мыльня и парилка – в одном флаконе, то бишь, помещении. Но вот уже после бани, выпив несчётное количество колодезной воды, мы словили настоящий банный кайф.
Следующий день целиком был посвящён спуску вниз. Он прошёл без приключений. В горном приюте опять попили чайку. Навстречу постоянно попадались туристы, и группами, и поодиночке, среди них много детей. По-видимому, в выходные Хамар-Дабан становится оживлённым местом. Когда пришли в дом Жегалова, я быстренько посмотрел музейную экспозицию камней. Хозяйка заказала по телефону такси – микроавтобус, и мы за 100 рублей доехали до «дома», то есть до берега Байкала и нашего знакомого огородного забора. В эту ночь уже никто не мешал нам отсыпаться.
Кругобайкальская железная дорога
6 августа, суббота
Когда Транссиб только построили, Байкал на его пути представлял собой довольно значительное препятствие. Дело в том, что Байкал – это такая большая щель в Земле с практически отвесными везде краями, и прокладывать дорогу вдоль него – довольно сложное инженерно-техническое мероприятие. Поначалу поезда переправляли через озеро на пароме (зимой по льду) от станции Байкал. КБЖД (Кругобайкальская железная дорога) была построена в 1904 году и замкнула Транссиб. Но в 1956 году советские люди покорили Ангару, и вода, поднятая Иркутской ГЭС, затопила ветку от Иркутска до Байкала. Транссиб спрямили, проложив дорогу через горы от Иркутска до Слюдянки, и железнодорожный путь до порта Байкал остался таким своеобразным 80-километровым аппендиксом. Поскольку какая-то жизнь ещё теплилась в посёлках вдоль этого пути, его окончательно не разбирали, а с недавних пор дорога стала использоваться как туристская, и правильно. Вот и мы не могли не проехаться по этой, самой знаменитой, наверное, в России железнодорожной ветке.
Билеты продавали с 10 часов, но наши люди (в основном женщины) по очереди дежурили у кассы часов с восьми. Цена на билеты показалась нам смешной: 50 рублей (плюс 40 руб. за место багажа), значит, здесь деньги берут не за продолжительность поездки (9 часов), а за пройденный путь. Сравнение, подсказанное нам Леной Шаповаловой – «паровозик из Ромашкова» — полностью себя оправдало. Поезд шёл не быстрее 20 км/час (возможно, это было вызвано техническим состоянием пути), останавливался у всех более или менее интересных объектов, и всё это сопровождалось экскурсионными комментариями.
Поезд набит туристами. В основном это железнодорожная публика из Иркутска, праздник им устроен в честь Дня железнодорожника. Путейцы отдыхали серьёзно и неутомимо. В нашем вагоне сидела большая группа поляков, но от них шума не было.
Дорога чрезвычайно красива. Поезд движется медленно по самой кромке берега, с одной стороны Байкал, с другой – горы, иногда красивые распадки. Места практически ненаселённые, а чем дальше от Слюдянки, тем и туристов становится меньше.
Самый длинный туннель (778 метров) находится у бухты Половинной, там поезд остановился часа на два с лишним. Публика вывалила из вагонов, последовало купание и продолжение банкета. А мы успели сготовить обед, погулять, ну и тоже искупались.
На станции Половинной
Конечная станция – порт Байкал. Порт – название для этого места слишком громкое; но несколько потрёпанных судов, неизвестно когда в последний раз выходивших в плавание, разнообразят пейзаж. Оглядываемся вокруг в поисках места, где можно разбить лагерь, но ничего, кроме заброшенных портовых площадок, не видим.
Наши планы на будущее пока достаточно неопределённы. Нам надо продолжить путешествие и перебраться куда-нибудь дальше по берегу Байкала – в бухту Песчаную или на остров Ольхон. Но, как оказалось, из порта Байкал ведут только две дороги: либо по КБЖД назад, либо на пароме в Листвянку, которая находится на противоположном берегу Ангары. В общем, порт Байкал – тупик истории, и надо поскорее отсюда выбираться.
Можно ещё доплыть до Иркутска на теплоходе «Баргузин», который встречал туристов с нашего поезда, но нам туда пока не надо. Решаем плыть на пароме.
Переправа через Ангару
В Листвянке паром причаливает рядом со зданием известного лимнологического музея, посвящённого Байкалу. Про этот музей мы много слышали, хорошо бы там побывать, но он уже закрыт. В окрестностях музея также нет места, где можно разбить палатки, – мы устали и хочется уже куда-нибудь приткнуться.
