Л.С. Русин вспоминает. VIII Преступность и борьба с ней

В Сарове много грабили, воровали. Много освобожденных было. В магазине они иногда толкучку организовывали у кассы, у раззяв вырывали из рук деньги или кошельки и убегали. Один раз я такую картинку наблюдал. Около дома Урутина, где потом построили магазин продовольственный. Идут два мужика, лето, благодатная погода, один мужик в сетке. Были тогда в моде майки — сетки, они дешевые и приятная спортивная одежда. Вдруг друг его достает нож и начинает его полосовать, как повар капусту. Страшные раны открылись, но не смертельные. Мужик был достаточно упитанный, жир его, видно, спасал. Зарезанный валяется в крови, кто-то вызвал скорую помощь, а бандит убежал. Прямо на улице, среди бела дня.

Тогда всё, с одной стороны, было и проще, а с другой – могли убить. А могли – посмеяться и отпустить.

В Илёве рассказывали — хотя, может, это и не в Илёве было. Муж похоронил жену в хорошем платье. А потом увидел, как это платье продаётся на базаре. Такое у нас бывало.

Со мной в школе один мальчик был, отличник. У нас два были отличника — этот В. и ещё один. Нуварьева, директор школы, говорила: это золотой фонд нашей школы. Эти мальчики были почему-то года на 2 – на 3 старше нас, и они на пятёрки учились. Из В. потом получился вор рецидивист. Я с ним работал, а потом гляжу – В. мильтон ведёт по городу, руки за спину. Потом выяснилось – В. ходил по общагам, как активист, организовывал соревнования, а между делом выслеживал, где что лежит. Это было уже после окончания школы, в более поздние времена. И погорел на чём? Приёмник украл, большой. Спустил его из общежития с 4 этажа на веревке вниз, все прошло нормально. Зимой. Отнёс его на улицу Пушкина и закопал в сугроб. Но какой-то дяденька с собакой гулял, собака проявила бдительность. Дяденька вызвал милицию, а милиция — она может работать в некоторых случаях. Организовали засаду. Потом я встретился с мильтоном, одним из тех, кто участвовал в этом деле, с ним я оказался знакомым по работе, он и рассказал, как он поймал В. Нас вызывают и говорят: идите в засаду, сидите и ждите. Зима, мороз, холод, мы с наганами сидим. Ждем и трясемся, боимся, не знаем, какой бандит придёт, может, и у него наган, может, он нас перехлопает раньше. Сидим, затаились, и тут крадётся В. Мы — бах! — выстрелили у него над головой из нагана, его схватили, тут В. наклал полные штаны. Так его и разоблачили.

В 62 году банда была тут раскрыта сексуально-эротическая, а кончилось всё убийством одной из членов секты. Участниками этой «девятки» были люди авторитетные, говорят, и начальники там были. Они устраивали гулянки, пьянки. Девочки были молодые, некоторых я знал, одна со мной работала. Жертвами были И. и Г. И. была убита, зарезана, а Г. присудили, что это она зарезала. Может быть и она.

Дело обстояло таким образом. Г. приревновала И., И. была в этой банде королева, ей было 17 лет. Там, говорят, из её туфли пили шампанское. Она ещё даже не работала и никуда не поступила. Подруге, которая её убила, было 18 лет, она уже успела устроиться на завод. Банда собиралась в определенных местах на Финском посёлке. Королеву вроде бы купали в шампанском, потом это шампанское пили. Якобы, такие рассказы были. Одна старуха соседка даже жаловалась – они шумели, в милицию заявление подавала. Но банда не была пресечена, и на старуху внимания не обратили.

Девочки подруги были, но Г., видимо, очень сильно ревновала, не пользовалась таким успехом, как её соперница. А И. действительно красивая была барышня. И вот, как рассказывали, они взяли бутылку 50-градусной водки и сели в районе лодочной станции в беседке, опутанной хмелем. Там красиво было. Вроде бы они только вдвоем были. Но следы обрываются.

