Последний бой комдива Кудюрова.

Памяти командира 40-й Отдельной кавалерийской дивизии

полковника Филиппа Федоровича Кудюрова,

кубанского казака Герасименко К. И. и всех кавалеристов, защищавших Севастополь в 1941-1942 годах.

Последний бой комдива Кудюрова.

Обстановка накануне.

Второй штурм Севастополя начался рано утром 17 декабря 1941 года (у немцев это считается первым штурмом). Наступление велось по всему фронту обороны Севастопольского оборонительного района (СОР), однако основной удар наносился в полосе обороны 4 сектора СОР. Тут немцы, при поддержке бронетехники, упрямо наступали на протяжении двух недель. Удар совершался не в одном месте, а в двух, по сходящимся направлениям. Осуществляли его 22-я и 132-я пехотные дивизии Вермахта, усиленные бронетехникой[1]. В резерве у немцев, позади 22-й и 132-й пехотных дивизий располагалась 73-я пехотная дивизия.

Первый успех немецкого наступления первого дня, на участке 8-й бригады морской пехоты, объясняется вот чем: еще до артподготовки, боевое охранение бригады было вырезано бойцами полка 800 «Бранденбург». Переодетые в нашу форму, они смогли обманным путем подойти к выставленному боевому охранению[2]. Успех был не большим, потому, что после этого 22-я пехотная, как раз наступавшая в районе горы Азиз-Оба и возвышенности Кара-Тау, завязла в советской обороне: кроме полевых подразделений в полосе советской обороны располагалось множество ДОТов и ДЗОТов. Тем не менее, 8-я морская бригада, оборонявшая данный участок, попала в очень тяжелое положение. Бригада эта геройски проявила себя в ноябрьских боях, но к моменту второго штурма имела жесткий недобор в личном составе. Выручили морских пехотинцев конники 40-й Отдельной кавалерийской дивизии, выдвинувшиеся к вечеру 17 декабря из резерва. Дивизия эта была сформирована летом 1941 года в станице Кущевская, из жителей Краснодарского края, возглавил ее полковник Филипп Федорович Кудюров, отличившийся перед этим в июньских боях на Западном фронте. Несмотря на свою малочисленность, на тот момент дивизия насчитывала всего около 600 бойцов, кавалеристы контратаковали наседающих немцев и смогли восстановить положение. Ниже, на рисунке 1, схематично изображено расположение ДОТов, ДЗОТов и других укреплений в полосе обороны 4 сектора СОР.

Как уже было сказано, вся 40-я кавдивизия по количеству людей, была меньше батальона. Практически полное отсутствие артиллерии, правда, в её составе был минометный дивизион, но состоял он из 54 человек и трех 50-мм минометов. Дивизион располагался в районе хутора Отрадный[3] и мало чем мог помочь своей дивизии. Полнокровный 773-й стрелковый полк, высадившийся перед этим в порту, вовремя не сменил на позициях остатки 40-й кавдивизии. Боеспособность этого полка оказалась весьма низкой: солдаты его неоднократно оставляли свои позиции, порой даже разбегались при боле-мене сильном нажиме противника. Полк этот, точнее то, что удалось собрать, занял оборону правее 40-й кавдивизии лишь 18 декабря. Потому 21 декабря, когда бои в полосе обороны 4-го сектора СОР достигли серьезного накала и приняли исключительно ожесточенный характер, 40-я кавалерийская дивизия, вернее ее остатки, встретили на передовой, в обороне и контратаках. Вот в таком состоянии, 40-я кавалерийская дивизия приняла участие в обороне Севастополя во время второго штурма.

По мнению историка Александра Валерьевича Неменко, советские войска в районе долины реки Бельбек – возвышенности Кара-Тау, на 18 декабря 1941 года располагались так, как показано ниже, на рисунке 2.

Бои на восточных склонах горы Азиз-Оба и на высотах Кара-Тау, без перерыва продолжались несколько дней. За время этих боев 17-21 декабря части 4-го сектора СОР понесли значительные потери и, оставив ряд важных рубежей, вынуждены были отойти на несколько километров. К 21 декабря наши части имели весьма потрепанный вид. Например, в 8-й морской бригаде осталось в строю всего около 1000 человек, а в самой 40-й кавалерийской дивизии осталось всего около 300 активных бойцов. Нужно сказать, что нехватку в личном составе, испытывали и сами немцы, но с пополнением у них дело обстояло намного лучше.