Листвянка представляет собой курортный посёлок для жителей Иркутска, это ближайший от него пункт на Байкале, к тому же связанный с городом двумя путями: шоссе и Ангарой. Иркутск – местный мегаполис, все дороги ведут либо в Иркутск, либо из Иркутска, проехать из одного пункта в другой, минуя Иркутск вообще очень сложно, это обстоятельство мы не учли, и оно внесёт корректировки в наши планы. Листвянка очень растянута вдоль береговой линии, она занимает несколько распадков, выходящих на Байкал, расстояние между которыми довольно приличное. Как выяснилось, есть место для диких туристов, но оно на северной оконечности посёлка, а мы находимся на южной. Нам удалось поймать автобус, в котором сидела группа поляков, уже виденных нами в поезде. Они также искали место, где переночевать.
Место для ночёвки представляло собой довольно чистую сосновую рощу на холме, единственным минусом которой являлась удалённость от воды (Байкала). Внизу под нами – заброшенный судоремонтный завод, с другой стороны – какое-то незавершённое строительство. Поляки подумали – подумали, да и свалили на поиски ещё чего-то, а мы остались, довольные тем, что на холме в эту ночь больше никого не будет.
Прощание Листвянки
Бухта Песчаная
7 августа, воскресенье – 10 августа, среда
Утром выступили пешком до порта. Он сравнительно недалеко и является центром Листвянки. Отсюда идут все виды транспорта, и мы ещё не знаем, куда поедем дальше. Из расписаний выясняется то, о чём я уже говорил – легче всего добраться до Иркутска. А вот на Ольхон – практически невозможно. Тут же стоят катера, за 400-500 долларов в сутки можно снять любой и кататься по всему Байкалу, куда только душа пожелает. Одна девушка-агент долго уговаривала нас арендовать катер, чтобы он нас подбросил до какого-нибудь уединённого места недалеко от Листвянки, а потом забрал оттуда. Но мы не соглашаемся, по агентурным данным в скором времени должен идти «Баргузин» из Иркутска в бухту Песчаную, правда, неизвестно, остановится он в Листвянке или нет, так что всё пока неопределённо.
Но вот на горизонте показался «Багрузин». И – о чудо! – он, кажется, причаливает. Но не к причалу, а где-то в стороне, но это уже неважно. Толпа надеявшихся бежит туда, и через несколько минут мы все уже сидим на небольшой площадке открытой палубы рядом с трубами и любуемся видами Байкала. Мест в салоне нет, а билет 500 рублей, теперь понятно, — зря мы волновались, что «Баргузин» не зайдёт в Листвянку.
На борту «Баргузина»
Плыли часа три. Берега озера безлюдны и прекрасны, но бухта Песчаная даже среди всего этого великолепия выделяется. Тут несколько особенностей. Во-первых, песок, что, говорят, для Байкала редкость. Во-вторых, в бухте растут знаменитые «ходульные» деревья, из-под которых песок выветрен, и они стоят на обнажившихся корнях, как на ходулях. Их фотографии, как, впрочем, и других мест Песчаной бухты, есть в любом комплекте байкальских видов. В бухте две турбазы. Одна старая, типичная советская турбаза из дощатых домиков с удобствами снаружи. Другая появилась недавно и облик имеет фешенебельный, у причала стоят катера, не территории теннисные корты и прочие новорусские приметы. Вообще туристический бизнес на Байкале, похоже, на подъёме, но пока что турфирмы заполняют верхний ценовой сегмент рынка, как говорится, «снимают сливки». На средний кошелёк тут пока только дикий туризм да частный сектор.
Большая часть людей с теплохода сразу рванула к администрации турбазы – покупать путёвки. Подошли и мы. У нас с Володей Селезнёвым затеплилась надежда, что, может быть, мы расположимся на турбазе, поспим на человеческих кроватях и покормимся в столовой. Стоимость путёвки 400 рублей в сутки на человека. «Зачем домики, когда палатки есть», — недоумевает Толя. «Бомжуем», — констатирует Вова.
Бухта Песчаная
Дикие туристы здесь располагаются в соседней бухте с уютным названием Бабушка. До неё минут пятнадцать ходу, но надо перевалить через небольшой бугор, а после достопамятного Восхождения каждое движения ногами даётся мне с трудом. Наконец, достигаем бухты и располагаемся лагерем. Здесь три дня мы будем отлёживаться, загорать, купаться и вообще отдыхать. Три дня потому, что «Баргузин» заходит в Песчанку только три раза в неделю и следующий рейс в среду.
Вокруг бухты несколько десятков палаток, но не тесно. И, надо отметить, не грязно – есть два дощатых туалета и рядом с ними места для свалки мусора. С дровами у нас, спасибо чудо-печке, проблем не может быть в принципе, тем более что тут много сосновых шишек. А вода – вот он Байкал. Мы поначалу брали из него воду только для кулинарных надобностей, но, увидев, что все люди из него по-простому пьют, стали пить тоже.
