К.И.Ткачёв. ГОРОД МОЕГО ДЕТСТВА, ОТРОЧЕСТВА И ЮНОСТИ (Часть 1)

Продолжение. Начало в материале «Двор моего детства» Часть 1 и Часть 2.

В моём паспорте в строке «Место рождения» написано: «С. Шатки-I Горьковской обл.». Фактически же я родился в легендарном городе Сарове. В то время, наверное, чтобы запутать врага, родившимся детям в свидетельствах о рождении указывали местом рождения поочерёдно то Москву, то Шатки-I. Ведь город-то у нас особенный – секретный. Возможно, поэтому и нумерация квартир в домах идёт справа налево – не как во всей остальной стране.

Сделав небольшое отступление, скажу, что Первую и Вторую мировые войны разделяют всего лишь каких-то 20 лет. А после Второй мировой идёт уже восьмой десяток лет мирной жизни. А благодаря чему так долго Мир живёт без большой войны? По-моему, благодаря только наличию в Мире ядерного оружия, как мощнейшего сдерживающего фактора. Так вот, предприятие, расположенное в моём родном городе, является родоначальником разработки и производства в нашей стране этого самого оружия. Сейчас об этом можно открыто говорить, а в то время (о котором речь пойдёт ниже) за пределами города (или «за зоной», как у нас говорят) об этом никому, ни за что нельзя было говорить.

Сейчас жители города делят его на два района – «Старый» и «Новый». А тогда, как такового «Нового района» не было, и город делился на несколько районов (некоторые из них назывались посёлками), с теперь уже почти забытыми названиями: «Боровой», «ИТРовский», «Старофинский», «Новофинский», «Рабочий», «Аэродром», «Дикий».

Посёлок «Боровой» , построенный с 1950 по 1952 год и названный так в связи с находившимся на его территории сосновым бором, включал в себя улицы Пушкина, Гагарина (раньше – Боровая, а ещё раньше ул. Берия),  части улиц Чапаева, Фрунзе, Шверника и, конечно, части проспекта Мира (ранее Сталина). Потом, к концу 50-х годов, посёлок разросся на восток до ул. Шевченко, и уже весь этот район народ называл «Боровым».

Название «ИТРовского» посёлка   говорит само за себя. Его строили для инженерно-технических работников (ИТР). Строительство проходило с 1947 по 1950 год. Посёлок строился полностью деревянным (за исключением школы № 1, аптеки № 1 и детского сада № 1), что являлось его характерным признаком. Там расположены коттеджи для научной элиты и обычные двухэтажные дома для сотрудников рангом пониже. И ещё там находился городской ЗАГС, который тоже был деревянным (здание, хоть и потрёпанное, но до сих пор на своём месте). За прошедшие десятилетия, до 90-х годов прошлого века, посёлок практически не менялся, если не считать снесённого двухэтажного дома по Октябрьскому проспекту, 25. Изменения начались с наступлением приватизационной эры, когда стало можно что-либо перестраивать. «Итээровский»  находится в границах улиц Победы, Академика Сахарова (прежде Жданова), Набережной и Зелёной.

Посёлок «Старофинский», построенный в 1946 году, сначала называвшийся просто «Финским», исчез с лица города. Он располагался между улицами Парковая и Советская и был застроен быстро возводимыми финскими домами (отсюда и название), полученными после войны Советским Союзом в виде репарации. Кстати, кроме финских, тогда завезли немного и немецких домов. Ещё там было два каменных двухэтажных одноподъездных дома. Один из них (ул. Советская, 18) существует поныне, как последнее напоминание о «Старофинском».

В конце 70-х – начале 80-х годов при строительстве на территории «Старофинского посёлка» нового микрорайона исчезло несколько улиц – Труда (она стала продолжением ул. Советской), Лермонтова, Белинского, Песочная, Энгельса, Блюхера, Калинина. Имён советских деятелей, в память о которых были названы улицы, мы уже никогда не увидим на новых табличках. Новая власть поставила себе задачу – стереть из людской памяти всё советское, чтобы даже отдалённо ничего о нём не напоминало.  Для этого, например, переименовали ГАИ в ГИБДД, а милицию – в полицию. Что касается последней, то у меня сразу после переименования возникла аналогия с полицаями, хотя молодёжь сейчас уже не знает, кто это были такие.

Но продолжу о «Старофинском». Улица Московская, разрезавшая посёлок на две части, была переименована в проспект Музрукова. Я знал некоторых горожан, живших здесь, – Оболочковых, Русяевых, Кириковых и Большаковых. Я успел побродить с фотоаппаратом в этих местах. По-моему, это был 78-й год. Снимки получились очень зернистыми (или плёнка была слишком чувствительной, или выдержка – длинной).

