К.И.Ткачёв. ШКОЛА МОЕГО ДЕТСТВА, ОТРОЧЕСТВА И ЮНОСТИ (Часть 1)

Начало в материале «Двор моего детства»

Сначала немного предыстории. Ещё с довоенного времени в Сарове работала единственная школа, которая находилась в стенах «Красного дома» (в настоящее время Управление ВНИИЭФ). Со второй половины 40-х годов она носила № 49. В начале 50-х годов судьба присвоила ей № 3. В 1954 году на ул. Чапаева распахнуло двери новое здание школы. Она была обычной микрорайонной школой, пока не стала в 1992 году лицеем № 3.

Фото 1. Родная школа. В настоящее время около школы  улица Чапаева «голая» – зачем-то спилены все деревья

Поначалу около школы (как, наверное, и у всех школ города) стояли изваяния. Но они были так давно, что не остались в моей памяти.

Фото 2. По-моему, в этом памятнике угадывается Алексей Максимович

Фото 3. На подобные скульптуры Советская власть денег не жалела. Работа на пришкольном участке, наверное, в день субботника

Фото 4. Эта доска висела при входе

Первое сентября 1966 года был тёплым, солнечным днём. Я пошёл в первый класс школы № 3 города Арзамаса-75 (ныне Саров). Кстати, это был первый и последний раз, когда родители отвели меня в школу, а из школы ни в этот день, ни потом никто и никогда меня не забирал. Сейчас всё иначе. Каждый день ведут или везут детей в школу и забирают из школы – а вдруг с ребёнком что-то случится (какой-нибудь маньяк в подвал затащит или ещё что-нибудь).

Со мной работала одна молодая гражданка. Когда её сын пошёл в первый класс, она каждый день возила его в школу и из школы…

– Ты его до десятого класса возить будешь? – спрашиваю её.

– Не до десятого, конечно, – отвечает. – Но сколько-то лет придётся. А что делать, Константин Иванович? Время-то сейчас какое…

Да, время сейчас такое…

Но продолжу о своём. Около школы наро-о-ду-у! Мы в новенькой форме (в 1962 году страна перешла на новую тогда школьную форму, отказавшись от гимнастёрки, ремня и фуражки), с портфелями в руках и с букетами незатейливых цветов, нарванных на своих огородах и завёрнутых в газету (какие сейчас букеты и сколько они стоят, вы знаете).

Фото 5. «… с портфелями в руках и с букетами незатейливых цветов …»

Фото 6. Родись я пораньше, то носил бы полувоенную форму

Фото 7. Первое сентября. Перед школой № 3. Вторая половина 60-х.

В тот памятный день около школы не было никакой милиции (сейчас она называется полицией). В то время её туда никто не звал и делать ей там было нечего.

Около школы стояла трибуна, и директор с неё держал речь. Затем выступил ещё кто-то (может быть, из ГорОНО). Потом был Первый звонок. И вот наступил самый волнующий момент: к нам подошли десятиклассники, всем подарили по открытке (жаль, что она у меня не сохранилась), взяли каждого за руку, и во главе с нашим первым учителем, Анастасией Ивановной, повели наш 1-й «Б» в класс.

Через пятьдесят с небольшим лет (в 2017-м году) я первого сентября опять пришёл к родной школе посмотреть, как сейчас провожают первоклассников в мир знаний. Всё примерно так же, только без трибуны и с меньшим количеством народа.

Детей тогда было много. У нас в школе училось более 1000 человек (по моим прикидкам, примерно 1400). В моём классе – 37, да и в параллельных примерно по столько же. Было пять первых классов, поэтому со второго по четвёртый мы учились во вторую смену. По чьей-то воле (возможно в качестве «эксперимента» в масштабах школы) будущих учеников набирали по такому принципу. 1-й «А» негласно считался элитным. Там были дети, в основном, непростых граждан. В «Б» пошли дети, родители которых были попроще (наверное, половина – служащие). А в «В», «Г» и «Д» – все остальные.

И вот, пришли мы в свой класс на втором этаже (сейчас там методический кабинет), расселись за парты (я оказался в среднем ряду). Парты были ещё те – старые, классические. Сейчас такие увидишь только в музее или в сельской школе в какой-нибудь глухомани. Всё кроме столешницы, – коричневого цвета, а столешница – зелёного. Она имела наклон, чтобы удобней было писать. Вверху на ней были специальные углубления для ручки или карандаша и для чернильницы. На столешнице, под углом градусов сорок пять, голубой краской была нанесена полоса. Сейчас, кого ни спрошу, никто не знает, для чего она была нужна. А в то время всё было продумано: кладёшь край тетради по этой полосе и пишешь уже с определённым наклоном. Тогда заботились о красоте нашего почерка. Под столешницей была полка для портфеля.

Опять отвлёкся. А между тем, Анастасия Ивановна стала нам говорить какие-то вводные слова. А я сижу, кручу головой по сторонам, рассматриваю класс – интересно. После недолгого пребывания в классе, Анастасия Ивановна сказала:

– А сейчас я покажу вам нашу школу.