С виду Песчаная, как Крым, только вода холодная. Мы оценили температуру градусов в 18-19. Но и то, говорят, нам повезло, обычно холоднее. Закалённые сибиряки не вылезают из такой воды по полчаса. Для нас же Вова разработал специальную методику. Заходишь в воду, окунаешься и тут же выскакиваешь. И заходишь второй раз, теперь она уже не кажется такой холодной, можно поплавать.
Наша Бабушка
С плаванием у меня в этот год была проблема. В декабре месяце я больно упал по дороге на работу на левое плечо, и с тех пор плечо болит. Плавать не получалось, только на правом боку. А вот в Байкале я неожиданно поплыл. Наверное, лямки рюкзака как следует промассировали мне плечо, и тем самым я немного вылечился.
Вторым после купания необходимым действием была стирка. Все вещи стали грязными, а чтобы почувствовать себя человеком, надо бы надеть что-то чистое. Стирать пришлось прямо в Байкале, даже жалко было загрязнять его своими отходами, а что делать?
Так и прошли наши первые полдня в Песчаной: мы валялись на песке, собирали цветные камешки в полосе прибоя, созерцали природу. С наступлением темноты уснуть сразу не удалось: у берега стояли несколько прогулочных катеров, на одном из них гуляла неутомимая компания под громкую музыку. Ну что делать с этими дебилами? Любую идиллию испортят.
На следующее утро молодёжь во главе с Агаповым собралась совершить прогулку вдоль берега. А мы с Володей не пошли, мысль о ходьбе до сих пор вызывала у меня содрогание.
Одно из «ходульных» деревьев
Погода немного изменилась. На смену вчерашнему полному штилю пришёл довольно крепкий ветерок, задувавший с озера (чуть не написал «с моря»). Наверное, это баргузин — тот, который пошевеливал вал. Теперь мы отдыхали в сопровождении шума прибоя.
Не спеша приготовили обед, повалялись в палатке и на бережку. От нечего делать я стал осваивать губную гармошку, которую Наталья зачем-то взяла с собой в путешествие. Самоучитель оказался бесполезным – я ничего из него не понял, но методом тыка какие-то мелодии стали удаваться. Затеяли с Селезнёвым игру «угадай мелодию», как ни странно, Володя угадывал довольно часто. Особенно, как мне казалось, у меня получались «Славное море, священный Байкал» и «Ах, мой милый Августин».
Вечером прогулялись до турбаз, посмотрели, как люди живут.
А на следующий день пошёл дождик. Ничего страшного, лежим в палатке, иногда я пытаюсь извлечь какие-нибудь звуки из губной гармошки.
Вечером залез в палатку к Агапову с Натальей, и мы стали играть в дежурный преферанс. Однако пора ужинать. Готовить под дождём противно, но надо… Я стал варить макароны. Пока макароны готовились, дождь разошёлся не на шутку. Макароны, собственно, так и не закипели, просто набубнявили и стали как будто варёными. Ели мы их не в палатках, поэтому начинали есть макароны, а окончили супом, настолько сильным стал дождь.
Усилился и ветер, начался настоящий шторм. В течение нескольких минут наш лагерь превратился в остров посреди бурлящего потока воды. Оказалось, что наша с Вовиком палатка стоит в небольшой низинке, когда мы её ставили, мы даже этого не заметили. А теперь – реальная угроза затопления. Но стояла она крепко, чего нельзя было сказать о палатке Димы с Мариной, у которой был сверху простой тент. Пока я доваривал макароны, Агапов с Селезнёвым бросились укреплять палатки, рыть топором дренажные канавы, Агапов целую реку вырыл, прямо-таки новый приток Байкала соорудил. Мне казалось, что в эту реку устремились потоки воды со всех окрестных гор. Потом, намаявшись, среди полного разгула стихии мы легли спать под завывания бури.
Палатки выдержали, и мы даже не подмокли. Я зауважал эту новую конструкцию на дугах. У ребят – наших соседей – была палатка традиционного типа, державшаяся на стойках, так ночью она рухнула.
… Как ярко светит после бури солнце…
Сушимся после ночного шторма
Стало немного прохладнее, жара спала. Но мы всё равно купались. И сушили то, что промокло за ночь. Перед обедом стали потихоньку собираться к отъезду. Конечный пункт рейса «Баргузина» — бухта Сенная, нас он заберёт уже на пути оттуда. А на пути туда он высадил в Песчаную очередной десант отдыхающих. Рядом с нами стали располагаться «типичные представители современной молодёжи» — быковатого вида парни с худосочными девицами. Парни изъяснялись исключительно громогласно и исключительно матом. И ещё нас поразили чудовищные запасы пива, сгружённые ими с теплохода, мы насчитали не то 70, не то 80 бутылок по два литра каждая. Как же хорошо, что мы покидаем эту гостеприимную бухту…
«Баргузин» пришёл около 4 часов дня, ожидая его, мы загорали, ловя последнее, как оказалось, в этом сезоне солнце.