Фото 1. На фоне нового дома по Музрукова, 23 – тот самый двухэтажный деревянный дом (5-й корпус), снятый кинооператором с башни  (колокольни) для когда-то секретного фильма

Фото 2. За передним планом белеет крыша «Старофинского магазина» на фоне ДЮСШ, построенной в середине 70-х

Фото 3. Улица Парковая устремлена в парк им. П. М. Зернова

Фото 4 Она же, только в обратную сторону

Фото 5. Одна из улиц «Старофинского». Если бывшие старофинскцы подскажут её название, то мы его сюда впишем

Фото 6. Вот ещё одна, параллельная предыдущей.

Фото 7. А это не то улица, не то просто дорога…

Фото 8. Кто-нибудь, да узнает свой дом

Фото 9. Фундаменты домов № 31 и № 33 по ул. Музрукова. На заднем плане виден детский сад № 2, снесённый в 1992 году. Снимок сделан с ещё недостроенного дома № 27

На следующих снимках показана улица, тогда ещё, Московская, образца 78-го года, от перекрёстка с ул. Советской вниз.

Фото 10.

Фото 11.

Фото 12.

После второй застройки «Старофинского» в городе стало приживаться новое название – «Новый район».

Огромный «Новофинский посёлок», взявший своё название от строительства второй очереди «Финского», имеет на своей территории ещё и частный сектор. Поселок, ограниченный улицами Павлика Морозова, Кутузова, Тимирязева и Садовой, тоже изменился. Не трогая частного сектора, там снесли почти весь «финский фонд» и построили новый, но уже не «финский». Один из последних финских (а может быть немецких) домов остался пока ещё целёхоньким, на ул. Садовой, 73.

Фото 13. Пока ещё целёхонький…

На городском уровне мной поднимался вопрос о его сохранении для потомков, как объекта истории Федерального ядерного центра.

Копия 1.

Копия 2. Фактически отписка. Как говорится, решили «положительно»

По итогам ответа из городской Администрации я пошёл к директору Департамента архитектуры и градостроительства Кошпаеву М. А. Он сказал, что этот вопрос выходит за рамки его департамента (хотя ответ давал именно его департамент) и поэтому он не может его решить. Тогда я решил обратиться с этим вопросом в родной ВНИИЭФ.

Копия 3

 

Копия 4

 

Казалось бы, моё письмо возымело действие. Обещанного дополнительного сообщения я пока не получил. Но что-то мне подсказывает, что дальше этого ничего не сдвинется… Здесь можно сказать только одно: как бы не получилось так – «Что имеем – не храним, потерявши – плачем».

«Рабочий посёлок» находится в пределах между бывшим мебельным магазином (молодые уже не знают, где он был, поэтому можно сказать – между нынешней пожарной частью № 1) и плотиной. Там исчезло название «Клубная площадь», но осталось историческое здание бывшей школы № 4, в котором сейчас находится Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту в виде водительских курсов, на которых учили и меня вождению самобеглой коляски.

В 80-х годах прошлого века в посёлке появились новые здания профтехшколы (училища). Совсем недавно построено новое здание автосалона. А сейчас возводится ещё одно здание, – по слухам, Медицинской академии. Я не стал писать о перестроенных частных домах. В юности я водил дружбу с ребятами с «Рабочего посёлка». Один из них тогда поступил в железнодорожный техникум в городе Горьком. Приезжая на каникулы, он рассказывал, как гордился перед сокурсниками тем, что живёт в «Рабочем». Вот какие «предметы» для гордости были в те незабвенные социалистические времена.

Расположение района «Аэродром» сообразно названию – около аэродрома. Район, изрезанный полутора десятком улиц, практически не изменился. Всех улиц перечислять не стану, назову только Красногвардейскую, Горького и 8-го марта – это те, на которых жили знакомые ребята.

Посёлок «Дикий» располагался в пределах улиц Зернова (бывшая Колхозная), Арзамасской (бывший переулок Колхозный), Курчатова (а раньше – Добролюбова) и Семашко. Теперь эту территорию занимает львиная доля Нового района.

Фото 14. Небольшая часть «Дикого» напротив парка им. П. М. Зернова, снятая с крыши третьей терапии, что на Маслихе (больничном городке)

Слышал, что в будущем собираются строить микрорайон «Северный». Вот тогда, наверное, город разделится на три части.

Сейчас всё кругом заполонено магазинами и торговыми центрами: процветает её величество коммерция или, как там по-ихнему, – бизнес. В обиходе бывших советских людей появились новые магические слова, такие как, «скидка», «акция», «распродажа» и самое завораживающее – «бесплатно». А в то стабильное социалистическое время, когда цены не менялись десятилетиями, ничего бесплатного не было, кроме образования, лечения, квартир…  Названия магазинов сейчас обезличились. Кругом одно и то же. Разные там «Магниты» с «Пятачками», да «Спары» с «Пятёрочками» – никакой индивидуальности. Грустно. Когда в те, уже далёкие времена, я жил на пр. Ленина, 9, у меня в окрýге было несколько магазинов: «Хлеб» (Ленина, 1), который тогда и сейчас я называю просто «Шпилем», «Марина» (Ленина, 5), «Молоко» (Ленина, 7 – мы его называли «Молочным»), «Рыба-мясо» (но мы называли его «Мясо-рыбой») (Ленина, 13), «Овощи» (Ленина, 15).