Она повела нас, как в детском саду, – парами. Проходя мимо туалета, слышим из её уст: «Это туалет для мальчиков, сюда нельзя заходить девочкам». Идём дальше: «Это туалет для девочек, сюда нельзя заходить мальчикам». Спустились на первый этаж левого крыла и зашли в столовую. Там, за прилавком, нас встретили улыбками работницы столовой и буфета – все в белом и в накрахмаленных колпаках. На прилавке всего вдоволь – всевозможные пирожки, арбузы, виноград. Показав столовую, Анастасия Ивановна отправила нас домой. Вот так прошёл мой первый учебный день.

Фото 8. Наш первый учитель – Анастасия Ивановна

После школы пошли с приятелем во двор гулять. Встретили мальчика постарше нас, разговорились:

– Вы в какой класс пошли? – спрашивает нас.

– В первый – отвечаем.

– Это что-о-о!… Вот я – в третий. Эх и трудно!…

Иногда после школы мы шли в противоположную от дома сторону – прямиком по улице Чапаева на так называемый «растворный узел», который находился на современной улице Силкина (тогда её ещё не существовало), примерно в районе кокоевской техстанции. Там были огромные кучи песка (во всяком случае, нам, семилетним, они таковыми казались). Пока вдоволь не на кувыркаемся с этих куч и не вытряхнем песок из карманов, домой не уходили.

В марте 1967-го года субботу сделали выходным днём, и я стал завидовать младшему брату. У него, как у взрослых, выходной и не надо идти в детский сад. А мне утром вставай и иди в школу (уроки тогда начинались в 8 часов). Со второго по четвёртый класс мы уже во вторую смену учились – детей тогда было очень много, одних только пионеров в стране – 22 миллиона (военная демографическая «яма» прошла).

Наша школа в то время (не знаю, официально или нет) называлась «с математическим уклоном». Потому что в 62-м году был открыт класс с углублённым изучением математики. Но мой класс таковым не был.

Наш набор 66-го года шёл последним по старой учебной программе. Мой младший брат, став первоклассником (спустя два года) и вернувшись домой 1-го сентября, уже показывал свою тетрадь с какой-то писаниной чернилами. Мы же первые два — три месяца писали карандашом. Сначала кружочки, палочки, переходя к буквам (я после детского сада знал только две буквы). Тому, у кого начинало хорошо получаться, Анастасия Ивановна разрешала писать уже чернильной ручкой. Ручки были пипеточными, с открытым пером. Откручиваешь задний колпачок, а там резиновая пипетка, сжимая и разжимая которую, набираешь в ручку чернила.

фото 9. Такой ручкой я исписал не одну тетрадь

Поршневые ручки были шиком, они у нас появились уже в старших классах. А про ручки с закрытым пером я сначала думал, что они вообще предназначены только для взрослых.

Фото 10. С этой ручкой я закончил 10-й класс

Кстати, на соседней со школой почте (да и на всех почтах) на столе стояла чернильница и пара перьевых ручек, представлявших собой деревянную палочку со специальным металлическим наконечником, в который вставлялось перо. Макаешь перо в чернильницу и пишешь, а потом промокаешь пресс-папье.

Фото 11. На почте я писал такой ручкой

Писали мы сначала в тетрадях в косую линейку, а позже, когда почерк уже сложился, – в обычную. И само собой, были, как и сейчас, тетради в клетку. В тетрадях было 12 или 24 листа из простой бумаги. Обложки были скромными, разных цветов, но преобладали зелёные. Шиком считались тетради из лощёной бумаги, мы их так и называли – «лощёные тетради». Но они были дороже, поэтому их покупали реже. В каждую тетрадь была вложена промокашка (некоторые называли её промокаткой). Это был лист рыхлой бумаги, легко впитывающей чернила. На последней странице обложки печатали разные ученические «подсказки»: например, таблицу умножения, таблицу Пифагора или метрическую систему мер. Было ещё что-нибудь государственное или идеологическое – Гимн или Торжественное обещание пионера.

Когда мы учились в младших классах (с первого по четвёртый), то выше второго этажа в школе не поднимались, а мне было интересно, что же там, выше. Однажды, ещё будучи первоклассником, я на перемене устроил себе экскурсию, пройдясь по этажам. На всех этажах, включая и наш, на подставках стояли специальные питьевые бачки с краниками, накрытые белыми чехлами. Сверху на каждом бачке стоял перевёрнутый стакан, из которого все пили, даже не споласкивая его, и всё было нормально (фонтанчики появились только в 70-м году).

Поднялся на четвёртый этаж. А там – подробный макет Ленинской комнаты, закреплённый на стене. Вот это да-а! – думаю. Всё в миниатюре – стол, шкаф, кровать и что-то ещё там было. С огромным интересом рассматривал я этот макет, ведь имя «Ленин» было для меня не пустым звуком.

Иногда Анастасия Ивановна оставляла некоторых учеников после уроков исправлять «двойки». Один раз я тоже оказался среди неуспевающих. «Вы зачем пришли в школу?» – говорила нам Анастасия Ивановна и продолжала, показывая в окно на детские ясли, – «Вам ещё вон куда ходить надо». С её стороны, я думаю, это было непедагогично. Этими словами она нас в каком-то смысле унижала. Но разве мы могли ей на это что-то ответить? Не то что не могли, а даже не смели – слова взрослого тогда для нас были законом.