Иркутск
10 августа, среда – 12 августа, пятница
После четырёх часов хода мы прибыли на речной вокзал Иркутска. Вечерело…
У меня с собой был телефон иркутского знакомого одного из моих друзей, — Анатолия. «Звони ему, — сказал мой друг ещё в Сарове — он поможет и даже может быть устроит переночевать».
Звоню, набравшись наглости. Похоже, мы застали человека врасплох. «Позвоните через 20 минут», — говорит он. Агапов уже нервничает, нарезает круги вокруг – он уже нашёл местечко где-то в парке неподалёку, где можно, по его мнению, поставить палатки. Причина растерянности Анатолия вскоре выяснилась — на следующий день у его сына была свадьба. И вместо того, чтобы готовиться к свадьбе, Анатолий и даже сам жених должны были ехать на двух машинах (в одну-то мы не умещались) на речной вокзал и устраивать ночлег незваных гостей. Вот такими мы оказались не деликатными. Но ничего, назвался гостем – полезай в кузов микроавтобуса… Пришлось коробкам с конфетами и уже приготовленному свадьбишному костюму в этом кузове потесниться.
Анатолий повёз нас на окраину города, там он строит себе новый дом. По дороге заехали в магазин за продуктами. Хотелось картошки, и она была закуплена.
Наконец, приехали. Поселил нас гостеприимный хозяин в недостроенной бане. А что нам ещё надо? Крыша и стены есть, пол ровный — можно кинуть спальники. Во дворе есть деревянная строительная бытовка, а в бытовке – электричество. Дрова тоже есть. За водой надо ходить за полкилометра к роднику, но зато вода хорошая. Магазин – прямо за забором. Живём!
Горшочек, вари
Утром следующего дня проснулись поздно, часов в десять. Благо, на дворе моросит мелкий дождик. Сегодняшний день хотим целиком посвятить осмотру Иркутска.
После завтрака вышли на дорогу в поисках маршрутки (большие автобусы по иркутским пассажирским маршрутам практически не ходят). Есть остановка почти у дома, но по всему видно, что тут машины ходят нечасто, поэтому мы идём по дороге до другой, более широкой и в конце концов садимся в маршрутку, следующую в центр города.
Пробуждение в недостроенной бане
Сперва решили определить наши планы на будущее, что можно было сделать только на автовокзале. Посмотрели расписание автобусов на Ольхон, но похоже, мы туда уже не успеваем. Жалко. Ну что ж, в качестве запасного варианта у нас есть Аршан, почему бы туда не съездить, всё-таки он ближе по дороге к Улан-Удэ, чем желанный Ольхон. Когда мы спускались с гор, навстречу нам попались молодые ребята, и они очень хвалили Аршан, да и Анатолий сказал, что Аршан – хорошее место. У автовокзала подошёл мужик – посредник и, узнав, что мы хотим в Аршан, предложил арендовать целиком микроавтобус. Подумав, мы согласились, сошлись на цене 2500 рублей. Итак, завтра в 9:00 машина за нами заедет прямо к нашей бане. Будущее прояснилось.
Бродим по городу, который красив и своеобразен. Видимо, сюда ещё не пришли большие деньги, и поэтому в историческом центре сохраняется деревянная и каменная старая застройка, среди которой много интересных зданий.
Зашли в художественный музей. Потом в музей природы. Рядом со сквером побродили по книжному и сувенирному магазинам. Дойдя до набережной Ангары, посмотрели восстановленный недавно на историческом месте памятник Александру III. У порога краеведческого музея замешкались, музеи уже стали слегка поднадоедать, к тому же естество стало брать своё, и мы поняли, что пора обедать. Тут пошли разброд и шатания. Володя объявил, что он хочет в виденный нами по дороге немецкий пивной ресторан и более никуда. Марина захотела пойти в университет, пообщаться с собратьями по науке, Дима её сопроводил. Ну а мы, оставшиеся втроём, зашли поесть в попавшееся поблизости кафе «Карлсон» и поели там не очень дёшево и совсем невкусно.
Потом ещё погуляли по городу, полюбовались его видами с верха колокольни самой старой в Иркутске Спасской церкви – теперь в ней музей.
Естественно, в назначенное время кроме нас никто к месту встречи (оно же место отправления автобусов) не пришёл. Уже потом оказалось, что Вова всё время после поглощения обеда просидел у входа в универмаг, наблюдая, как жители Иркутска фотографировались с дрессированным верблюдом. А Марина с Димой никого, понятное дело, не застав в университете, погуляли самостоятельно. Ну да ладно, мы, наверное, просто изрядно уже надоели друг другу за полторы недели, и надо было дать нервам небольшой отдых.
Решили зря времени не терять и пока ждали опаздывающих, купили подарок нашему гостеприимному хозяину. Ничего более оригинального, чем большая красивая бутылка водки, в голову не пришло.