А ещё был магазин «Маяк» по улице Гагарина, 13. В народе его называли «Десятым». Ныне он снесён, а на его месте, говорят, на криминальные деньги возведена гостиница. Подальше были магазины: «Ландыш» (Мира, 3), рядом – «Рассвет» (Мира, 5), дальше – канцелярский «Радуга» по Мира, 18 (до канцелярских товаров в нём продавали посуду). Недалеко от него продуктовый (Октябрьский пр-т., 3) (сейчас там кафе «Кузькина мать»). Народ прозвал этот магазин «Горкомовским» – сказывалась близость Горкома партии, расположенного по проспекту Мира, 13, сейчас в этом здании находится суд, а недавно был ещё и военкомат. На фронтоне с тех самых горкомовских времён уцелел герб РСФСР (расшифрую аббревиатуру для молодых – Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика). Скорее всего, он был установлен во время строительства здания (самая середина 20-го века). Я всю жизнь, проходя мимо и глядя на герб, был уверен в том, что он нарисован краской на штукатурке. И только сейчас случайно разглядел мозаичное происхождение герба в составе композиции, состоящей из четырёх частей. Теперь понятно, почему его изображение, находясь семь десятков лет на солнечной стороне, не поблёкло и не выгорело. Возможно, архитектор, «сажая» здание на местность и ориентируя его главным фасадом на юг, специально запроектировал мозаику, чтобы герб и через сто лет оставался как новый. Удивительно то, что он уцелел в лихолетье 90-х, когда без устали гнобили и громили всё советское.

Фото 15. За 70 лет он почти не пострадал, находясь на солнце и семи ветрах

Ещё дальше располагался магазин «Мелодия» (Мира, 28) Он был разделён пополам: слева от входа продавали игрушки, а справа музыкальные инструменты и пластинки – отсюда и название. Мы, дети, считали его своим – игрушечным, хотя игрушки продавали ещё и в магазине  «Юность.

Здесь чуть отвлекусь. В музыкальном отделе «Мелодии» позже стали продавать ещё и теле-радио-магнитофонные товары. Как-то раз, в первой половине 70-х годов, захожу в «Мелодию», смотрю, в музыкальном отделе наро-о-д-у. Думаю, чего они тут столпились? Оказалось, что в магазин впервые привезли цветные телевизоры, и народ просто стоял и глазел на это, казавшееся, по тем временам, чудо. Если бы сейчас показать это «чудо», то на смех подняли бы – здоровый, тяжеленный ящик, а на экране блёклые, блёклые цвета. Кстати, до начала 70-х, в городе телевидение было однопрограммным и только в 74-м году появилась вторая программа центрального телевидения, тоже чёрно-белая. Цвет на экранах горожан тогда не был постоянным, только отдельные передачи какое-то небольшое время в течение дня, передавали в цвете.

Фото 16. Самая старая из сохранившихся у меня программ нашего городского телевидения

Фото 17. А вот ещё одна программа

Фото 18. А на этой программе уже обозначали цветные передачи

А теперь продолжу магазинную тему (. На площади Ленина было (и сейчас есть) три магазина – «Юность» (Ленина, 21), «Дружба», именуемый в народе «Двадцать шестым» (Ленина, 23), а напротив него – «Книги» (Ленина, 22). Сейчас книжный «съёжился» до размеров четверти от былого, а придёт время и, наверное, совсем исчезнет. С развитием электронных средств массовой коммуникации, книги в современном бумажном виде станут никому не нужны. Когда я заканчивал этот материал, книжный на площади и впрямь исчез, но пока не по причине бумажного исполнения книг. (См. «Магазины Арзамаса-75» части I и II на нашем сайте)