Как уже было сказано, на 21 декабря 40-я кавалерийская дивизия имела в своем составе всего чуть более 300 активных штыков, занимавших оборону на возвышенности Кара-Тау, и растянутых в полосе обороны практически на 2,5 километра от долины реки Бельбек, до Мамашайского оврага[4]. Соседом слева все еще была 8-я морская бригада. Справа от 40-й кавалерийской дивизии оборону держал 241-й стрелковый полк 25-й стрелковой дивизии.

Полки 40-й кавдивизии располагались следующим образом: на дороге по плато 151-й полк майора Обыденного, на правом фланге 154-й полк, 149-й полк в резерве. Непосредственно против конников 40-й кавалерийской дивизии наступали части 16-го Ольденбургского пехотного полка 22-й Нижнесаксонской пехотной дивизии Вермахта, при поддержке бронетехники.

***

Бой 21 декабря.

В воспоминаниях начальника штаба Приморской Армии, Крылова Н. И., упоминается такой интересный эпизод: в ночь с 20 на 21 декабря, командир одного из эскадронов 149-го кавполка, лейтенант Ткаченко, вместе с бойцами своего эскадрона, увел из-под носа немцев противотанковую пушку вместе с боеприпасами[5]. В эту ночь немцы совершали перегруппировку, видимо под шумок Ткаченко и увел орудие. Еще два немецких орудия ПТО были захвачены конниками до этого, в ходе контратак 19 и 20 декабря соответственно[6].

21 декабря основной удар немцы наносили в полосе обороны 40-й кавалерийской дивизии. С рассветом (по немецким данным в 5-00[7]), после часовой арт‑минометной подготовки, немцы пошли на штурм советских позиций. До полка пехоты при поддержке 5 единиц бронетехники атаковали 149-й кавполк, находившийся на левом фланге. Атака эта была отбита благодаря мужеству кавалеристов и своевременной поддержки артиллерии 4 сектора обороны. Противник понес существенные потери и отошел на прежние рубежи.Тут необходимо отметить, что в артиллерию 4 сектора входили не только полевые артиллерийские подразделения из состава обороняющихся частей, но и крупнокалиберные стационарные морские батареи Севастополя[8]. И именно артиллерия играла одну из ключевых ролей в ходе всей героической обороны Севастополя, в том числе и в декабрьских боях.

В течение дня немцы атаковали позиции 40-й отдельной кавдивизии еще три раза, но все так же безрезультатно. После чего наступило небольшое затишье.

В 16-30 немцы провели очередной артиллерийский налет на позиции и коммуникации 40-й кавдивизии. Вот что об этом сказано в журнале боевых действий 40-й ОКД: “ В 16-30 пр-к сгруппировав все свои огневые средства и живую силу, после исключительно интенсивной арт.минометной подготовки в течении часа, перешел в яростную атаку имея в своем распоряжении около полка пехоты при 5 танках. На этот раз противнику удалось в корне нарушить связь как между подр.полка так и между кп дивизии, артиллерией и полками.”[9]

Атака эта производилась на стыке 149-го и 154-го полков. Оставшись без артподдержки и вооруженные только личным оружием, малочисленные конники 149-го полка не смогли остановить прорывавшегося здесь противника[10]. Немцы смяли боевые позиции 149-го полка и устремились к его командному пункту, расстреливая штаб полка прямой наводкой. В этом бою погиб командир 149-го кавполка, подполковник Калужский. Обезглавленный полк, точнее его остатки – около 50-80 человек, вынуждены были отойти на 500 метров. После отхода, бойцы 149-го полка закрепились в совхозе, располагавшемся 1 километр восточнее села Бельбек.

Этот отход стал катастрофическим для всей дивизии – прорвавшаяся группа немцев (пехота и бронетехника), не стала преследовать 149-й полк, а тут же повернула к командному пункту всей дивизии. Встретила их сборная группа из различных тыловых подразделений: заградительного эскадрона, комендантского взвода, работников штаба, коноводов и т.д. Руководил обороной сам комдив Кудюров. Взять сходу командный пункт дивизии немцы не смогли. Кавалеристам удалось отсечь немецкую пехоту от техники и частью её уничтожить. Однако наличие у немцев бронетехники сыграло решающую роль: немецкие штурмовые орудия расстреливали обороняющихся практически в упор… Во многих источниках указано, что бой продолжался до темноты. Но в самый короткий день 1941 года стемнело рано, потому вряд ли бой был долгим. В какой-то момент у ближайшего противотанкового орудия был убит наводчик. Все решали доли секунды: командир 40-й кавалерийской дивизии, полковник Филипп Федорович Кудюров, сам встал к орудию. По некоторым данным, комдив смог подбить две единицы бронетехники немцев. После чего погиб сам от прямого попадания снаряда. В 17-00 о гибели Кудюрова, было доложено в штаб 4 сектора. Сделал это младший лейтенант Сапожников по телефону с командного пункта 40-й кавдивизии, после чего попросил ликвидировать его позывные[11]…