Не прошло и часа, как все собрались, и мы поехали «домой». Наконец-то на ужин не макароны, а картошка.
Утром, кроме микроавтобуса, к нам подъехали Анатолий с женой Натальей. Хотели попрощаться и извиниться за не очень, как им казалось, качественный приём. Мы же постарались уверить их, как могли, что всё было прекрасно, и это правда. В качестве иркутского сувенира Анатолий преподнёс нам … пол-литра водки. Можно сказать, обменялись. Очень милые люди, действительно жалко, что не удалось пообщаться побольше.
Аршан
12 августа, пятница – 14 августа, воскресенье
Это было правильным решением – снять целиком микроавтобус. Ехать было удобно. Проезжая через Култук, мы с горы опять полюбовались видом Байкала и родной уже Слюдянки. Дорога в Аршан идёт долиной Иркута, Толя по дороге вспоминает, как он ходил в молодости по этим местам в поход какой-то невероятной категории сложности.
Въезжаем в Бурятию. Это событие, как пересечение любой границы российских автономий, грозит опасностью. Так и оказалось, на границе нас ждал денежный побор: по 20 рублей с носа отдай неизвестно за что. Потом оказалось, что это деньги – плата за въезд в национальный парк.
Места очень красивые. Довольно широкая долина, с обеих сторон окружённая горами. Особенно красиво выглядят горы на севере – это Саяны, Тункинские гольцы. В какой-то момент нижняя часть гор оказалась прикрыта туманом, и остались видны только вершины, как бы парящие над долиной.
Иногда встречаются большие бурятские сёла, расположенные довольно просторно. И кругом коровы. А поскольку наша дорога – единственная в долине, то и коровы перемещаются между пастбищами только по ней. Постоянно прорываемся сквозь стада.
Мы дважды за наше путешествие проезжали по территории Бурятии. Во второй раз, когда ехали от Слюдянки к Улан-Удэ, была какая-то не бурятская Бурятия: все названия населённых пунктов и рек были русские. А здесь, в долине Иркута, всё называется по-бурятски, да и выглядит как-то иначе.
Поворот направо, мост через Иркут, — и дорога слегка поднимается в гору, степь сменяется лесом, и в конце длинного прямого участка – Аршан.
Аршан – расположенное у самого подножья гор бурятское село, которое постепенно превращается, но ещё не превратилось в курортный посёлок местного значения. Здесь помимо прекрасной природы и чистого воздуха есть несколько минеральных источников, но нам так никто и не сказал, от чего тут лечатся. Похоже, от всего. С гор сбегает река Кынгырга, её вода без очистки (но с мелким песочком) сразу идёт в местный водопровод. Посреди посёлка – детский санаторий, построенный, судя по архитектуре, лет 50 назад, и в каком качестве существующий ныне, не известно. Вдоль главной улицы во множестве расплодились магазинчики и кафешки – все маленькие и пока без настоящего курортного лоска. Но кое-где видно строительство, строятся новые кафе и частные гостиницы.
Водитель довёз нас до конца асфальта и бросил у порога одного из кафе. «Позы», — гласила надпись на нём. Что это за позы, я выяснил только зайдя внутрь. Оказалось, что это очень популярное здесь местное блюдо – типа больших мантов, но открытые, как беляши. Довольно вкусно, 30 рублей за пару.
В позной
Толя, конечно, сразу кинулся искать место, где бы разбить палатки. Через час поисков выяснилось, что хорошего и безлюдного места поблизости нет, есть полуорганизованный лагерь в километре отсюда. Но погода была не очень, постоянно накрапывал дождик, и мы решили поселиться в частном секторе. К этой мысли нас подтолкнули мальчишки, дежурившие с табличкой «жильё» у края дороги. Цена – 150 рублей с человека. Почти как на Юге. Но Володя не мог не поторговаться, и мы заселились за 1500 рублей с шестерых за двое суток.
Обыкновенный деревенский дом располагался сразу за мостом через реку налево. Хозяйка, пожилая бурятка, представившаяся каким-то русским именем, сдаёт весь свой дом, а её семейство ютится в тесной халабуде, сколоченной тут же во дворе. В доме как раз шесть мест в двух комнатках, есть телевизор и кухня с холодильником и электрической плиткой. Становится понятно, что нам предстоят два дня «цивилизованного» отдыха на чистом белье, и эта мысль греет.
Первым делом мы с Володей сходили за билетами. Выяснилось, что отсюда есть прямой ежедневный рейс до Улан-Удэ в 7:30. Правда, автобус идёт туда чуть ли не целый день, но что же делать, если мы забрались в край, где расстояния имеют совершенно иной масштаб. Взяли билеты на воскресенье на утро: наш поезд в понедельник.