Но самым диковинным магазином для нас был «Хлеб» на «Дзержинке». В народе он имел название «Автомат» (Дзержинского, 5). Когда Хрущёв съездил в США и насмотрелся там всяких автоматизмов, то решил, что не худо бы и у себя в стране что-нибудь, да автоматизировать. В результате, из этой затеи родился «Автомат» (кстати, и не он один). Для нас, детей, сходить в этот магазин за хлебом было за счастье. Выстроившиеся в ряд голубые автоматы блестели хромированной отделкой. Каждый из них был предназначен для какого-то одного сорта хлеба. При входе, в выгородке, сидела кассир и продавала жетоны в соответствии со стоимостью хлеба (полновесная килограммовая буханка чёрного стоила 16 копеек, простой батон – 13, а позже появился нарезной за 18 копеек).  Сам жетон уже представлял для нас большой интерес. На одной стороне у него была ни о чём не говорящая нам цифра – например, 3 или 4, а на другой – зубчатый профиль, который соответствовал фигурной прорези в автомате. Опускаешь жетон в прорезь, автомат оживает, издавая внутриутробные механические звуки, и в окошке появляется буханка или батон . Всё волшебство длилось каких-то секунд пять, а сколько эмоций! Современные дети, наверное, скажут: «Нашёл чем удивить», а мы удивлялись – тогда всё это было в новинку и даже в диковинку. Кстати, тогда хлеб продавали и половинками, а чёрный ещё и четвертями, но это было в обычных магазинах.

Фото 19. Такие жетоны мы бросали в прорези автоматов

Хлеб всегда продавался без какой бы то ни было упаковки, и иногда в магазине он был  ещё тёплым. Вот несёшь его домой и не можешь удержаться, чтобы не отломить кусочек — другой и не съесть на ходу. А если, бывало, уронишь буханку на землю, то ничего – поднимешь, посмахиваешь рукой, подуешь на неё и пойдёшь дальше. Придя домой, первым делом возьмёшь чеснок и, макая его в соль, натрёшь свежую хрустящую горбушку – вкуснотища! А сейчас нет таких хрустящих горбушек, потому, что хлеб всегда заранее упакован.

В довершение «автоматной» темы, расскажу ещё кое-что. Разные в то время были автоматы. У нас в третьей школе, в столовой, стояли три автомата: один продавал простые карандаши, а остальные – тетради в клетку и в линейку. Всё это стоило, по-моему, по две копейки. Подобные автоматы в больших городах продавали газеты.

Фото 20. Газетные автоматы (но в нашем городе таких не было)

В «Ландыше» на стене висел большой (во всяком случае, мне тогда он казался большим) красный ящик с пульверизатором наверху и за десять копеек из этого пульверизатора обдавало распылённым одеколоном того или иного гражданина.

Фото 21. У нас в городе он был красным

Ещё в «Двадцать шестом» и в «Востоке» (Ленина, 36) стояли «масляные» автоматы. Они имели форму одностворчатого шкафа с небольшой полочкой, над которой располагалась конусная трубка. Ставишь на полку бутылку, бросаешь в прорезь, купленный здесь же (в магазине) жетон, и потекло подсолнечное масло. Об автоматах газированной воды даже молодые, наверное, слышали, а если нет, то пусть посмотрят знаменитую комедию Гайдая, «Операция «Ы» …». Там есть маленький эпизод с такими автоматами.

Автоматы стояли, в основном, около больших магазинов – «Двадцать шестого», «Востока», «Юбилейного» (Ленина, 41) и «Универсама» (Шверника, 17А). За одну копейку лилась простая вода, насыщенная углекислотой, а за алтын (3 коп.) в неё добавлялся ещё и сироп. В автомате стоял обычный гранёный стеклянный стакан, там же было устройство для ополаскивания. Ставишь стакан вверх дном на специальную подставку, покручивая, нажимаешь им на неё, и несколько струй делают своё «моющее дело». Теперь можно и испить вожделенной газировочки. Особенно в жару этим стаканом пользовались все, обуреваемые жаждой. Сейчас бы это назвали антисанитарией, а тогда пили и – ничего.

Фото 22. Из них пили десятки, переходящие в сотни

Примерно то же самое было и с квасом. Его продавали из передвижных бочек на колёсах, а стеклянные кружки споласкивала сама продавец (маленькая кружка, объёмом 0,25 л, стоила 3 копейки, а большая, пол-литровая – 6).

Фото 23. Из таких бочек квас продавали по всему городу

Фото 24. Из них мы пили настоящий квас

В 79-м году в одном из больших магазинов Москвы автомат выдал мне бутерброд с варёной колбасой и стакан кофе с молоком. Кстати, что касаемо Москвы, то по пути в отпуск и обратно (когда я ещё был школьником), мы пересаживались на её вокзалах, где были автоматические камеры хранения (тоже одна из разновидностей автоматов), которые обычно не пустовали. Похранить в них чего бы то ни было стоило 15 копеек одной монетой. Позже стоимость хранения удвоили – забирая свои вещи из камеры, надо было опустить в неё ещё одну пятиалтынную монету.

Фото 25. Здесь из 2020-го попадаешь в 1970-й

Граждане, приезжавшие из глубинки и впервые в жизни видевшие это «чудо», естественно, не умели им пользоваться, поэтому тратили не одну монету. «Не сработавшие» монеты падали в ячейку «Возврат монет» и оставались там, поскольку граждане почему-то не догадывались их оттуда забирать. Пока родители ставили или забирали вещи, я из «возврата» набирал не один рубль (в некоторых ячейках лежало по несколько пятиалтынных). Тогда для меня это были немалые деньги.