Кончилось дело тем, что одна старуха в пойме реки, напротив парка, собирала бутылки, глянула за куст — а там лежит эта дама молодая. И вот старуха милицию вызвала – дама мёртвая. И. была красивая, я её ходил смотреть в покойном состоянии. А милиция достаточно свирепая тогда у нас была и достаточно квалифицированная в некоторых моментах. Нашли труп и около него устроили засаду. Всех, кто появлялся, ловили, хватали. Человек 7 – 8 поймали. Несколько мужиков и вот эту подругу, Г. Всех по очереди стали допытывать. Один мужик говорит: я рыбу шёл ловить. А другой: у меня голова болела, гулял. Их, в конце концов, отпустили, а Г. схватили. Это всё рано утром было, на рассвете. Убийц, говорят, тянет на место преступления. Г. прижимали, она то сознавалась, то отказывалась. Долго допросы шли. До главарей не добрались.

Руководящие товарищи были не затронуты следствием. А схватили Ю. и ещё одного молодого человека. Они, видимо, были поставщиками девочек, не могу сказать деталей, поскольку все язык прикусывали и помалкивали. Им дали по 3 года, статья «разврат».

И. схоронили. Толпа народу набежала, я ходил смотреть. У неё лицо всё было истыкано ножом, это говорит не в пользу Г. Женщины, говорят, норовят лицо изуродовать. Но загримировали, выглядела она хорошо. Над Г. был суд, в «Авангарде», трансляция на улицу была, масса народу, сотни людей, ажиотаж. Прямо, будто поймали Берию. Такая же радость. Кто был на той стороне, кто на этой. А я в это время уже работал на заводе, дураков хватало и там. Один шустрый малый у нас, М., предложил: давай, напишем петицию – мы требуем расстрела убийцы! Там, где у нас миллионами убивали, все помалкивали, не требовали расстрела, а тут – глупая бабёнка — убила она или не убила — а он написал петицию, и человек 40 петицию подписали. Хорошо, нашёлся один хитрый малый, Б., он выкрал эту бумагу и сжёг тайно. Потом М. одумался и решил, что не стоит больше. На этом шум утих.

Говорили, что Г. дали 15 лет в Мордовских лагерях. Отбыла она якобы 12 лет, в лагере родила. На этом её деятельность закончилась. Но деятельность её семьи тоже закончилась, все они почему-то сделались покойниками: отец, мать, брат в течение какого-то быстрого времени все стали покойниками. И родственники И. тоже скоро оказались на нашем кладбище: мать, отец, кто ещё у них там был. Это тоже немножко странно.

Всякие были приключения, особенно поначалу, когда много каторжников было, они воровали и грабили. Когда выселили их целый эшелон, потише стало. Но свои доморощенные подросли. Наше радио всегда в тайне держало такие вещи, никогда не было никакого оповещения. Если поймают мальчика Васю, или пьяница из магазина бутылку унёсёт – то и радиогазета сообщает, а когда что-нибудь такое – молчок. А такие вещи были.

В то время я уже работал на машинно-счетной станции, наблюдал такую сцену. Где теперь бухгалтерия, где подвал «Саровской пустыни» был, около милиции непосредственно — какой-то шум. Рассказали, что женщину охранницу убили, убили и изнасиловали на посту, здоровую бабу с наганом. Охраняла она, может быть, какое-то учреждение, но доступ к ней снаружи был, не заперта она была на посту. Ту же бухгалтерию, например, тоже женщина охраняла с наганом, внутренний пост был около кассы. В общем, женщина убитая и изнасилованная на посту. Милиция забегала. Какое-то время проходит, смотрим – милиция возвращается с победой, волокут преступника. Преступник в одних трусах, мордоворот, харя страшная, здоровая, молодой. Дальше тащат люстру, к люстре ремень привязан. Дальше женщину тащат ещё одну, живую. Оказалось, что это солдат, добрался до охранницы, изнасиловал, убил, а чтоб легче было насиловать, пояс сбросил и забыл его там. И ушёл. Был у него ещё тоненький пояс, а широкий солдатский пояс он бросил на месте преступления. А на поясе фамилия написана, тут уж пара пустяков найти. В воинскую часть побежали, туда – сюда – нашли. Человек говорит: А я тут причем? Я отдал ремень свой такому-то. – А где его можно найти? – Тут же мужика выдали, на какой квартире его можно найти. Оказывается, солдату изнасилованной женщины оказалось мало, он побежал ещё к какой-то даме знакомой. Милиция ломится в дверь, а друг этот вешается на люстре, люстра отрывается, бьёт его по голове, врываются мильтоны, хватают его и волокут. И он в СИЗО. Как потом говорили, его расстреляли.