После обеда сходили в дацан, буддистский храм, расположенный в лесу не больше чем в километре от околицы посёлка. Место очень красивое – на луговине у подножия гор, с соответствующими видами, которые запортил начавшийся вскоре дождь. На всех культовых сооружениях дацана висят небольшие листочки с пояснениями для лохов. У субурганов – священных пирамид — написано, например, что это «действующие модели вселенной». Мы последовали большинству рекомендаций: медленно с хорошими мыслями и «благопожеланиями» обошли субурганы, покрутили молитвенные барабаны, оставили в положенных местах монетки. В храме сидел настоящий буддистский не то монах, не то священник в багровой хламиде. Наталья захотела с ним пообщаться, и тот терпеливо выслушал её краткий рассказ, откуда мы приехали.
Интересно, о чём я сейчас попросил буддийского бога?
Каждый выход из избы в посёлок сопровождался осмотром сувенирных лавок. Ряды их располагаются от входа в санаторий до бювета и дальше, вдоль тропы. Естественно, что удержаться от покупок не удалось. Покупались кедровые шишки, различные буддистские прибамбасы, кинжалы, а Селезнёв даже приобрёл пару монгольских островерхих шапок – одну себе, вторую любимому начальнику. Толя в последний день купил немыслимого вида меч, напоминающий заострённую новогоднюю ёлку. Я ограничился кожаными домашними женскими тапками и парой ключниц с монголо-буддистской символикой. К слову сказать, все местные сувениры монгольского производства, граница тут совсем рядом, а собственных сувениров, кроме шишек и каких-то сушёных корешков, у бурятов пока нет.
Сувенирные ряды
Вечером с Агаповым и Натальей пошли прогуляться по посёлку. Почти сразу начался дождь с сильным ветром, поэтому мы передвигались короткими перебежками от магазина к магазину. Я вспомнил, что сегодня день рождения моей дочери и в ознаменование сей даты решил выставить обществу арбуз. В магазинчике обратила на себя внимание фигура какого-то паренька под рюкзаком чуть ли не больше него. Парень громко спрашивал по-английски, не владеет ли кто из покупателей этим наречием. Агапов с Натальей тут же услужливо вытолкнули вперёд меня. Оказалось, что это чех по имени Томаш, оставивший свою группу в горах и решивший самостоятельно через Аршан добраться до Иркутска. Беда была только в том, что к тому часу весь транспорт в Иркутск уже ушёл, и чеху требовался уже ночлег, которого он никак не мог себе организовать. Пришлось мне с тяжёлым арбузом под мышкой и чехом под боком, под проливным дождём ходить по посёлку в поисках жилья, что оказалось не совсем простой задачей. В конце концов мне удалось его устроить у одной хозяйки – продавщицы из сувенирной лавки, правда, без койки, но зато со скидкой (я сторговал плату до 100 рублей). У неё на постое уже оказался один иностранец, тоже по имени Томаш, наверное, им будет не скучно вместе. Похоже, все иностранцы, стремящиеся в окрестности Байкала, носят имя Томаш. Чех горячо меня благодарил и даже спросил, кем я работаю (внимание, служба безопасности!).
На следующий день мы пошли в горы. Многие говорили, что Саяны красивее Хамар-Дабана, и нам хотелось проверить это. Тропа от санатория шла вверх берегом Кынгырги. Наконец, дошли до водопада, хотели продолжить путь дальше и настроились на длительную прогулку, но тут опять пошёл довольно сильный дождь, всё вокруг намокло и стало не только некрасивым, но и опасным. Агапов усвистел куда-то наверх разведать путь, а мы от нечего делать присоединились к экологической акции по очистке гор. Несколько молодых ребят собирали валяющийся повсеместно мусор в большие полиэтиленовые мешки и уносили вниз. Нам тоже раздали перчатки, мешки и – вперёд! Естественно, что заводилами в уборке являются вовсе не местные люди, а один паренёк был вообще из Нижнего Новгорода.
Спустился с горы Агапов. Говорит, нечего там в такой дождь делать. Взяли мы по мешку с мусором и пустились вниз.
Пообедали в кафе позами с пивом.
А в посёлке в этот день проводился День физкультурника. Народ разбрёлся кто куда, а я неожиданно попал на соревнования по национальной борьбе. Проводились они на территории санатория, на травке, благо дождь перестал. Правила борьбы простые — проигрывает тот, кто коснётся земли любой частью тела, кроме ступней. Броски и подсечки разрешаются. Соревнования шли по олимпийской системе, в финал вышли двое, одного из которых представили как чемпиона России по борьбе, местного уроженца, но живущего где-то в другом месте. Тут надо отметить, что по ходу схваток на площадке присутствовала ещё и свежая кучка коровьего дерьма. Не в центре ковра, сбоку, но довольно явно. До поры до времени участникам как-то удавалось её обходить. И вот, последним броском победитель, тот который чемпион России, уложил своего бедного противника точнёхонько спиной в эту кучу. Так что паренёк оказался не только проигравшим, но и весь с ног до головы в дерьме. Уж не знаю, нарочно это сделал чемпион, или так случайно вышло. Но вышло эффектно.