И ещё немного о столице. Летом 75-го года, после окончания мною 9-го класса, мы с мамой и самым младшим братом отправились в отпуск к родственникам через Москву, а иначе и не ездили. Из Белокаменной выезжали на следующий день и поэтому остановились на ночёвку в «нашей» гостинице на набережной Горького (сейчас Космодамианской). Вечером я пошёл погулять по столице нашей Родины и набрёл на уже не существующую сейчас гостиницу «Россия» – самую большую в Мире на момент её постройки в 1967 году. Кстати, и сегодня по величине тоже лидирует наша гостиница, расположенная также в Москве. «Россия» выглядела очень современно – огромные двенадцатиэтажные фасады, отделанные стеклом и алюминием. Тогда для обозначения комфорта у нас ещё не было никаких звёзд, «Россия» просто считалась одной из лучших гостиниц страны.

Фото 26. Сверху она выглядела ещё грандиозней

К моему удивлению, швейцар не обратил на меня внимания, и я проник в недра шикарной гостиницы, хотя мой внешний вид никак к этому не располагал – на ногах домашние тапки (по тогдашней моде) и рубаха, завязанная внизу узлом, – обычный дворовый пацан. Я будто попал в какой-то, неведомый мне, мир. Бродя по бескрайним гостиничным коридорам (там тоже, включая коридорных дежурных, никто не обращал на меня никакого внимания), я много чего увидел впервые: напольный ковролин, стены, отделанные деревом, чёрный кафель и какая-то иноземная сантехника в туалете, плавно передвигающиеся лифты, и в номерах цветные телевизоры.

На лестничных клетках как таковых окон не было – стекло от пола до потолка, что позволяло вместе с иностранцами наслаждаться уже вечерним видом храма Василия Блаженного, Спасской башни и в целом Красной площади. Я добрался до самого верхнего, 23-го этажа. Там оказался приличных размеров ресторан, а уровнем выше – бар. Я зашёл в него. Насмотревшись в американских фильмах, как ковбои в салунах заказывают «содовую», решил попробовать этот, как мне казалось, лимонад. За 6 копеек барменша налила мне неведомого напитка, отхлебнув который, подумалось: «Какая гадость, эта ваша «содовая». В «России» я провёл несколько часов и вернулся восвояси (в «нашу» гостиницу) ближе к полуночи.

Через пару лет прошёл слух о том, что в «России» был пожар (тогда в СМИ о подобных происшествиях не говорили, не показывали и не писали).

Фото 27. Февраль 1977 года

А ещё через пару лет во время учёбы в Москве я, памятуя, как когда-то бродил по просторам знаменитой гостиницы, решил вновь из любопытства заглянуть туда. Но швейцару уже «добавили» бдительности и он был начеку…

Недолог оказался век гостиницы «Россия», всего каких-то 40 лет. А жаль. Но, тем не менее, я не стал бы её здесь строить по понятным причинам. Будь она в другом, не столь историческом месте, то изначально отведённый ей век, думаю, прожила бы.

Фото 28. На заднем плане демонтажный кран. Всё, «Россия» уходит, но Россия остаётся

Ладно, хватит о столичном. Теперь о своём, насущном. Затронув отпускную тему, кое-что вспомнил. Режим секретности в городе накладывал жирный отпечаток на его жителей, в том числе и на нас, детей. Мы, бывая далеко за зоной (например, в отпуске), постоянно находились под спудом этой секретности, время от времени получая от родителей строжайший наказ – никому ни за что не говорить, что живём в закрытом городе. Но родственники, тем не менее, об этом знали. В начале 70-х годов, находясь всё лето у родственников в Воронежской губернии, я стал свидетелем разглашения государственной тайны. Двоюродный брат, не обременённый «тяготами» секретности, в разговоре со сверстниками, наверное, чтобы повысить свой статус и самоутвердиться, взял и взболтнул о том, что мы живём в закрытом городе. Правда, эта информация за пределы двора не вышла. Только один из сверстников сказал, что знает о таких городах. «Весь город под землёй – улицы, дома… И автобусы ездят под землёй», – говорил он нам. Вот такие слухи о секретных городах тогда бродили по стране.

На обратном пути из отпуска, заходя в свой вагон на Казанском вокзале в Москве, мы уже будто попадали на «территорию» нашего города. Кроме «своих» в эти вагоны никто не мог попасть, ни одна касса вокзала (кроме специальных) «чужим» билетов не продавала. Их можно было купить только предъявив специальный талон, который мы получали в ж/д кассе нашего города – тогда Арзамаса-16, а раньше Арзамаса-75.