В младших классах нам устраивали Дни здоровья. Например, накануне   Анастасия Ивановна объявляла: «Завтра – День здоровья». Это означало, что уроки отменяются. Школьная форма и портфель остаются дома, а мы приходим в свободной одежде, и в сопровождении нашего учителя идём куда-нибудь в лес.

Фото 12. Наш 2Б в 68-м году. Я сидел у окна и поэтому не попал на этот снимок. Кто-то из родителей был одарённым в сочинении стихов

Фото 13. Для чего нам выдавали эти билеты, не знаю. Значит, так было положено. На снимке я получился какой-то неузнаваемый

Два раза в неделю проходили уроки труда. На них не было ничего мальчишеского, потому что их проводила Анастасия Ивановна. Она учила нас штопать дыры на носках, шить разные вещи. Помню, как сшил фартук в подарок маме на 8-е Марта. Ещё мы учились вышивать. Кто-то из родителей принёс картинки для вышивки, и мне достался Карлсон – персонаж только что вышедшего на экраны страны мультфильма.

Фото 14. Участвуя в каком-то творческом конкурсе, я выпилил ручным лобзиком и раскрасил эту поделку, когда учился в 4-м классе

Надо сказать о том, что Анастасия Ивановна была человеком из раньшего времени, рождённая ещё в двадцатых годах прошлого века. Она прошла через голод и нужду. Помню, как она раздала нам новогодние подарки, в которых было по маленькой пачке галет. Кто-то из одноклассников сказал: «Да ну, гале-еты! Лучше бы конфет побольше положили!». И мы его в этом поддержали. А Анастасия Ивановна в ответ: «Эх вы! А я вот помню, кто-то в войну дал мне одну галетку, так столько радости было!».

Когда я учился в третьем классе, в нашей школе произошёл показательный случай. Внезапно всех учеников на большой перемене (20 минут) собрали на «линейку» на одном из этажей. В центре поставили двоих учеников из параллельного с моим класса – так, чтобы их всем было видно.

– В нашей школе произошло чрезвычайное происшествие! – выступает завуч по воспитательной части и продолжает: – Вот эти ученики (называет их фамилии и имена) написали в своих учебниках матерные слова!…

Двое «подсудимых» стоят, опустив руки и потупив взгляды в пол. Всё, что тогда говорили выступающие, я дословно не помню, но то, что этот «судебный» процесс шёл всю перемену, – это точно. Да ещё, наверняка, было разбирательство с родителями. Вот так обстояло дело с порицанием за такие проступки в моей школе, да и во всей стране. На моей «школьной» памяти подобное больше не повторялось. Кстати, никаких психологов тогда в школах не было, да в них и не было никакой нужды, не то, что в нынешнее время. Не могу не сказать о том, что у нас успешно проведена электрификация, телефонизация и дебилизация всей страны…

Согласно тогдашней идеологии, нас сначала (в первом классе) приняли в октябрята, и мы носили октябрятские значки. А в четвёртом классе приняли в пионеры, и повязали нам красные галстуки. Вот пионерский значок нам вручали или мы его сами покупали – уже не помню. Было две разновидности значка – с белым и красным пламенем костра. Белый встречался реже, да нам он был и не нужен – пламя должно быть красным!

       

Фото 15. Этими значками я гордился

Наш великий Ленин родился в апреле, поэтому приём самых лучших (в нашем классе их набралось человек пять) был приурочен к великой дате (22 апреля). Принимали, по-моему, в Горкоме комсомола.

Помнится, сидим на уроке. Вдруг дверь распахивается и в класс друг за другом гордо заходят одноклассники, уже с красными галстуками на груди…  Мёртвая тишина, и все смотрят на них с завистью. А остальных, в том числе и меня, в пионеры принимали в мае. За неделю до этого мы делали «Торжественное обещание». На листе плотной бумаги аккуратно, выводя каждую букву, писали текст «Обещания»: «Я (фамилия, имя) вступая в ряды Всесоюзной пионерской организации имени Владимира Ильича Ленина, перед лицом своих товарищей торжественно обещаю: горячо любить свою Родину, жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия, всегда выполнять Законы пионеров Советского Союза».

Текст «Торжественного обещания» надо было оформить красиво. По краям листа разноцветными карандашами чертили рамку. И ещё обязательно надо было что-нибудь нарисовать. Я нарисовал красную звезду. У одного нашего одноклассника отец художником был, так он такое «Обещание» принёс! – мы все ахнули – там ЛЕНИН был нарисован. Окружили одноклассника толпой и смотрим как заворожённые…

Когда меня приняли в пионеры, то из школы домой я не шёл, а специально бежал, чтобы концы галстука не висели, а развевались – вот такая гордость была! Этот галстук хранится у меня до сих пор.