Подтверждают гибель полковника Кудюрова и данные из Журнала боевых действий Закавказского фронта, в котором так же имеется запись о его гибели в 17-00 21 декабря[12], а в Журнале боевых действий артиллерии 4-го сектора СОР говорится, что штаб 40-й кавдивизии был окружен, и полковник Кудюров погиб при попытке выйти из окружения[13].

В итоге за день практически непрерывного боя, противнику удалось продвинуться по западному склону выс. 62,5, потеснить 149-й и 154-й полки и вынудить к переходу командного пункта дивизии на новое место, нарушив в течение 4-х часов управление частями. Помог разведывательный батальон 95-й стрелковой дивизии, вовремя подоспевший на помощь.

К 22-00 был организован новый командный пункт дивизии в р-не высоты 48,68, это район современного аэродрома Бельбек, и налажено управление частями[14]. Командование дивизией принял начальник штаба дивизии, полковник И.С.Стройлов. После боя 21 декабря за высоты Кара-Тау, в 40-й кавдивизии осталось не более 200 активных штыков.

Ниже, на рисунке 3 показан кусочек карты обороны Севастопольского Оборонительного района на 22 декабря 1941 года.

***

После гибели комдива

Как уже было сказано выше, на 22 декабря 1941 года, в 40-й кавалерийской дивизии осталось около 200 бойцов. Однако обескровленную дивизию не отводили в резерв – её попросту некем было заменить, и 22 декабря дивизия вновь приняла бой. На этот раз основную силу противник обрушил на стык 151-го и 154-го полков. В жестоком бою погибли командир полка подполковник Макаренко, военком полка, батальонный комиссар Минаенков и весь штаб полка. Потерявший управление полк был вынужден отойти.

Об итогах боев 17-22 декабря весьма емко написано в Журнале боевых действия штаба 40-й ОКД: “В итоге этих боев 40 кд имевшая в начале около 600 бойцов на протяжении 6 дней боев приняла на себя весь удар пр-ка на участке, где до этого действовало или должно было действовать до 5000 человек 8 мб и 773 сп. Истекая кровью, полки дивизии, обороняя участок более 2,5 км шириной имея перед собой во много раз превосходящего численностью и вооруженного до зубов пр-ка, героически отстаивали каждый метр территории и только тогда, когда в общей сложности к вечеру 21.12 во всех полках осталось не более 200 человек, пр-ку удалось сломить сопротивление бойцов и вынудить их к отходу, однако, ни тяжелые условия боев 21-22.12 не сломили духа красных кавалеристов и последние, будучи вынуждены уступить превосходящим силам пр-ка отходили организованным боем, нанося тяжелые удары пр-ку. Это доказывает тот факт, что на протяжении 6 дневных боев и яростных атак пр-ка удалось продвинуться со стороны г. Азиз-Оба на запад не более чем на 5 км в полосе 2,5 – 3 км, между долиной р. Бельбек и Мамашайским оврагом. Не менее 2000 убитых и раненых понес пр-к в боях за эту территорию. Жестокими были его потери и в материальной части. Активность пр-ка была значительно подавлена, части дивизии в этих боях понесли огромные потери – до 500 убитых и раненых, особенно опустошен был командный и политический состав, в полках осталось не более как по 50-60 человек. К этому времени были уже израсходованы все боеспособные люди, находившиеся в тылах полков в качестве коноводов и обслуживающего персонала. Исходя из этого, командование 4 сектора приказало дивизии сосредоточиться в резерв на ст. Мекензиевы горы”[15]

***

23 декабря остатки дивизии сосредоточились на станции Мекензиевы Горы, и вскоре заняли оборону в районе близлежащей высоты и удерживали ее до 28 декабря. Вечером 28 декабря под сильными ударами немцев кавалеристы были вынуждены отойти на южную окраину станции.