Фото 29. По таким талонам я покупал ж/д билеты на родном Казанском вокзале

Как рассказывала мне мама, ещё раньше, в 58-м и в 60-м годах ж/д спец. талон надо было брать на Кузнецком мосту в нашей конторе. Эта контора, называемая в народе «Конторой Васильева», достойна написания о ней отдельного материала. Кстати она же заведовала и билетами на наш самолёт, ежедневно делавший пассажирско-почтовые спецрейсы между городом и, теперь уже несуществующим московским аэропортом Быково. Тут вспомнил один показательный случай, который произошёл со мной (да и не только со мной) в 86-м году. Меня направили в командировку в Кемерово. Туда и обратно авиатранспортом с пересадкой в Москве. На обратном пути, в конторе Васильева (тогда она находилась на Преображенской площади), как положено, оформил билет до Арзамаса-16. Тогда там этим занимался Пономарёв Пётр Тимофеевич. Он сказал, чтобы за час до отлёта я находился в здании аэропорта Быково в определённом им месте. Приезжаю в аэропорт. В одном из дальних углов здания уже собрались человек сорок наших (примерная загрузка АН-24), среди которых были и знакомые лица. Подошёл Пономарёв со списком в руках. Окинув собравшихся взглядом и сказав: «Ну, вроде все собрались. Следуйте за мной!», повёл нас на лётное поле к борту. Мы, самопроизвольно образовав колонну, двинулись за ним через зал ожидания. Никакого рейса, естественно, объявлено не было. И тут люди, ожидавшие своих рейсов, вдруг всполошились – ничего не объявляли, а народ пошёл на посадку. Пока мы шли через зал ожидания, к нашей колонне стали подскакивать ожидающие с одним вопросом: «Вы куда летите?!». Но мы, ничтоже сумняшеся, под градом сыплющихся со всех сторон вопросов, идём с каменными лицами, ни на кого не обращая внимания, так и не проронив ни слова – на всех давила подписка о неразглашении государственной тайны.

Продолжу о железной дороге. Начиная с 1961 года народ, проживавший в Арзамасе-75 (Кремлёве), был избавлен от поисков конторы Васильева в Москве для получения билетного талона.

Занимая свои места в вагоне, отец обычно спрашивал попутчиков: «До конца?» или «До города?». И всем было понятно, до какого конца или города.

В самом конце 80-х, когда секретность окончательно ослабла, «наши» вагоны стали обычными и в них ехали уже все подряд, среди которых были полупьяные и полутрезвые, полубуйные и полусмирные…

Вспомнил один случай. Это было в начале 70-х. На ул. Тольятти (сейчас она называется ул. Академика Харитона) останавливается легковая машина, из неё выходит водитель и спрашивает прохожих: «Как проехать в Саратов?». Прохожие, естественно, смотрят на него как на ненормального. А дело было так. Наш основной КПП (контрольно-пропускной пункт), в то время ещё старый, был без автомобильных шлюзов (с въездными и выездными воротами). Кстати, он тогда находился ровно на том месте, где сейчас стоит стела с саровским гербом. Там были только одни ворота на въезд и на выезд. Когда машин было много, например, в грибной сезон, то солдаты держали ворота постоянно открытыми и только проверяли пропуска. И вот простой советский гражданин, миновав Цыгановку (тогда никаких дорожных указателей и в помине не было) и, проехав ещё немного, уткнулся в автомобильную очередь. Конечно, ему было невдомек, что это за очередь и куда она двигается. А уже на самом КПП, солдат, скорее всего по невнимательности, не проверив пропуска, пропустил машину в город. За то, что посторонняя машина попала в совершенно секретный город, наверняка кому-то влетело так, что не дай вам Бог.

Недалеко от места моего бывшего проживания (Ленина, 9) находился Комсомольский парк, заложенный трудами комсомольцев 50-х годов прошлого века. Под него была отведена красивая берёзовая роща. Там было хорошо. Стояла сцена-ракушка, а около неё – скамьи для зрителей.

Фото 30. «Когда поют солдаты – спокойно дети спят»

Дорожки были посыпаны красной кирпичной крошкой. Зимой туда ходили кататься на лыжах. А ниже парка, на месте нынешней Комсомольской площади, располагались городские теплицы (дату их строительства теперь, наверное, можно узнать только в городском архиве). Тепличное хозяйство занимало львиную долю территории площади и простиралось до нынешних домов 3 и 4/2 по улице Бессарабенко. Улица Ленина, спускаясь к Бассейну (этот спуск был в 2 раза уже, чем сейчас), упиралась в тепличные ворота. Кроме выращивания цветов, рассады и, наверное, ещё чего-то, там занимались гончарным делом – изготавливали, в основном, цветочные горшки и, может быть, ещё что-нибудь глиняное. В 74-м году это тепличное хозяйство ликвидировали и построили новое на улице Зернова. А о старых теплицах осталось лишь последнее напоминание – небольшое кирпичное строение, типа сарая, между домами 3 и 4/2 по ул. Бессарабенко.