Фото 16. Во время и после ломки в 90-х, стараниями Анатолия Николаевича Зубилина была сохранена наша дружина. Сейчас о ней на стене школы ничего не напоминает

Кстати, гражданам всех возрастов скажу для информации о том, что на заре зарождения пионерии галстуки не завязывали на узел, а зажимали специальным зажимом. Я показал его доброй сотне человек, спрашивая: «Что это такое?». Правильный ответ дали всего три человека.

Фото 17. Первые пионеры свои галстуки на узел не завязывали

В 72-м году произошёл один, в чём-то, показательный случай. Мой брат (на 2 года младше меня), был принят в пионеры аналогично мне – тоже оформлял «Торжественное обещание». Потом он рассказывал, как по прошествии какого-то небольшого времени несколько ребят  из его класса (он тоже был с ними) в соседнем со школой дворе на мусорке случайно нашли выброшенные «Обещания». Покопавшись в них, некоторые из ребят нашли и свои. С этими «Обещаниями» прямиком к пионервожатой. Скандал. Она оправдывалась, как могла, хотя я не представляю, чем здесь вообще можно оправдаться. Наверное, нужно было освободить пионерскую комнату, может быть, для ремонта, и ничего лучшего не придумали, как выбросить, копившиеся годами «Обещания». Я считаю, что здесь была недоработка Горкома комсомола. Надо было хранить «Торжественные обещания» четыре года, а потом торжественно вручать их на память авторам при приёме в комсомол.

Закончилась начальная школа. Мы всем классом пошли в городскую фотографию и снялись на память. Это была первая общая фотография нашего класса. Жаль, что до этого не снимались. Поэтому здесь мораль такая: надо всем классом сниматься ежегодно.

Фото 18. Красноречивей, чем написано под фотографией, уже не скажешь. В третьем ряду второй слева – Женька Горбунов, но о нём ниже

Выпускного, в современном понимании, у нас не было. Родители устроили нам маленькое мероприятие – поход в кафе «Снежинка» (потом там было «Лукоморье», а сейчас – пивнушка). Там мы съели по пирожному и чем-то запили. Наступил новый этап в нашей школьной жизни. Мы попрощались с Анастасией Ивановной, и перешли в 5-й класс. Кстати фамилия нашего первого учителя – Капралова, но об этом мы узнали позже. Называли Анастасию Ивановну по имени-отчеству, а разузнать фамилию нам даже в голову не приходило.

Пришёл 70-й — 71-й учебный год. Полная смена учебного процесса. В начальной школе у нас были предметы: «Русский язык», «Чтение», «Арифметика», «История», «Рисование», «Пение», «Физкультура», «Труд» и «Природоведение».

Фото 19. С этим дневником я окончил начальную школу

Фото 20. Его задняя обложка – для полноты восприятия

И ещё несколько разворотов:

Фото 21

Здесь, дорогой читатель, для сравнения, не могу не показать дневника одного ученика (тоже начальной школы, но совсем другой эпохи), который я купил в Нижнем Новгороде.

Фото 22. В отличие от наших дневников, обложка у него твёрдая и хороший переплёт

А вот самое интересное из внутреннего содержания:

Фото 23

Фото 24

Фото 25

Фото 26

Фото 27

Фото 28

Фото 29

Фото 30

Фото 31

Фото 32

Но продолжу. Теперь «Чтение» превратилось в «Литературу». «Арифметика» раздвоилась на «Алгебру» и «Геометрию». Также добавились: «Иностранный язык», «Ботаника» (позже перешедшая в «Биологию»), «Физика» (в шестом классе). В седьмом ещё – «Химия», а в десятом – «Астрономия» и «Обществоведение». «Труд» разделился по половому признаку: у девочек он стал называться «Домоводством». И ещё была «Начальная военная подготовка» (НВП), но мы её называли «Военным делом». Физкультура («физра», как мы её называли) оставалась с нами все десять лет. Нас стали учить разные учителя, каждый по своему предмету. Сейчас, я думаю, всё примерно так же.

По поводу своей учёбы лукавить не стану. Учился неважно, в младших классах – средне, а в старших хуже среднего. Кроме этого, в старших классах я стал водиться с «плохими ребятами» из нашего класса. Все они курили. Но сам пускать дым изо рта ни за что не стал, как меня на это ни подбивали, потому что очень рано осознал всю пагубность этой привычки.

Фото 33. Наши хорошисты и отличник. Здесь не хватает, как минимум, Тани Побельской и Жени Пузырёва (наверное, по объективным причинам)

«Русский язык» и «Литературу» преподавала ныне покойная Вера Ильинична Митина, одновременно ставшая нашим классным руководителем. Она была ровесницей моей мамы. Свои предметы вела достойно и была понимающим человеком. Был у меня с ней такой случай. На «Русском» в классе писали самостоятельную работу по правописанию сложных слов – мне «2». Надо переписывать. Тогда я решил схитрить. Дома заранее на чистом листе карандашом еле заметно написал слова. Думал, что Вера Ильинична не заметит, тем более что ещё и очки носит. На пересдаче на этом листе спокойненько всё написал. На следующий день, раздавая неуспевающим проверенные повторные работы, Вера Ильинична наклонилась ко мне поближе и шёпотом сказала: «Не пытайся меня обмануть». Вот так. Но «пару» ставить не стала.