Был в милиции Босин, довольно известный товарищ, он специализировался по краже велосипедов. Он частенько стоял на висячем мосту, ожидая. Потому что бандиты боялись вести велосипеды по Маслихинскому мосту и по мосту у Красного дома, там больше движение, чаще милиция появляется, и они норовили прошмыгнуть по висячему. А Босин, надев кепку и пиджак поношенный, дежурил и хватал проезжающих бандитов. В те времена к велосипеду прилагался номер, и удостоверение должно было быть. Поймать преступника было несложно. Босин хорошо на этом деле специализировался. Его как-то поймали бандиты, где он жил, в районе улицы Горького, избили, отняли наган и бросили наган в лужу. И вот такая сцена: утром товарищ Босин ведром отчерпывает лужу, а лужа метров 20 на 30. Всю воду вычерпал – наган нашёл. Так рассказывают. Я думаю, это было всё в натуре.

Босин иногда брал лодку с лодочной станции и прочёсывал реку, дно с помощью кошки в поисках краденых велосипедов. Преступники часто снимали колёса и бросали рамы – на раме есть номер, тот же Босин найдёт и поймает. Мне рассказывал мой знакомый, он отбывал 15-суточное наказание под руководством Босина. Сидел на вёслах, а Босин прочёсывали дно реки, много велосипедов они выловили.

Велосипеды сотнями крали. Зэков вывезли, народ пообмяк, на завод многие ездили на велосипедах, и я в том числе. Их просто ставили к забору. Какие-то зачатки коммунизма стали проявляться при Никите Хрущёве. Выхожу раз – моего велосипеда нет. Пошёл в милицию. Начальник уголовного розыска сурово меня встретил: ты бросил велосипед? – Бросил. – Чего тогда от нас хочешь? Меня же отругали. Но, что характерно, бандиты на моём велосипеде и погорели. Велосипед у меня был не очень модный, они до этого, оказывается, 10 или 12 краж сделали. Их звали Б. и Т. Они шли по своей улице на Новофинском, дошли до конца и велосипед бросили, он им был не нужен. Кто-то обратил на бесхозный велосипед внимание, настучал. У мужиков устроили обыск, и в сарае нашли штук 10 велосипедов, детали, моторные велосипеды – такие уже появлялись. Мужиков прижали, в те времена там могли и бить. Они признались. За такое 2 – 3 года тогда давали, потом со скидкой. Перед этим они признались, что буфет обокрали в 12 школе. Преступники глуповатые были.

Один раз я как-то иду мимо суда. Поймали мужика. Из любопытства я зашёл послушать, хотя посторонних иногда выгоняли. Пили друзья. Один напился, лёг на диван полежать, а хозяин побежал в подвал за кувалдой и ударил ей друга по голове. Поскольку голова лежала на подушке, она амортизировала, так что друга своего он не убил, но оглушил и покалечил. Мужику дали большой срок.

Помню, обокрали 26-й магазин. Тогда не было сигнализации, и сторожа почему-то не было. Воры подломили одну дверь, вторую, может, и выпивку взяли, но, главное, сейф унесли. Но ребята глупые были, кто же в сейфике на ночь оставляет деньги? Уволокли в лес, били кувалдой, зубилом, в конце концов, ломом открыли. Сорок рублей. Причём, погорели на этом деле, их поймали и схватили. Вот такая глупота у нас пошла. Матерые каторжники и зэки перевелись.