Фото 31. Вовсю идёт строительство улицы Бессарабенко, но остатки теплиц ещё стоят и ещё тот самый кирпичный сарай, доживший до наших дней. Уже готов дом № 3 и три с половиной этажа дома № 1а

В 69-м году в конце лета вернулись мы из отпуска, и пошёл я прогуляться в Комсомольский парк. Подхожу – Боже мой, что творится?! На месте парка – три огромных котлована. Валяются спиленные берёзы. Всё, парку пришёл конец. Началось строительство «бастилий» (Шверника, 15а, 15б, 15в). Ни один дом в городе своими размерами не мог сравниться с ними, тем более что выше пятого этажа тогда ничего не строилось. Они казались мне гигантскими. Поэтому народ и прозвал их «бастилиями».

Фото 32. Ну, настоящая Бастилия

Зато, когда эти дома построили, у нас появилась новая забава – кататься на лифтах. Сейчас лифтом никого не удивишь, а в то время это была новинка. Там дежурили лифтёрши. Чтобы пришлые озорники, как мы думали, не гоняли лифты, и поставили этих лифтёрш. Главное незаметно прошмыгнуть мимо неё и – на девятый! Выйдем там, постоим немного, и – назад. Но бывало, что лифтёрша подбежит к уже закрывающемуся лифту, подставит ногу меж дверей и: «А ну-ка брысь отсюда!»…

Скажу немного о бассейне, который сейчас официально называется прудом «Боровым». А тогда мы его называли просто «Бассейном» (это народное название остаётся за ним и сегодня). И ещё говорили: «Айда купаться на басеку!». Примерно в середине 60-х годов бассейн по какой-то причине зарос водорослями. Воду наполовину приспустили и бороной, прицепив её на тросе к трактору, продирали дно от берега до берега.

Году в 69-м или в 70-м я зимой пошёл погулять на бассейн и увидел там такую картину. Мужики вырубали лёд большими квадратами, вытаскивали его из воды, переворачивали, а во льду была вмёрзшая рыба. Наверное, от недостатка кислорода получился мор. В общем, им тогда и на уху, и на жарёху хватило. И ещё помню, как земснарядом углубляли дно бассейна, отваливая песок на место нынешнего пляжа. Кстати, несколько раз земснаряд побывал и на реке Сатис (в пределах города), углубляя её дно в разных местах.

Фото 33. Земснаряд на Сатисе. Конец 50-х годов 20-го века

Ещё помню рядом с бассейном маленькую деревеньку, которую поглотила улица Бессарабенко в виде дороги с разделительной полосой. Там было всего домов семь. Они шли примерно одним порядком вдоль бассейна. Как-то раз, катаясь на лыжах, мы зашли в один из домов попросить попить. Там были все атрибуты сельской жизни – хозяйственные дворы со скотиной и домашней птицей. Последний дом ещё долго оставался не тронутым сносом (пока шла стройка «Шанхая») около нынешнего дома № 11 по ул. Бессарабенко – строители тогда устроили в нём свою контору и, наверное, раздевалку.

Великий Ленин говорил: «Важнейшим из искусств для нас является кино…». Для приобщения горожан к «важнейшему из искусств», в городе было три кинотеатра – «Москва», «Октябрь» и «Молодёжный». Первый, называемый в народе «Кино-Москва», находился в здании нынешнего (на 2019-й год) городского музея, а музей в то время располагался по адресу проспект Мира, 28А (нас туда в 65-м году водили на экскурсию). После музея в этом здании находился Горлесхоз.

Фото 34. Внешне «Москва» не изменился, если не считать убранных шаров при входе. Фото конца 50-х годов 20-го века

Из-за удалённости от нашего дома в этом кинотеатре я ни разу не был. А «Молодёжный» находился так далеко, что о его существовании я в детстве даже не подозревал. Теперь он снесён, да так быстро, что я не успел его сфотографировать.

Фото 35. Кто-то успел-таки  снять теперь уже не существующий «Молодёжный» (немного видоизменённый после ремонта)

А вот «Октябрь» был шикарным по тому времени. Двухзальный кинотеатр, построенный в стиле сталинского ампира, с буфетом (в котором я, правда, никогда ничего не покупал) и большим двухуровневым вестибюлем. В залах стены были задрапированы гобеленом.