Был ещё другой случай (я тогда учился классе в шестом). В тот день у нас не было ни «Русского», ни «Литературы», поэтому Вера Ильинична с нами не встречалась. После уроков, направляясь домой, я спускаюсь по лестнице весь в своих думах, и тут мне навстречу она: «Здравствуй, Костя». А я, погружённый в свои мысли (может быть, в тот день пару получил), сразу не среагировал и машинально говорю: «Ага». «Что?!! Ага!!! Так, завтра без родителей в школу не приходи!» – слышу в ответ. В то время неуважение к учителям строго каралось. Да такого неуважения, как сейчас, не было и в помине. Ну, думаю, всё! Но дома никому ничего не сказал – будь что будет. На следующий день боязливо посматриваю на Веру Ильиничну – вроде «отошла». Не стала она «раздувать» этот инцидент, потому что была понимающим человеком.

Фото 34. Вера Ильинична Митина

Фото 35. Перед тем как взять наш 5Б, Вера Ильинична проводила в большую жизнь этих выпускников. 10Б, 1970 год

Для изучения иноземного языка (английского или немецкого), испросив наши предпочтения, класс разбили на две части – получилось примерно пополам. Я попал в английскую группу к Валерии Георгиевне Хаустовой.

Несколько одноклассников записались к «англичанам» только потому, что любили иноземную роковую музыку, а рок-музыканты в своей львиной доле были англичанами. Один из одноклассников, сказав, что теперь уже с немцами войны не будет, тоже примкнул к аглицкой группе. Валерия Георгиевна «ставила» нам произношение звуков и слов чуждого нам языка. Будучи от рождения русским и говорившим на чистейшем русском языке, я с трудом осваивал это англо-саксонское произношение и выше «тройки» не поднялся. Правда, иногда проскакивали «четвёрки».

Во время отсутствия Валерии Георгиевны её подменяла Галина Матвеевна Копеина. Нам бросалось в глаза пренебрежение ею учительской раздевалкой. Она приходила в класс всегда в пальто и, вывернув его наизнанку, вешала на свой стул. И вообще она была человеком особого склада…

Фото 36. Валерия Георгиевна Хаустова

Фото 37. Павла Васильевна Формина вела немецкую группу

Фото 38. Галина Матвеевна Копеина

Математику с пятого по седьмой класс вела Лидия Ивановна Шлеёнкова (что её фамилия с буквой «ё» я узнал только сейчас), потом – Фаина Николаевна Кулагина, а заканчивала с нами опять Лидия Ивановна. Она имела железный характер. Если у кого-то с нашей стороны были с ней пререкания, то она говорила: «Я в школе работаю дольше, чем ты живёшь на свете!».

В седьмом классе со мной произошёл такой случай. Контрольная. Сидим, пишем. Лидия Ивановна ходит между рядами и смотрит, кто как решает. Проходит мимо меня. А у меня в голову ничего не лезет: как делать – не знаю. Она смотрит в мою тетрадь, а там почти пусто.

– Ну, ты чего? Давай, делай, делай – говорит мне и проходит дальше.

У меня и так ничего не выходит, а тут она ещё…

– Да без тебя знаю, чего делать, – говорю шёпотом в сердцах.

Она отошла уже на значительное расстояние, но всё равно услышала. Разворачивается и идёт ко мне. У меня сердце в пятку ушло. Ну, думаю, всё!

– Ты это мне сейчас сказал? – спрашивает строгим тоном.

Я уткнулся в полупустую тетрадь и боюсь глаза поднять – жду решения своей участи. Воцарилась пауза, из которой надо было как-то выходить.

– Валера, это он тебе сказал?» – спрашивает моего соседа. Тот, выручая меня, утвердительно кивнул головой.

Лидия Ивановна всё-таки имела мудрость и не стала доводить ситуацию до вызова родителей в школу. А за эту контрольную, как и ожидалось, она заслуженно поставила мне «пару».

Фаина Николаевна была старше Лидии Ивановны  и человеком была твёрдым. Её твёрдость иногда переходила в жёсткость, поэтому спуску никому не давала. По таблицам Брадиса учила нас определять тригонометрические функции. Однажды рассказала такой случай. Пришёл Брадис в одну из московских школ и спрашивает учеников: «Вы знаете, кто такой Брадис?», а ему говорят, что это какой-то древний учёный-математик. Многие из нас тоже не знали, что Владимир Модестович был нашим современником.

Фото 39. Лидия Ивановна Шлеёнкова

Фото 40. Фаина Николаевна Кулагина

Физику вела Любовь Викторовна Сочнева. Она была очень сильным педагогом и давала нам предмет на высоком уровне. Меня иногда оставляла после уроков исправлять «двойки». По мере изучения учебного материала проводились лабораторные работы. Помню, на одной из них на наших столах появилась ртуть в солидном количестве (наверное, грамм по 200). Ртуть является веществом первого класса опасности. Тогда, может быть, не было таких требований к безопасности, как сейчас. Во всяком случае, учебная программа была в достаточной степени насыщена практикой для подкрепления теории. Недаром советское образование считалось лучшим в мире.