В пожарной охране два молодых человека работали, там и общежитие было при пожарке. Получил один молодой человек деньги, отпускные 200 или 250 рублей, собирался в деревню с этими деньгами ехать. Новыми деньгами, в хрущёвское время. И мужик пропал. Тогда милиция иногда по радио делала сообщения. И вот сообщили: пропал человек. Кто-то говорит: а вот под мостом через Саровку, который возле пожарной охраны, там полынья, не человек ли там лежит? Милиция посмотрела нахальным и ленивым взглядом: какой это человек? Это фуфайка. Оказалось, всё-таки, в фуфайке человек, который пропал. Его выудили, и никаких результатов.

В городе в уголовном розыске незадолго перед этими событиями работал Кизернис. Но в это время он уже не работал, его выгнали. Выгнали за что? – Он немножко геройство проявил — в ресторане избил двух офицеров. Тогда и милиция была бандитская, и бандиты милицейские. Избил, но к нему снисходительно подошли, милиция всегда дружила с воинской частью. Решили, что то, что избил – хулиганство, но он геройство проявил, оказалось, что милиционеры чего-то да стоят — двух офицеров один милиционер избил. Милиция сказала: мы его выселим на другой объект, и выселили в Челябинск, с повышением, тут был капитаном – там стал майором.

Уехал с повышением, а тут преступный мир разгулялся – Кизерниса — то нет. Он был авторитет. Остальные или халатные, или беспечный народ. Он разбирался насчет убийств. И вот, вызвали Кизерниса из Челябинска сюда. Пригласили в командировку. Он первым делом пришел в общагу, где убитый жил, посмотрел на стены, а там стены все в крови. В комнате жили двое, Кизернис допросил, и второй, его сосед признался. За 250 рублей убил друга.

Кроме милиции у нас дружина хорошо действовала. Были ещё такие бригады содействия милиции[1]. Это были спортсмены или милиционеры, из милиции уволенные, однако у них сохранялись какие-то отношения с милицией. Они ходили, сами часто пьяные были, но попадать им в лапы было нежелательно.

В 4-й столовой был ресторан. И вот мы дежурим в качестве дружинников, внизу кричат: Дружинники! Дружинники! Там прапорщик официантку бьёт. Мы прибежали, глядим – прапорщик на официантке разодрал халат, кто виноват непонятно, но женщин не положено бить. Мы его сгребли, а он: Да я вас! Мы дохлые ребята были, но молодые, и нас несколько. Мы его за руки – за ноги взяли и затащили под лестницу, грешным делом об стену пару раз приложили. Но не били. Бандит сразу стал мягче. – Извините! – Извиним, но всё-таки в милицию сдадим. Сдали. А он через полчаса прибежал: Ребята, я же там не допил пиво! Отпустили его из милиции допивать пиво. Что мы можем сделать? Морду ему разбить – нас посадят. Не надо, по-моему, такую мягкотелость проявлять.

Перед этим мы как-то раз дежурили. На улице хулиган – мат, перемат. Два мужика пьяных. Мы их сгребли, повели. А у нас один сердобольный нашёлся: Вы что, ребята, мы им жизни испортим. Мы: ну гляди, Петя (имя изменено), гляди. – Я их сейчас доведу до общаги, они пьяные, доведу, как положено порядочному советскому человеку. Я немного отстал, а он их ведет, с ним ещё один друг. Общежитие сзади ДК. В прихожую захожу. Вдруг этот пьяный – оказывается, он не такой и пьяный – разворачивается и нашему Пете — в скулу! Петя — бряк, я – Петю подымать. Петя: Ай-я-яй, милицию надо вызывать! Я: Вызывай, там сто комнат, найдёшь их, пожалуй. Надо вовремя сдавать в милицию. Петя кровавые сопли утёр. Я: Ну что, Петя, пожалел? А он тебя не пожалел.

Были случаи в дружине. Мы поймали одного, оказалось рецидивист. Ещё раз дежурили с тем же Петей и дама с нами, иногда и женщинам предлагали дежурить. Около 3-й школы, зима, снег, фонари. Смотрим, под фонарём какое-то движение энергичное, вопли, крики. Ближе подходим – валяется старик на снегу, вцепился мертвой хваткой в ногу молодого бандита, орёт, а мимо идут прохожие, советские люди, никто внимания не обращает. Не один десяток прошёл, пока мы не подошли. Мы с Петей подбежали, мужика сгребли, дама наша сумки старика подняла. У старика всё лицо разбито, из ушей кровь. Спрашиваем: что такое было? Оказалось, этот друг зашёл в подъезд пописать, старик сделал замечание, он старику дал как следует, головой об стену и бросился бежать. Но старик догнал его на улице и повис у него на ноге. Мы мужика сдали, оказывается, он уже до этого попадался. 4 года молодой человек заработал.