Вернувшись домой, я обо всём этом в красках рассказал ребятам. Они убежали в парк, но на их долю достались только скучные соревнования по стрельбе из лука.
Ближе к вечеру сходили в баню. Это Володя договорился с соседкой, по 50 рублей с носа. «При одном условии, — сказал он, — что мы с Лёшкой первые пойдём». Так и случилось. Наталья с Агаповым была последней и жаловалась потом, что на их долю пара не досталось.
В воскресенье поднялись чуть свет, в 6 утра. Собрались и стали выдвигаться в район автостанции.
Пришли, автобуса ещё не было. Стоим, ждём. Вот уже подходит время, а автобуса как не было, так и нет. Иду узнавать к зданию кассы. А вот, — говорят – те два микроавтобуса пойдут до Улан-Удэ. Позвольте, — думаю я – нам продали билеты с местами, начиная с номера тридцать – какого-то, значит, автобус должен быть большим. А подсовывают какие-то маленькие. До времени отправления остаются считанные минуты, и мы решаем грузиться в микроавтобусы. В одном из них как раз есть шесть свободных мест. Наши, — решаем мы.
Долго с помощью водителя привязываем рюкзаки на крышу одного из автобусов (водитель оценил эту услугу в 200 рублей). Наконец расселись. Мне повезло, я уселся на место впереди рядом с водителем, обзор хороший и сравнительно удобно. Неожиданно подходит водитель второго микроавтобуса и говорит: «пойдёмте в кассу, надо разобраться с вашими билетами». Ничего не понимая, Вова пошел в кассу. И тут оказалось, что у нас билеты не на сегодняшнее число, а на завтрашнее! Когда покупали, проверили цену билетов, номера мест, а на число даже не взглянули. А на следующий день действительно будет большой автобус. Сегодня же должен был быть один маленький, но случайно вышло, что их два, потому что они должны ещё заехать в Кэрэн (это местный райцентр). Вот так номер! К нашему удивлению, нас попросили только немного доплатить и оставили в покое. Мне показалось, что шофёры были даже довольны, что не надо теперь в Кэрэн ехать – все места заполнены.
Вообще, буряты производят на меня впечатление спокойных и нераздражительных людей.
Надо же, как повезло нам, что в машине оказалось ровно 6 мест! А если бы их было 5? «Это нам за то, что мы вчера мусор в горах таскали», — нашёл объяснение Володя. Наверное, он прав. Бурятский бог, он всё видит.
Улан-Удэ
14 августа, воскресенье – 15 августа, понедельник
Путь до Улан-Удэ занял семь с половиной часов. Было несколько остановок, одна из них большая, на обед – у посёлка Утулик. Трасса долго идёт берегом Байкала, этот район сравнительно населённый, есть несколько посёлков и городов. Качество дорожного покрытия плохое, отчего и средняя скорость невысока. А ведь это одна из главных дорог России. Только километров за сто до Улан-Удэ, когда дорога пошла по равнине, асфальт стал приличным, и водитель надавил на газ. И ещё трасса поразила своей пустынностью, практически нет тут и привычных для любой федеральной трассы фур.
Навстречу попадаются перегонщики на японских машинах с транзитными номерами. Вообще, здесь на Востоке совсем другой качественный состав автопарка. Совершенно нет Жигулей 10-й серии. Только старая советская классика и иномарки. Иномарки тоже в среднем довольно потрёпанные, машина за 150 тыс. рублей считается здесь приличной. Ну, да если учесть качество здешних дорог, то лучшего и не надо. Иномарки с левым рулём – большая редкость, это признак крутизны.
Дважды пересекая границу Бурятии, наш водитель выбрасывал в окошко монетку. Несколько раз он сделал так же и в других местах, только непонятно, чем те места особенны. Раза три, пока ехали вдоль Байкала, дорогу перед машиной перебегали бурундуки. «Что это за зверь», — спросил меня водитель – бурят. Странно…
На «зелёной стоянке» у города Бабушкин местные продавали нерпичий жир в бутылках. Кто-то из наших купил.
При подъезде к Улан-Удэ дорога идёт вдоль Селенги. Красиво.
Уговорили нашего водителя подбросить нас к ж/д вокзалу, за 300 рублей. Сгрузили поклажу на привокзальной площади, и большая часть народа разбежалась, кто разведывать обстановку, кто просто так. Остались мы вдвоём с Димой. Тут к нам подошёл какой-то подозрительный тип. Стал задавать странные вопросы: откуда вы? Сколько вас? Нет ли среди вас бурятов? И т.п. А потом уже прямо заявил, что если мы ему не дадим денег, то у нас будут проблемы. Через несколько минут пришли остальные, и мы оставили незадачливого рэкетира. Больше мы его не видели, но осадок, как говорится, остался. Не очень приветливо встретил нас город Улан-Удэ.