Фото 41. Любовь Викторовна Сочнева

Химией с нами занималась Екатерина Александровна Боровкова. Химия мне давалась плохо, хотя сама по себе наука интересная. У нас проводилось много лабораторных уроков, для которых «химии» было вдоволь. Не знаю, как сейчас, а тогда для школьной практики всего хватало – государство держало образование на высоком уровне. Один раз на какое-то короткое время по причине отсутствия Екатерины Александровны, её подменила Валентина Николаевна Владимирова. Тогда на киноэкраны страны вышел фильм «А зори здесь тихие…» и Валентина Николаевна настоятельно советовала нам его посмотреть.

Фото 42. Екатерина Александровна Боровкова

Фото 43. Валентина Николаевна Владимирова

Ботанику преподавала Вера Георгиевна Обухова, а когда перешли в восьмой класс, нас отдали новому преподавателю биологии – Галине Петровне Поламарчук. Она, наверное, сразу после института пришла – совсем ещё молодой была. Так вот, Галина Петровна с первого дня стала обращаться к нам на «Вы». Не знаю, почему она это делала. Может быть, хотела как-то повысить наш статус что ли. Но мы были сильно удивлены таким обращением. Никто никогда к нам так не обращался, да и незачем было – кто мы такие, не доросли ещё. И я считаю, что это правильно.

Фото 44. Вера Георгиевна Обухова

Фото 45. Галина Петровна Поламарчук

Истории нас учила Светлана Васильевна Бекетова. На её уроках я впервые услышал и узнал значение таких слов, как инфляция, коррупция, акция (имеется в виду ценная бумага). Эти атрибуты капитализма были неведомы советскому человеку. Думаю, что «История» в школах нашей страны – самый многострадальный предмет. Как кто-то сказал: «Россия – страна с непредсказуемой историей».

Светлана Васильевна (да и все учителя-историки) преподавала свой предмет строго в русле тогдашней политики партии и правительства. Она говорила, что в нашей стране создана новая историческая общность людей – советский народ. Я, слушая её, подумал: какая там новая общность?! – да все люди одинаковые, а это просто «красная» пропаганда. Тогда мне не с чем было сравнить. Но я принадлежу к уникальному поколению – полжизни прожил при социализме. Поэтому теперь мне есть, что с чем сравнить, и при этом сравнении стало понятно: да, действительно была новая историческая общность, да ещё какая! Чтобы это осознать, нужно родиться и прожить несколько десятков лет в том незабвенном времени. Да, тогда, несомненно, были свои недостатки и мы о них знали, но то, что творится сейчас, это просто КОШМАР… Теперь стало понятно: капитализм, это общественный строй узаконенной несправедливости. А ещё я для себя уже давно понял то, что РУССКИЙ ЭТО НЕ НАЦИОНАЛЬНОСТЬ, РУССКИЙ – ЭТО СУДЬБА.

Ещё Светлана Васильевна говорила нам о росте благосостояния советского народа, приводя в пример параллельный класс: «В классе «А» половина семей имеют машины». Благосостояние нашего народа, конечно, росло, и это бесспорный факт. Но думаю, что этот пример тогда всё-таки был неуместен.

Мы были приучены не задавать «лишних» вопросов и вообще воспитывались в повиновении взрослым. Поэтому не спрашивали, куда, например, делся последний царь. Или откуда взялась «Наша эра» и почему «на дворе» именно 1974-й год.

Помню, пришёл к нам в школу какой-то лектор. В актовом зале собрали старшие классы слушать лекцию о международном положении. После лекции одна из преподавателей подошла к лектору (а я случайно оказался рядом) и говорит ему:

– Вот ребята спрашивают, почему глушат иностранные радиостанции? Что мне им ответить?

Так он толком и не знал, что ей сказать. Да, глушили, чтобы, как тогда говорили, не распространяли антисоветскую пропаганду, а заодно (скажу от себя) и не навязывали своих нравственных «ценностей» и образа жизни, опороченного этими же, с позволения сказать, «ценностями». Думаю, и правильно делали, что глушили. Ведь Советский Союз тогда стоял у империалистов, как кость в горле, которая не давала им «проглотить» всю планету. Да что там говорить, вся история России подтверждает это. Но, тем не менее, мы (да и почти вся молодёжь) были сильно подвержены воздействию «вражеской» пропаганды. Хотя бы те же длинные волосы, за которые нас в школе ругали и заставляли подстригаться. Поэтому План Даллеса потихонечку стал претворяться в жизнь уже в то незабвенное социалистическое время. Ну, а его выполнение и даже перевыполнение семимильными шагами пошло, начиная с 90-х годов прошлого века.

Я покопался в интернете в поисках текста этого самого плана и выяснил, что оказывается никакого официального «Плана Даллеса», о котором общеизвестно, не существует и что всё это поклёп, и клевета на Соединённые Штаты Америки – самое гуманное государство в Мире. Кстати почему-то все называют это государство Америкой, тем самым отождествляя его с целыми континентами и потакая его амбиционизму.

Но, тем не менее, на одном из сайтов нашёлся-таки текст несуществующего плана: «Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв хаос, мы незаметно подменим их (под словом «их» подразумевается советский народ – прим. авт.) ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдём своих единомышленников, своих союзников в самой России.