Фото 36. Таким был наш любимый кинотеатр

Фото 37. А вот так его изуродовали, превратив в какую-то обезличенную галерею

Сходить в кино в то время было целым мероприятием. Сначала надо было достать билет, особенно в выходные дни. Детские билеты стоили 10 копеек, взрослые: первый и второй ряды – 20, с третьего по восемнадцатый – 35, а два последних, самые дорогие – 45. Что творилось у маленького окошка кассы – не передать словами. Если билета не доставалось, то был ещё один вариант – купить его на ступенях кинотеатра перед сеансом. Если шла какая-нибудь новая комедия или «нашумевший» иностранный фильм, то на ступенях перед входом с десяток человек, как заклинание, вопрошали входящих: «У вас нет лишнего билета?». И добыв таким способом вожделенный билет (уже не важно, на какой ряд и место), втройне осчастливленные граждане устремлялись во чрево любимого синематографа. При входе билеты проверяла контролёр с повышенным чувством ответственности. Пацаны с пониженным чувством ответственности даже придумали ей прозвище, которое я, естественно, из этических соображений, озвучивать не стану. В пацанской среде считалось огромной удачей прошмыгнуть мимо неё без билета и потом этим бравировать.

В то незабвенное время, при отсутствии электронных средств массовой коммуникации и информации, просмотр фильма в кинотеатре был одной из важных составляющих досуга граждан. Всё начиналось с момента появления афиши нового фильма на стене кинотеатра. Тут же город наполнялся разговорами о начале проката этого фильма, а потом рассказами уже видевших его.

Фото 38. Афиши висели не только на стенах кинотеатров. Улица Духова, проход около дома № 4

И вот вы, в предвкушении просмотра, усаживаетесь в зале, заняв своё место за 35 копеек. Медленно гаснет свет, наступает гробовая тишина. И пошла проекция на экран… Но вот пришли новые времена – времена ещё неразвитóго капитализма. Точно так же, в предвкушении просмотра, вы усаживаетесь в зале, заняв своё место за 200 рублей. Гаснет свет и наступает гробовая… – стоп! Всё! Никакой вам тишины – вокруг хрустят, шуршат, булькают, чавкают. Новая западная мода просмотра фильмов в кинотеатрах, не предусматривает уважительного отношения граждан друг к другу. Деградация нашего с вами общества, навязанная «оттуда», идёт вперёд семимильными шагами.

Но продолжу. Обычно перед фильмом показывали что-нибудь десятиминутное. В основном, киножурнал «Новости дня», который освещал успехи и достижения советской страны в международных отношениях, народном хозяйстве, культуре, науке и спорте. Иногда крутили детский киножурнал «Хочу всё знать».

Фото 39. Название говорит само за себя

Он начинался рифмованными словами: «Орешек знанья твёрд, но всё же мы не привыкли отступать! Нам расколоть его поможет киножурнал «Хочу всё знать»!

Фото 40. Глядя на экран, мы узнавали обо всём на свете

Фото 41. Но больше всего любили киножурнал «Фитиль».

Сильное впечатление на меня тогда произвёл фильм «Золушка» (1947 года выпуска). Я его смотрел в 67-м году. А ещё в том же году мы смотрели комедию «Крепкий орешек». Вот это фильм! Правда, после первого проката, он на долгие десятилетия исчез с экранов страны. Потом я понял – наверное, «наверху» решили, что война – это не комедийный жанр. За год до этого вышли в свет знаменитые «Неуловимые мстители». Самые «кассовые» фильмы не один раз прогоняли по кинотеатрам страны (на телеэкраны попадали в основном телефильмы).

В 69-м году мы с братом пошли на «Неуловимых…» и, случайно перепутав залы, попали на английский фильм «Миллион лет до нашей эры». И не пожалели. Ничего подобного мы, отродясь, не видели. Цветной, сногсшибательный по тому времени фильм. Древние люди, живые динозавры… В общем, вышли из кинозала потрясённые.

Был ещё фильм «Город мастеров» – средневековое время. Этот фильм сильно запал в мою память, а также – «Королевство кривых зеркал», «Три толстяка», «Точка, точка, запятая», «Чёрный тюльпан». Ещё любили фильмы про индейцев – «Сыновья большой медведицы», «Верная рука» – друг индейцев», «Чингачгук – Большой Змей». Вспомнил ещё один фильм, снятый по одноимённому рассказу Николая Николаевича Носова – «Фантазёры». Будь моя воля, то обязал бы всех родителей показывать своим шести — семилетним детям этот фильм, по причине его сильного воспитательного воздействия. Фильмы тогда были большей частью чёрно-белыми. При появлении нового фильма, первым вопросом, обращённым к уже смотревшему его, был: «Цветной?». Если фильм оказывался цветным, то желание посмотреть его удваивалось.

Фото 42. На сеансы нас пропускали по таким билетам. На обратной стороне кассир штамповала дату и писала время сеанса

В 1977 году открылся новый широкоформатный 600-местный кинотеатр «Россия». Там был огромный холл с буфетом и ещё вдобавок кафе, под тем же названием.

Фото 43. «Россия» в своём первоначальном виде

Продолжение во второй части.