Вечером 28 декабря комендант 4-го сектора СОР поставил кубанцам боевую задачу: к утру 29 декабря восстановить положение и вновь занять станцию Мекензиевы Горы и близлежащие высоты. Из-за неустойчивости 1167-го стрелкового полка, который должен был сменить дивизию на участке обороны, остаткам 40-й кавалерийской дивизии вновь практически в одиночку пришлось держать рубеж. В бою 29 декабря против кавалеристов действовали два батальона немецкой пехоты при поддержке 4 танков[16]. Итоги боя 29 декабря были неутешительными. Больше всего досталось 149-у и 151-у полкам. За день боев вышли из строя все вновь назначенные командиры полков. Командир 151-го кавалерийского полка капитан Сыров погиб, командир 154-го кавалерийского полка капитан Приходько ранен. Погибли и оба комиссара полков и множество других офицеров и командиров. Обескровленная дивизия была вынуждена отойти на высоту 43,5.

Нельзя сказать, что дивизия не получала подкреплений. Например, ночью 21 декабря комендант 4-го сектора СОР, направил в 40-ю кавдивизию 150 человек пополнения, собранных “с миру по нитке” из различных подразделений 90 сп и 95 сд. Но “Этот конгломерат людей, взятый наскоро из различных подразделений без своих постоянных командиров, не мог сыграть серьезной роли. Поэтому новое подкрепление пришлось частично передать 154 кп и частью к-ру 241 сп для обеспечения его левого фланга. Главное же направление, на котором действовал пр-к по существу оставалось открытым. В связи с этим командование дивизии вынуждено было подвинуть вправо к Бельбекской долине 154 кп с задачей перекрытия основной дороги по которой шел пр-к”[17]. Но, тем не менее, к концу декабря 1941 года, в полках дивизии осталось по 50-60 человек.

30 декабря из остатков 40-й кавалерийской дивизии был сформирован сводный полк, общим количеством менее ста человек, под командованием старшего лейтенанта Бобрикова. До 2 января 1942 года полк этот вел кровопролитные бои в районе высот 43,5 и 42,7, южнее станции Мекензиевы Горы, после чего остатки его были выведены в резерв. В боях этих погиб новый командир – старший лейтенант Бобриков, и большинство оставшихся офицеров.

1 января сводный полк был сменен и выведен в резерв в район “Братского кладбища”. И только 2 января, ко дню окончания второго штурма Севастополя, остатки дивизии были направлены в тыл на переформирование.

До апреля 40-я кавдивизия в боях не участвовала. Дивизия пополнялась личным составом, артиллерией, ей был придан даже бронедивизион. Много кавалеристов-кубанцев, выписавшись из госпиталей, так же возвращались в свою дивизию. Однако 10 апреля 1942 года, приказом по армии № 0147, 40-я отдельная кавалерийская дивизия расформировывалась. Личный состав был направлен в Керчь, а из Керчи на Кубань, на пополнение 12-й Кубанской казачьей кавалерийской дивизии[18]. Но весь высший, старший и средний комсостав оставался в распоряжении Приморской армии[19]. Эти офицеры – кавалеристы принимали участие в обороне Севастополя вплоть до его полного захвата летом 1942 года.

Однако и это еще не всё. По мнению Всеволода Валентиновича Абрамова, исследователя боев в Крыму, некоторые бойцы расформированной 40-й кавалерийской дивизии, приняли участие в обороне Аджимушкайских каменоломен летом 1942 года. Это те бойцы, которые не смогли вовремя переправиться из Керчи на Кавказское побережье. В своем труде “Керченская катастрофа 1942” Абрамов приводит воспоминания корреспондента газеты “Боевая Крымская”, издававшейся в Керчи весной 1942 года: “9 мая. Приехали в катакомбы. …Ночевка в каменоломнях была унылая. Измарались мы в извести и саже жутко. Все уже было занятно: в некоторых пещерах электричество, телефон, кино. Стоят в них курсантские школы, и даже кавалерийская часть..”. Сам Абрамов, уверен, что это были бойцы 40-й кавдивизии, а именно остатки 151-го кавполка, под руководством подполковника Ермакова[20]. Кавалеристы эти, принимали участие в обороне окруженных Малых Аджимушкайских каменоломен в мае-начале июня 1942 года. А 2 июня 1942 года эти бойцы, совместно с кавалеристами из 72-й отдельной кубанской кавалерийской дивизии пошли на прорыв немецких войск, окружавших гарнизон Аджимушкайских каменоломен[21]. В этом последнем бою большинство из них погибло, выжившие были взяты в плен.