Театр в Улан-Удэ
Решено было переночевать в комнатах отдыха при вокзале. После того, как устроились, мы пошли гулять по городу. Центр оказался недалеко, в пределах пешей досягаемости. Своеобразие городу придаёт не только его расположение на холмах, но и своеобразная архитектура. Особенно выделяется здание оперного театра в сталинско-национальном стиле с множеством скульптур. На центральной площади чудовищный памятник Ленину в виде «головы профессора Доуэля» колоссальных размеров. Кто-то сказал, что эта голова даже занесена в книгу рекордов Гиннеса.
Ай да Ленин!
Из большого разнообразия музеев на плане города удалось до закрытия найти только музей природы. После прогулялись по пешеходной улице, перекусили на улице блинчиками. В книжном магазине я купил И. Губермана – почитать на обратном пути.
Весь остаток вечера слушали на центральной площади концерт группы Чайф. Концерт был рекламной акцией МТС. Сперва долго и нудно выступала какая-то местная рок-группа. К моменту, когда на сцене появился Чайф, мы уже изрядно замёрзли, и ноги наши затекли. Но мы всё равно с удовольствием послушали. Местное бурятское население заметно ниже нас ростом. Поэтому на площади, хотя она была плотно заполнена людьми, сзади нас образовалось некоторое пустое пространство. А нам, наоборот, очень хорошо всё было видно.
Неожиданно самым ярым меломаном выступил Володя Селезнёв. «Не уйду, пока не споют «Аргентина – Ямайка»», — заявил он. К счастью, этот хит не заставил себя долго ждать.
По пути на вокзал закупили продуктов на ужин и в дорогу.
Дорога домой
15 августа, понедельник – 20 августа, суббота
Комнату отдыха покинули в 8:30, чтобы не платить лишних денег. Полтора часа покуковали в коридоре, а в 10:04 поезд Чита — Москва отошёл от Улан-Удэ. Так начался обратный путь до Москвы, длившийся 5 суток без одного часа. Спалось уже не так, значит, организм отдохнул, несмотря на обилие впечатлений и некоторый физический экстрим. В целом, обратный путь тоскливей, чем путь туда. Отпуск закончился, впереди будни, а сутки сливаются в сплошной поток из преферанса и чередований сна и бодрствования.
Последний омуль
В Москву поезд пришёл в 4 утра с минутами, чудное расписание.
По приезде нас немного развлекли наши молодые проводницы и их друзья охранники, сопровождавшие поезд и часто гостившие в нашем вагоне. Проводницам не понравилось, что мы не по первому их зову принесли им постельное бельё, а занимались укладкой собственных рюкзаков. Несколько раз они посылали своих дружков охранников нас поторопить, но это, наоборот, вызвало ответное раздражение: Вова с Димой объявили, что собирание белья – обязанность проводников, и они этим заниматься не будут. Собственно, речь шла об одном комплекте белья – Маринином, она вообще копуша, всегда собиралась последней. Агапов решил разрядить обстановку, отнёс бельё, но топор войны уже был вырыт. Когда поезд остановился, и пассажиры из остальных вагонов стали выходить на перрон, наши проводницы объявили, что в вагоне не сдано бельё, и пассажиры из него выпущены не будут. Ну и ладно, — подумал я, в четыре утра спешить особо некуда. Но не так думал Вова. Полон решимости, он двинулся на прорыв, охрана попыталась его задержать, но ей удалось только оборвать лямку вовиного рюкзака. Потом эту оборванную лямку Вова долго демонстрировал в штабном вагоне, писал какие-то заявления, результатом чего явились извинения, принесённые ему командиром охранников и 500 рублей материальной компенсации. Молодец Вова, довёл дело до конца и наказал хамов. Я так не умею.
В Москве все засобирались на давно запланированное авиашоу в Монино. Агапов без этого не может, он даже сроки поездки подгадывал под него. Ну а я это дело сачканул. Поехал к друзьям, помылся в душе, попил чайку в домашней обстановке и вообще провёл несколько часов в тишине, получив громадное удовольствие.
На следующее утро нас на КП встречали три машины (Ира Малышева, Люда Виноградова и Зуевы). Вова на этот счёт распорядился заранее, сделав несколько звонков по сотовому телефону ещё с дороги.
Вот так закончилось это достославное путешествие.
Перед глазами стоят до сих пор байкальские виды. Возможно, мы туда ещё вернёмся.
А.Подурец, В.Селезнёв, Н.Файкова, А.Агапов, М.Агапова, Д.Шадрин