Один раз очень романтично было. Выходим с поста, рядом милиционер – иногда с нами и милиция дежурила. Выходим со двора с тыла ДК. С самого верха ДК, глядим – чемодан спускается, огромный такой чемодан. На проводе или на канате. Внизу этот чемодан принимает один бандит, а другой сверху. Я маленечко отстал, а милиционер с другими друзьями бросились этого бандита ловить. А чемодан упал, лежит. Я думаю, тут останусь. Сейчас, думаю, второй придёт за чемоданом. Оказывается, он на кабеле спускал чемодан. Что там? – Может, труп? Я кабель складываю, складываю, а этот друг идёт, там немножко темновато было. Ну, чего, — говорит он со мной, меня за своего принял. Я говорю: чего, пойдём в милицию. Он: как в милицию?! И побежал. Я тоже, может быть, не совсем хороший поступок сделал – вытянул его этим жгутом. Мужик пошёл большими скачками и убежал. Я подумал: беги, друг, чемодан всё равно тут, а рожу я его заметил, разглядел всё-таки. Тут явилась милиция, мои друзья – им не удалось догнать преступника. Мы со всякими предосторожностями поволокли тяжеленный чемодан на пункт, открыли – там 2 аккумулятора. Это, оказывается, электрики, которые работали в ДК, они же свой ДК и обокрали. Резервная электросеть питалась от аккумуляторов, их они и унесли. Потом спрашивали милиционеров – те сказали, что загладили дело. Не знаю, может, бутылку они им ставили или как. Мол, аккумуляторы не такие уж и дорогие, шум не стоит поднимать.

История повторяется в разных вариантах и каждый раз по-разному. С годами стало всё потише. Но, когда подошла перестройка, были интересные вещи. Преступники разгулялись тогда, когда появились машины, деньги.

Помните? Около Ковреза охотник нашёл мужика полузакопанного, собака порыла и нашла – рука торчит. Мужик потянул за неё – там человек. Бизнесмен. Первый, наверное, бизнесмен, который из нашего города погиб. Кто его ухлопал, я не помню, про такие вещи у нас не говорили. Фамилию тоже не помню.

Потом гражданин Г. пропал. Нашли его за Протяжкой, где карьер песчаный. В этом карьере тоже какой-то друг гулял, нашёл этого Г. закопанного. Говорили, что это друзья его по бизнесу. Он деньги взял на дело, а они деньги взяли себе, а его в карьер песчаный.

У нас на работе один уже пожилой человек пропал, О., немножко из-за своей халатности и глупости, развязности. Получил выходное пособие, пенсию. Тогда стали давать, когда выходишь на пенсию, 10 окладов. Вот он получил эти 10 окладов, деньги отнёс в гараж, жене ничего не отдал, потихоньку их пропивал. Там всегда масса друзей, кому-то дал денег, одному, второму, на весёлые похождения, а потом дело кончилось тем, что пропал наш О. Жена: пьяница, такой – сякой. А потом оказалось, что в том же районе, где Протяжка, где огороды Протяжкинские, какие-то грибники пошли по лесу – в яме валяется наш О. Голый, без ничего. Преступники, видимо, романы читают на криминальные темы, знают, что по одежде могли опознать труп. Голова была почти отрезана. Сразу шум, гам. Милиция – в гараж, а машины там нет. Сын О. поездил по городу на своей машине, нашел пропавшую отцовскую машину там, где у улицы Силкина кончаются гаражи. Просто брошена машина. Багажник залит кровью. В его же машине его везли. Милиция проявила некоторые навыки. В это время уже были наблюдательные камеры. Проверили камеры во всех магазинах, и нашли в одном магазине О. в тот день, когда он пропал, проходил он с двумя друзьями турникет, где продажа алкоголя. Сначала схватили с нашей же работы ещё одного мужика, у него гараж рядом был. Спрашивают, когда ты видел в последний раз О.? – Вчера. – Как было дело? – Я зашёл к нему в гараж, мы пили. – Что пили? – Выпили водку. – Потом что было? – Потом пришли вот эти ребята, я ушёл. А они остались. А эти же ребята на кадре. Их стали потихоньку прижимать, и они как-то раскололись. Потом произошла резкая задержка — один из этих подозреваемых оказался родственником прокурора. Задержка чуть не на год получилась. Стали искать каких-то дополнительных свидетелей, ещё чего-то. Потом дело всё же завершили. Оказывается, преступники подумали: чего долг отдавать О., давай его прирежем и все его деньги возьмём. Они видели, где он их прятал. А потом заехали за девочками ещё, перед этим мужика отвезли, хотели закопать, да лопатка, сказали, сломалась, поленились дополнительные меры принять. Заехали за девочками, поехали в лес, поразвлекались, после этого вернулись в город и бросили машину. На этом дело кончилось. В конце концов, они стали сваливать друг на друга: это не я убивал, это он. Розыск установил — одному 14 лет, другому 7.