***

Приложение 1. Краткая биография Филиппа Федоровича Кудюрова.

Кудюров Филипп Фёдорович родился 10 ноября 1898 года, в городе Оренбург, в крестьянской семье.

В детстве проживал с семьей в селе Курьяновка, Самарской губернии, подрабатывал пастухом, затем подростком работал на сахарном заводе. После смерти родителей в 1910 году, Филиппа Федоровича берут во 2-й Оренбургский казачий полк на воспитание.

Участник Первой Мировой войны с мая по август 1917 года. Революцию встретил там же, во 2-м Оренбургском казачьем полку, в чине младшего урядника. Стал членом ротного комитета солдатских депутатов 243-го пехотного полка, проводил агитацию против отправки на фронт  маршевых частей, за что был арестован.

С декабря 1917 года состоял в красногвардейском партизанском отряде Титова, командиром эскадрона. С августа 1918 – в Красной армии: поступил в 31-ю Туркестанскую стрелковую дивизию, где командовал эскадроном 34-го Советского полка. Участвовал в подавлении мятежа Чехословацкого корпуса на Уральском фронте, а также в боях с белоказаками генерала А. И. Дутова. Затем – до июля 1920 года, участвовал в боях с войсками Колчака, Деникина, Краснова.

В июле 1920 года полк Кудюрова вошел в состав 2-й Конной армии, Кудюров назначен его командиром. Участвовал в боях против Врангеля.

До августа 1923 года, Филипп Федорович участвует в боях с басмачами.

В 1922 году окончил курсы среднего комсостава при 3-й отдельной армии Западно-Сибирского ВО в г. Новониколаевск. А затем, в 1926 году, окончил кавалерийские КУКС РККА в городе Новочеркасск по отделу среднего комсостава.

Член ВКП(б) с 1927 года.

В декабре 1930 г. Ф. Ф. Кудюров переводится в 6-ю Чонгарскую кавалерийскую дивизию БВО, где исполнял должность пом. командира 31-го, затем 34-го кавалерийских полков.

С декабря 1935 г. командовал 40-м кавалерийским полком 7-й кавалерийской дивизии 3-го кавалерийского корпуса БОВО в г. Минск.

В июле 1940 г. назначен командиром 7-го моторизованного полка 7-й танковой диви­зии.

В марте 1941 г. вступил в командование 205-й моторизованной дивизией 14-го механизированного корпуса 4-й армии ЗапОВО.

В начале Великой Отечественной войны 205-я дивизия в составе Западного фронта участвовала в приграничном сражении в районе Бреста. В ходе ожесточенных боев она понесла тяжелые потери и попала в окружение в районе Белостока. Полковник Ф. Ф. Кудюров с группой солдат прорвался из него и вышел к своим войскам.

С 26 июля 1941 г. командовал 40-й кавалерийской дивизией, которая формировалась в СКВО из населения Кубани. В августе дивизия вошла в состав 51-й армии войск Крыма и участвовала в боях с соединениями 11-й немецкой армии.

В бою 21 декабря 1941 г., заменив убитого наводчика орудия, погиб от прямого попадания снаряда. Похоронен в г. Севастополе на Малаховом кургане.

Именем Филиппа Федоровича Кудюрова названа одна из улиц города Севастополь (рисунок 4).

Награжден орденом Красное Знамя в 1931 году, медалью ХХ лет РККА.[22]

***

Приложение 2. Описания боя 21 декабря 1941 года в разных мемуарах.

Вот как этот бой описывает начальник политотдела Приморской армии генерал-майор Бочаров:

“На возвышенности Кара-Тау, что севернее Бельбекской долины, оборонялись в пешем строю бойцы 40-й кавдивизии.

В сущности это давно была не дивизия: в ней числилось три полка, но едва набиралось 500 штыков. За день 21 декабря каждый из полков отбил по нескольку атак пехоты и танков. Под вечер положение стало особенно тяжелым. Прервалась связь с поддерживающей артиллерией.