Эпизод, за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на Земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания. (Тогда, в 40-х годах прошлого века в США нас считали самым непокорным на Земле народом, а какими мы стали сейчас? – прим. авт.) Из литературы и искусства, например, мы постепенно вытравим их социальную сущность, отчуждим художников, отобьём у них охоту заниматься изображением (исследованием), что ли, тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театры, кино – всё будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства – словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху.

Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу – всё это мы будем ловко и незаметно культивировать, всё это расцветёт махровым цветом.

И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдём способ их оболгать и объявить отбросами общества. Будем вырывать духовные корни, опошлять и уничтожать основы народной нравственности. Мы будем расшатывать, таким образом, поколение за поколением. Будем браться за людей с детских, юношеских лет, главную ставку всегда будем делать на молодёжь, станем разлагать, развращать, растлевать её». Я читал, невесть откуда взявшийся, текст и думал: план вроде бы не существует, но выполняется буква в букву…

Но вернёмся в 90-е годы прошлого века – время исторического излома. Вот в то время, думаю, что труднее всего пришлось нашей Светлане Васильевне, да и всем преподавателям-историкам (кроме, наверное, только что окончивших институт). Ей, рождённой ещё до войны и прожившей всю жизнь при советской власти, наверное, пришлось говорить ученикам о том, что «красные» были плохими, а «белые» хорошими и партия вела нас не туда, а вот нынешняя власть поведёт куда надо. И привела. Вот только один красноречивый пример. В моём классе курили примерно пятеро ребят. Курящих девочек было тоже «штук» пять на ВЕСЬ ГОРОД! Специально их так называю, потому что для меня это божественное создание, пускающее дым изо рта, тотчас превращается в «штуку», уркоподобного склада. Так вот, когда на рубеже тысячелетий мой сын ещё учился в школе, я его спросил, курят ли у него в классе. А он мне: «Ты знаешь, пап, наверное, человек пять не курят». Вот так… Наверное, Сталин виноват…

Какое-то небольшое время историю у нас вела Р. Е. Носова. К своему стыду, я забыл как её зовут, но параллельноклассница напомнила, что Раиса Евгеньевна. О её преподавании я сейчас уже ничего не помню. Вспомнил только один эпизод. У одного из наших одноклассников было прозвище Капрал. Раиса Евгеньевна услышала это прозвище и назвала его по фамилии, Капраловым. Мы разразились смехом.

Фото 46. Светлана Васильевна Бекетова

Фото 47. Раиса Евгеньевна Носова

Возвращаясь к теме образования, мне так и хочется всё-таки спросить у Минобра, что он, Минобр, творит со средним обязательным образованием? Я не хочу думать, что он делает это намеренно, но… Коснусь только одного гуманитарного предмета, который у меня как кость в горле, – «Истории». Пока готовился этот материал, я в родной школе для старшеклассников провёл «Урок мужества» на тему «Подвиг подземного гарнизона».  Как они меня слушали – это отдельный рассказ. Пользуясь случаем, поговорил с учителем истории. И тут с удивлением узнал, что, оказывается, сейчас в школе на уроках истории теме Великой Отечественной войны отводится три, максимум четыре академических часа. И это в стране, ценой гигантских жертв разгромившей сильнейшего врага на планете и одержавшей ВЕЛИЧАЙШУЮ ПОБЕДУ за всю историю человечества. Здесь хочется сказать словами О. Генри из «Вождя краснокожих»: «А куда же смотрит президент?»…

Географию вела Галина Андреевна Ворошилова. Была казацкого роду-племени. Ни что не могло её поколебать – ну, настоящая казачка. Ходила неспешной походкой, всегда исполненная важности. Каждый урок начинала одними и теми же словами, пафосно выговаривая их своим громогласным голосом: «Пов-то-ря-ется те-ма!». В седьмом классе она влепила мне «двойку» за четверть. Это было для меня ужасом, поэтому я сделал всё, чтобы родители об этом неуде не узнали.

Фото 48. Галина Андреевна Ворошилова

Рисование, а позже черчение преподавала Наталия Константиновна Лоткова. Она была молодой, довольно симпатичной женщиной. Воспитывала маленького сынишку. Один раз по какой-то причине взяла его в школу и вела у нас урок. Мальчику было годика 3 — 4. Наталия Константиновна, погрузившись в учебный процесс, упустила из внимания своего сынулю. А он, чтобы чем-нибудь занять себя, взял ручку, и давай в раскрытом на столе классном журнале рисовать «каля-маля». И хорошо ещё, что листы не переворачивал. Не знаю, как потом Наталия Константиновна выходила из этой конфузной ситуации.

В 8-м классе, уже на черчении, мы получили домашнее задание – начертить сложную деталь в аксонометрии. Один из второгодников принёс на следующий урок шикарный чертёж, выполненный безукоризненно, скорее всего, кем-то на кульмане. И Наталия Константиновна поставила нашему «ветерану», хоть и не заслуженную, но «пятёрку» – наверное, единственную из всех предметов, кроме, может быть, физкультуры. Потом на этом чертеже кто-то из параллельного класса поменял фамилию на свою. Но номер со второй «пятёркой» уже не прошёл, потому что такой чертёж был хоть и не единственным, но неповторимым.