Мать моего товарища работала кладовщицей на одном предприятии. Склад был с секретными вещами, но были и вещи, которыми все пользуются: хрустали, шелка, портьеры, шубы. Всё там было. Образовалась преступная банда во главе с мамой этого Ш. Она, конечно, не во главе была, она была самый низ, кладовщица. Банда умела с предприятия вывезти эти вещи. Вывозил шофер, тоже член банды, без официального прикрытия ничего там не могло делаться. В конце концов получилось так. Шофер получал долю, но он обнаглел и потребовал повышения оплаты. Сказал: я рискую, а денег мало. Давайте больше, иначе я вас всех заложу. И заложил. В силу глупости русского советского человека или по пьянке. Схватили в конце концов эту старушку, ей ещё 60-ти не было. Её на допрос. Она видит, дело тянет лет на 6, следователь ей так объявил. Пошла к директору предприятия, говорит, я одна сидеть не буду, давай, вытаскивай меня, иначе всё расскажу. После этой беседы её ещё раз вызывают к следователю и потом находят рядом с кабинетом следователя повешенной на колготках. В результате мой знакомый Ш. больше всех и пострадал: мама повешена, папу не трогают. Все молчок. Дело на автомате закрывается – преступница себя полностью изобличила, повесилась. Все остальные в стороне, никто ни в чём не виноват. Папа Ш. купил машину – видимо, что-то к рукам прилипало.

Со мной работал И. Ему досталось наследство в деревне какой-то, деньжонки он получил самые незначительные. Они с женой решили это дело отметить, пошли в ресторан «Колокол». Всё чинно, благородно. А за соседним столом гулянка: бандит Р. с компанией. Наш И., может, и подвыпил. Тут к нему подходит бандит Р. и говорит: а мне твоя баба понравилась, я её беру себе. И. такую наглость не потерпел. На столе был нож, и он всадил нож бандиту в сердце. Р. падает. На И. набрасываются друзья бандита, его бьют стульями, табуретками, бутылками, и жену, и его. Милицию вызывают. Это уж мне потом милиционер рассказывал. Я, говорил, затащил И. в подсобку, чтоб его совсем не убили. Забрали Р., И. – в реанимацию, и жену туда же, они здорово пострадали. Но потом, что характерно, все выжили. Операцию Р. сделали. Милиционер, который спасал И., потом рассказывал: Вызывает меня начальник мой, у него за столом сидит Р., ноги на стол положил. Вот этот, — говорит, — меня бил дубинкой. Тот: ты, что же, мол? – Так он бандит, он того убивал. Начальник перед бандитом был навытяжку.

Про это говорить, видимо, нельзя. Сожгут, как Ломтева. Он кое-что писал в газете, вот результат. Два раза его поджигали. И машину поджигали. Об этом говорить опасно. А то ещё скажут: ты клеветник. А, скорее, и говорить ничего не будут, просто проломят голову.

[1] Существовали до 1958 года.