Когда пять фашистских танков двинулись к командному пункту, командир дивизии полковник Ф. Ф. Кудюров сам встал к противотанковой пушке, наводчик которой был убит. Комдив подбил два танка, приближавшихся к КП. Снаряд третьего ударил в пушку и сразил полковника. Бойцов, отбивавшихся на Кара-Тау, возглавил полковой комиссар И.И.Карпович – военком кав.дивизии, и они продолжали отражать вражеские танки”[23].

Бывший начальник штаба Приморской армии, генерал-майор Крылов Н. И. вспоминал о тех событиях так:

“21 декабря достиг своей кульминации подвиг сражавшихся за Бельбекской долиной спешенных конников, которых в оперативных документах все еще называли 40-й кавалерийской дивизией.

Конники стояли насмерть. Каждое их подразделение, условно именовавшееся полком, за этот день вновь отбило по нескольку атак немецких танков и пехоты. «Держимся и будем держаться», — передал около 16 часов командир 149-го кавполка. Это было его последнее донесение: через несколько минут подполковник Л. Г. Калужский пал смертью героя, руководя отражением новой танковой атаки.

Бой разгорелся вслед за тем у командного пункта дивизии. В 17 часов младший лейтенант Сапожников доложил оттуда по телефону в штаб сектора:

— Полковник Кудюров убит. Танки противника у нашего КП. Больше говорить не могу, ликвидируйте мои позывные…

Подробности стали известны позже. Командир дивизии Филипп Федорович Кудюров, заменив убитого наводчика, встал к противотанковой пушке. Погиб он при прямом попадании танкового снаряда в это орудие.

Танки прорвались у командного пункта комдива и в стыке двух кавполков (в одном из них к этому часу насчитывалось 80 бойцов, а в другом лишь немногим больше). Но бойцы остались на своем рубеже, сумели огнем отсечь от танков наступавшую за ними пехоту. Переброской на этот участок разведбата 95-й дивизии и саперного батальона положение на нем было окончательно восстановлено. В командование остатками кавдивизии (вскоре отсюда отведенными) вступил начальник ее штаба И. С. Стройло.

Гибель Кудюрова, ветерана гражданской войны, тяжело переживал генерал Петров.

— Похороним Филиппа Федоровича на Малаховом кургане, — решил командарм.

Это была высшая посмертная почесть, какую мы могли оказать геройскому комдиву.

Храбрые конники дорого отдавали свою жизнь. По самым скромным и, вероятно, неполным подсчетам, они уничтожили в декабрьских боях до полутора тысяч гитлеровцев, надолго задержали на своем участке продвижение врага.”[24]

Вот как эти события описывает в своей книге “Полководец”, Владимир Васильевич Карпов:

“…Там произошло следующее. Танки противника прорвались между двумя нашими кавалерийскими полками. В одном из них оставалось около восьмидесяти бойцов, в другом – не больше ста человек. Танки подошли к командному пункту дивизии, и все, кто находился на КП, стали отбивать их. Здесь было несколько противотанковых пушек, которые вели огонь по танкам. Когда погибли расчеты этих пушек, полковник Кудюров сам встал к противотанковой пушке и был убит разрывом вражеского снаряда. Оставшиеся в живых бойцы все же пока сдерживали врага. Командующий перебросил на помощь разведывательный батальон 95-й дивизии и саперный батальон. Положение на некоторое время было стабилизировано. В командование дивизией вступил начальник ее штаба И.С. Строило…”[25]

Об этом бое рассказывает и командир 172-й стрелковой дивизии И. А. Ласкин в своих воспоминаниях “На пути к перелому”:

“…А затем противник сам возобновил наступление, выдвинув вперед танки. Разгорелся жаркий бой, в котором проявил исключительную храбрость, находчивость и упорство весь личный состав 40-й кавалерийской дивизии. Ни один воин не отступил, бойцы смело боролись с прорвавшимися танками, уничтожали их и остановили наступающую пехоту. В ходе поединка с танками геройской смертью погибли командир 151-го кавалерийского полка майор Н. А. Обыденный и командир этой дивизии полковник Ф. Ф. Кудюров, лично руководивший отражением танковой атаки в районе своего наблюдательного пункта. Комдив заменил убитого наводчика противотанковой пушки, подбил две вражеские машины, но снаряд прямым попаданием сразил его. Ветеран гражданской войны, храбрейший командир Филипп Федорович  Кудюров  похоронен на Малаховом кургане.”[26]

Герасименко Роман.