Фото 49. Наталия Константиновна Лоткова

Пение вела Наталия Николаевна Буцыкина. От её уроков в памяти ничего не осталось. Помню только, что делал ей для музыкального класса портреты композиторов.

Фото 50. Наталия Николаевна Буцыкина

Астрономия была отдельным предметом, и её нам преподавала Валентина Сергеевна Протасова. О её уроках ничего не могу сказать, обычно мы на них «отдыхали».

Фото 51. Валентина Сергеевна Протасова

Ещё у нас был предмет «Военное дело», который вёл Степан Георгиевич Шанин. Он был «старым солдатом» (так я называю всех участников войны»), танкистом. Жаль, что так ничего нам о «своей» войне и не рассказал, а мы в силу возраста и «зелени» ума, сами его не расспросили. Единственное, что я от кого-то слышал, будто он горел в танке. Учебных часов у Степана Георгиевича было немного. Поэтому поизучали противогаз, автомат нашего великого Михаила Тимофеевича Калашникова (с разборкой и сборкой), основы гражданской обороны, да ещё позанимались строевой подготовкой.

Фото 52. Степан Георгиевич Шанин

«Трудовиком» у мальчишек был Геннадий Семёнович Вашурков. У него (и, естественно, у нас) в мастерской стояли два станка – токарный и сверлильный. На токарном мы не работали – Геннадий Семёнович только объяснил его устройство. А вот сверлильным активно пользовались, изготавливая разные поделки. Техника безопасности оставляла желать лучшего. Возвратная пружина рукоятки на этом станке «полетела» и Геннадий Семёнович, проявив смекалку, вместо неё приспособил на тросе груз, почти до пола. И вот мы, несколько человек, обступили работающий станок, и кто-то из ребят приноравливал заготовку для сверления. А я просто так подвёл ногу под груз и приподнял его. Тотчас же шпиндель под своей тяжестью резко пошёл вниз, и вращающееся сверло прошло в каких-то миллиметрах от руки одноклассника. Какой ужас! Из-за меня ему бы руку насквозь просверлило. Что бы тогда бы-ы-ло-о и не представить…

На «труде» нам было вольготно – не надо было смирно сидеть за верстаками, которые заменяли парты. Иногда ребята пошаливали – высекали искры, ударяя напильником о напильник. Я иногда, уйдя на «зады», что-нибудь списывал, дабы не получить «пары» по серьёзному предмету. Но, тем не менее, мы что-нибудь да мастерили. Помню, как Геннадий Семёнович приводил в пример поделку Славы Ковальчука.

Геннадий Семёнович не терпел плохого поведения учеников. И я помню, как однажды он вытолкал из мастерской взашей одного не в меру хулиганистого одноклассника.

Фото 53. Геннадий Семёнович Вашурков

«Физру» вели разные физруки. В начальной школе была Людмила Борисовна Зенькович. Она занималась с нами только лыжами на просеке (там, где сейчас улица Силкина) и там же в лесу. А в межсезонье была примитивная физкультура с Анастасией Ивановной – прямо на этаже около нашего класса. С пятого класса с нами в спортзале была Татьяна Борисовна Диденко. Мы поднимались по канату до потолка спортзала, занимались на перекладине, бегали, прыгали в длину и в высоту, играли в разные спортивные игры – всё как обычно. В старших классах нас «подхватил» Евгений Георгиевич Забелин. Он был человеком «строгих правил». Построив нас в шеренгу и прохаживаясь перед ней, проводил с нами воспитательную беседу: «Я жил на Пресне! Там было много шпаны! Но я не был шпаной! …» – с гордостью говорил он нам.

Фото 54. Здесь должен быть портрет Людмилы Борисовны Зенькович. Его я пока не нашёл

Фото 55. Татьяна Борисовна Диденко

Фото 56. Евгений Георгиевич Забелин

С разными учителями были разные взаимоотношения. Кого-то из них мы, может быть, недолюбливали, но всё равно всех уважали. А к директору школы, Михаилу Георгиевичу Якиманскому, было особое отношение: он же – ДИРЕКТОР. Помню, в пятом классе он подменил отсутствующего учителя математики, и нам об этом объявили заранее. Мы от этой новости были в каком-то смятении что ли. Как?! Сам ДИРЕКТОР будет урок вести? И сидели на этом уроке «тише воды, ниже травы».

Но, тем не менее, что касаемо нашего директора, то я буду откровенен. При всём уважении к нему, я его всё-таки недолюбливал за какое-то, может быть, высокомерие. Мы были приучены здороваться с учителями, а тем более с директором. Но он очень редко удостаивал меня, нехотя произнесённым, взаимным приветствием, которое я иногда еле слышал. В общении со сверстниками из других школ я узнавал, как их директора запросто могли подойти к любому ученику и по-житейски поговорить с ним. В моей школе это было исключено.

Фото 57. Наш директор Михаил Георгиевич Якиманский

Продолжение во второй части.