============================================================

[1] Доподлинно неизвестно, что это была за бронетехника. В журнале БД штаба 40 ОКД, как и во многих мемуарах, говорится о танках, но последние исследования говорят, что, скорее всего в рядах наступающих на высоты Кара-Тау были именно штурмовые орудия (см. на пример НеменкоА. В.Севастополь. Хронология 2 обороны. Интенет ресурс «журнал самиздат» http://samlib.ru/). Готтлоб Бидерман в своих мемуарах “В смертельном бою” упоминает о самоходных орудиях, участвовавших в декабрьском наступлении на 4 сектор СОР.

[2]Неменко А. В.Севастополь. Хронология 2 обороны. Интенет ресурс:»Журнал самиздат» http://samlib.ru/

[3]http://rkkawwii.ru/division/40kdf1

[4]Журнал боевых действий штаба 40 окд. ЦАМО РФ: фонд 3570, опись 1, дело 11,лист 20.

[5]Крылов Н. И. Не померкнет никогда. – М., 1984 г. стр. 380.

[6]Журнал боевых действий штаба 40 окд. ЦАМО РФ: фонд 3570, опись 1, дело 11,лист 20.

[7]БидерманГоттлоб. В смертельном бою. Сайт “Милитера” (“Военная литература”) militera.lib.ru

[8]Бурмагин А. Г.  Кубанские казаки на фронтах Великой Отечественной войны. 1941-1945 гг. – Краснодар: ООО “Палитра-С” 2009 г., стр. 234.

[9] Цитата по: Журнал боевых действий штаба 40 окд. ЦАМО РФ: фонд 3570, опись 1, дело 11,лист 20-21.

[10]Журнал боевых действий штаба 40 окд. ЦАМО РФ: фонд 3570, опись 1, дело 11,лист 21.

[11]Бурмагин А. Г.  Кубанские казаки на фронтах Великой Отечественной войны. 1941-1945 гг. – Краснодар: ООО “Палитра-С” 2009 г., стр. 236.

[12] Журнал боевых действий войск Закавказского фронта и Кавказского Фронта. ЦАМО РФ: фонд 216, опись1142, дело29, лист42.

[13] Журнал боевых действий артиллерии 4-го сектора 95 сд. ЦАМО РФ: фонд 1265, опись 1, дело 36, лист 29.

[14]Журнал боевых действий штаба 40 окд. ЦАМО РФ: фонд 3570, опись 1, дело 11,лист 21.

[15]Журнал боевых действий штаба 40 окд. ЦАМО РФ: фонд 3570, опись 1, дело 11,лист 23-24.

[16]Бурмагин А. Г.  Кубанские казаки на фронтах Великой Отечественной войны. 1941-1945 гг. – Краснодар: ООО “Палитра-С” 2009 г., стр. 239.

[17]Журнал боевых действий штаба 40 окд. ЦАМО РФ: фонд 3570, опись 1, дело 11,лист 22.

[18]Воскобойников Г. Л. Советская конница в Великой Отечественной войне. – М.: Вече, 2008 г., стр. 74.

[19]Шифрограмма из Москвы №6/398 Ш от генерал-инспектора кавалерии Красной Армии. ЦАМО РФ: фонд 215, опись 1185, дело 7, лист 52.

[20]Абрамов В.В. Керченская катастрофа 1942. М., 2006. Сайт Военная литература: http:militera.lib.ru

[21]Часть конников 72-й кавалерийской дивизии так же вошли в состав гарнизона Малых Аджимушкайских каменоломен. Дипломная работа Герасименко Р. В.: Роль 72-й Отдельной Кубанской кавалерийской дивизии в Керченской оборонительной операции. НГПУ им. Козьмы Минина; Нижний Новгород-Саров 2014 г. стр. 40-41.

[22] Составлено по данным сайта “Краснознамёнцы” http://krasnoznamenci.ru/

[23] Бочаров Л.П. Мужеству учили коммунисты. / На Севастопольских рубежах. У черноморских твердынь. Отдельная Приморская армия в обороне Одессы и Севастополя. М., 1967 г., стр. 190

[24]Крылов Н. И. Не померкнет никогда. М., 1984 г. стр. 387-388

[25]Карпов В. В. полководец. М.: Вече, 2003 г. стр. 149.

[26]Ласкин И.А. На пути к перелому. Сайт “Милитера” (“Военная литература”) militera.lib.ru